Глава 7 (1/2)

Корабль Арна благополучно совершил посадку на Необи. Арн дал наставления Талори и велел ждать в отсеке, чтобы она лишний раз не появлялась у обзорного окна, и все должно пойти по плану.

Когда дверь корабля открылась, кожу обдало приятным жаром суровой Необи. Горячий ветер ворвался в помещение, принеся с собой слабое песчаное облако, словно бы сама планета предупреждала, почти по-дружески: «Смотри, что я могу», и в любое мгновение горячий ветер мог превратиться в беспощадную песчаную бурю, способную уничтожить все на своем пути: будь то воин, не успевший вовремя найти укрытие, или космический корабль, оставшийся на поверхности посадочной площадки. Этот ветер служил напоминанием о том, насколько условия жизни на Необи не подходили для Талори. Но, с другой стороны, в городе ей совершенно не будут угрожать условия планеты, в каком бы статусе она не была бы представлена.

Планы Арна нарушились сразу, когда он открыл шлюз корабля. Он не ожидал, что его первым делом встретит охрана. В сердце закралось неприятное предчувствие.

Два яутжа в полной боевой экипировки не относились к первому эшелону охраны посадочного каньона. По нагрудным знакам отличия Арн узнал в них личную охрану Верховного.

- Арбитр Арн, ты должен пройти с нами. Приказ Верховного.

- Что за новости?

- Под твоим командованием погибло двое воинов. Ноор и Гром.

- Гром?

- Да.

Арн не знал, что погиб и Гром. Значит, на его совести и под его ответственностью погибли двое достойных воинов. Это плохо.

- Я должен доложить Верховному.

- Арбитр, ты должен пройти с нами. Это приказ.

Он обязан подчиниться и оставить Талори одну, теперь на неопределенный срок. Но никто не должен войти на корабль, он был уверен, что там она в безопасности. Если бы в тот момент, Арн принял другое решение, закрыл шлюз и улетел с ней с планеты – все могло быть иначе. Прошлого не вернешь.

Арна сопроводили не в зал заседаний, как полагалось по правилам для доклада об операции. Вместо посадки на шатл до защищенного от стихий города, они спустились в подземелье. Арн понял, что его сопровождали в изолятор, построенный рядом с каньоном, отведенным под посадки межгалактических кораблей. Происходящее настораживало все больше.

Изолятором место называлось условно. По большей части здесь тюрьма или зона временного содержания для тех, кого запрещено пускать в город, кого хотели изолировать от членов клана Черной зимы. Арн не знал, почему он оказался здесь, пытаясь понять, чего именно опасался Верховный, но его не покидало ощущение, что его – предали.

Арна отвели в отсек. Верховный однозначно ограждал его от общения с кем-либо.

- Я под арестом? – Арн смотрел на яутжа.

Воин не ответил, вместо этого коротко бросил:

- Ожидай приказа, арбитр, - и закрыл за собой отсек.

Несколько минут спустя Арн проверил – отсек заперт не был. Значит, не под арестом. Арн подозревал, что Верховный боялся, что информация, которой располагал арбитр может попасть не в те руки, именно поэтому Тха-абар приказал сопроводить, а точнее, поскорее его изолировать от посторонних. Значит, Верховный усомнился в его преданности. А если это так, то дела обстояли гораздо серьезнее, чем Арн думал с самого начала.

Прошло не меньше двух часов ожидания. И Арн честно ждал. Ждал приказа, распоряжения, ждал, когда Верховный его примет, ситуация должна была хоть немного проясниться.

Но в одно мгновение через окно в изолятор упала записка. Записка, изменившая весь ход дальнейших событий. Белый лист, свернутый пополам, на котором красными чернилами выведено всего несколько символов.

«Твоя собственность в опасности. Охота скоро начнется.

Друг.»

В сознании разом все помутнело. Впервые в жизни Арн ощутил, что его сердце едва не остановилось от страха. Так – он боялся впервые в своей жизни. Воин, готовый отдать собственную жизнь впервые узнал, что такое парализующий страх.

Написавший ее не хотел быть рассекреченным, когда Арн через мгновение вылетел в коридор, там уже никого не было, незнакомец скрылся в хитросплетениях коридоров и бесчисленных изолированных комнатах.

***

- Просыпа-айся-просыпа-айся или лучше усни-и-и навсегда, - вкрадывался мелодичный женский голос. Несмотря на мелодичность, голос этот слышать не хотелось. Было в нем что-то злое и неприятное и, к сожалению, знакомое.

Когда Талори пришла в себя, она даже обрадовалась, что находилась не в джунглях, но представшая перед глазами серая металлическая «коробка» напрягала. Неприятный холодок пробежал между лопаток, когда Талори увидела перед собой Анью, стоявшую у стены, оперевшись спиной. Болезненные воспоминания окатили волной, страшными всполохами: когда Анья утешала Талори, сидела с ней, а потом – как она умирала, как кричала пронзительно.

Именно мертвой подруге принадлежал мелодичный знакомый голос. Анья продолжала мурлыкать какую-то мелодию, пристально глядя на Талори, едва заметно раскачиваясь из стороны в сторону. Лицо не выражало никаких эмоций, оно словно окаменело. Талори не могла произнести ни звука. Она не понимала, это реальность, сон или она просто умерла.

- Давно не виделись, - голос Аньи был вроде бы тем же, но звучал зловеще. Непривычно его слышать таким, ведь Анья всегда была доброй и заