Часть 1 (1/2)

Гарри с первого курса привык видеть профессора Снейпа в черном глухом одеянии. Были видны всегда только руки и голова: ни шеи, ни запястий, ничего еще видно не было. В подземельях, будь это первый урок, было холодно, потому что этого требовали некоторые ингредиенты, но уже через два урока становилось жарко, а шкафы оставались холодными. Снейп даже не думал снимать мантию или хотя бы расстегнуть верхнюю пуговицу сюртука — он только скрещивал руки на груди и сжимал губы в полоску. Этот образ летучей капусты так всем стал буквально родным, что никто даже не задумывался о причинах его ношения. Конечно, кто-то в шутку говорил, что все тело Снейпа — либо страшное, либо покрыто татуировками. Но это были лишь жуткие слухи, не подкрепленные ничем и никому неинтересные.

Больше всего всех интересовали родственные души — соулмейты. Все первокурсники облизывают книги об этом прекрасном явлении, а потом бегают какое-то время разочарованные, что до семнадцати лет никого найти не получится. Гарри об этом вообще не думал, мысленно сочувствуя своему соулмейту. Перспектива выжить на войне была крайне мала. Но вот, он все же выжил, Волан-де-Морт умер, с Пожирателями разобрались индивидуально, Поттеру скоро исполнится семнадцать. Правда, с этими судами и о Дне Рождения, и о соулмейте он даже не вспомнил.

Вспомнил лишь тогда, когда его растолкали друзья и начали поздравлять во все уши. Фред с Джорджем шутили о его соулмейте, Рон пыхтел на них, а Гермиона с Джинни начали выбирать самую чистую и лучшую одежду. Мальчишки такие мальчишки, что и на свой День Рождения могут прийти в рваной футболке. Джинни не старалась как-то доказать, что она соулмейт Гарри, ведь ей нет семнадцати, а значит доказать это как-то не получится.

— Ба, дружище, да ты весь горишь. Заболел что ли? — спросил Рон, потрогав лоб Поттера.

— Нет вроде… Я чувствую, что здесь жарковато, но слабость не ощущается, — недоуменно пожал плечами Поттер, надев очки.

— На улице прохладно для июля. Здесь тепло, но не жарко, — сказала Джинни. — Я позову маму.

Миссис Уизли кудахтала над Гарри не хуже курицы-наседки, измеряя температуру то магией, то маггловским ртутным градусником. Температура показывала тридцать девять, при этом слабость, головная боль, жжение в глазах, сухость во рту отсутствовали. При болезни есть не хотелось, но у Гарри от запаха, что доносился с кухни дома Уизли, потекли слюнки и заурчал живот.

— Мерлин, заболеть прямо в праздник! После завтрака я вызову колдомедика, — заключила Молли. — Не вставай. Я пришлю кого-нибудь к тебе с завтраком.

Гарри только и оставалось, что кивнуть. Конечно, миссис Уизли знала, как лечить лихорадку, но комментарий врача не помешает.

— Как ты, дружище? — спросил Рон, принеся поднос с завтраком.

— Все со мной хорошо, только жарковато. У меня уже была температура, но тогда она ощущалась иначе. Я не думаю, что это болезнь, — поделился своими размышлениями Гарри.

— Не знаю. Мама уже вызвала колдомедика. Ты пока ешь, он скоро прибудет. Мне посидеть с тобой?

— Да, а то одному скучно, — скромно улыбнулся тот.

Через пять минут трапезы Рон вспомнил о подарках, но решил вручить их потом. Пусть сначала колдомедик осмотрит Гарри, а потом можно немного повеселиться.

Через полчаса явился мистер Сметвик, так как только ему доверяли лечение самого Героя всей Британии. Он уверял Молли, что нет такой болезни, которую он не смог бы вылечить. После небольшого обследования мужчина торжественно заявил, что парень здоров, а повышенная температура — способ найти соулмейта. У кого-то появляются татуировки, у кого-то запах, кто-то слышит мысли, а у Гарри поднялась температура. Это значит, что его соулмейт, наоборот, мерзнет. Где-то там есть человек, который постоянно мерзнет и никак не может согреться. Это сделано специально, чтобы желание найти пару не откладывалось в долгий ящик. Как только они найдут друг друга, то будут возвращать температуру своего тела в норму с помощью контакта тел. Так скажем — к счастью через препятствия.

Поздравив и пожелав удачи, Сметвик удалился. Первой отмерла Гермиона. Она поздравила друга, сказав, что это самый странный, но самый действенный способ найти соулмейта. Хватит одного касания к коже, чтобы это понять, а общее преодоление трудностей только укрепит союз. Гарри же сам решил не очень задумываться, ведь подходить к каждому и трогать — странное дело. Хотя уж ему-то никто не откажет.

***</p>

Сложно было жить остаток лета без охлаждающих чар, которые помогали едва ли. Лето в этом году выдалось холодным, но даже это не спасало от жары. Пока жители «Норы» надевали теплые вещи и на ночь накладывали согревающие чары, Поттер спал в одних боксерах, окруженный охлаждающими чарами. Его радовало то, что нет вялости и болей, а жарко так, как в солнечный летний день. Он с ухмылкой думал, что зимой будет разгуливать по улицам Хогсмида в летней мантии или вообще только в рубашке. Хоть какие-то плюсы, чтобы не чувствовать себя пингвином.

Еще в Хогвартс-экспрессе многие ученики почувствовали исходящий от Поттера жар, но были уверены, что он заболел, поэтому держались на расстоянии. Это более чем устраивало парня, поэтому он смог спокойно пройти в пустое купе и ждать кого-то из друзей. Первыми пришли Невилл с Полумной.

— Гарри, ты заболел? — с волнением спросил Лонгботтом.

— Нет, Невилл, просто Гарри исполнилось семнадцать. Поздравляю, и поспеши, твой соулмейт замерзает уже долгие годы, — спокойно, будто сама с собой, проговорила Полумна, начав читать новый выпуск «Правдобора».

— О-ого… Поздравляю, — скорее удивленно, чем с радостью, сказал Невилл.

— Спасибо, — слабо кивнул парень другу и обратился к Лавгуд с небольшим интересом: — Это мужчина? Кто?

Полумна ничего не ответила, и Гарри лишь пораженно вздохнул. Ему никогда не понять эту девушку, но Невиллу она, определенно, нравилась.

В Хогвартсе было не менее жарко, чем в «Норе». Точнее, температура тела Гарри никак не изменилась. На распределении он махал ладонью перед лицом, разгоняя ветер и сожалея, что под рукой нет хотя бы пергамента. Можно было бы размахивать, как веером. Он посмотрел на новеньких, мимолетно вспоминая свое распределение. Да, оно было давно и уже не вызывало такого восторга, как тогда.

Взглянув на учительский стол, Гарри тепло улыбнулся просиявшему Хагриду, кивнул Дамблдору и заметил новые лица: какие-то миловидные женщины преклонного возраста, скорее всего, новоиспеченные учителя по ЗОТИ и маггловедению... Впрочем, Гарри было бы более чем достаточно, чтобы их как минимум ничего не связывало с Амбридж.

Ленивый взгляд исподлобья задержался на высокой черной фигуре: Снейп. Все в том же мрачном наряде, только на руках появились черные перчатки, а волосы обрели какую-то воздушность и теперь обрамляли худое лицо черным же капюшоном. Помыл их, что ли?

Распределение прошло, а значит можно и поесть. Гарри нравилась привычка Рона набивать полный рот, чтобы потом тот чуть смущенно извинялся перед снисходительной Гермионой. Они были соулмейтами, и при касании на их телах появлялись, тут же исчезая, цветы. Специально демонстрировать это было некрасиво, а потому их лица всегда оставались чистыми. На руки никто не смотрел.

— Это наш последний год, дружище, и он будет наш. Ни одного проигрыша по квиддичу, особенно Слизерину, — воодушевленно сказал Рон уже в комнате, поглаживая пальцами древко любимой метлы.

— Полностью с тобой согласен, — кивнул Гарри и захлопнул шкаф, куда сложил свои вещи. — Я бы хотел уйти эффектно.

— Чтобы наш кубок сиял больше всех, — мечтательно пробормотал Уизли и поставил метлу у кровати, — и чтобы Гермиона мной гордилась.

Гарри снисходительно посмеялся. Он понимал друга: у них с Гермионой любовь, они соулмейты, все прекрасно! Парень был искренне рад за друзей. Ему подумалось, что было бы неплохо, если его собственный соулмейт не будет смотреть на него, как на натуральное золото. Никакой любви тогда не будет.

Гарри вздохнул, смял одеяло у ног и, завесив полог кровати, лег спать. Вскоре, как он и предполагал, легкая майка намокла на груди, спине и под мышками. Тихо ругнувшись, он призвал легкий ветерочек и блаженно улыбнулся. Так-то лучше.

***</p>

В первый учебный день крайними в расписании были Зелья. Вспомнив, как жарко бывает в кабинете на последнем уроке, Гарри решил усилить вокруг себя охлаждающие чары. Впрочем, эффекта особенного не добился. Несмотря на то, что Снейп на первом занятии варить ничего не давал, чары Гарри оказались бесполезны: никакого холода он не почувствовал.

Эта жара начинала его раздражать.

Снейп при виде Поттера скривился — как всегда — и хмыкнул. Гарри, пока его осматривали буквально с ног до головы, замер, готовый к едкому комментарию.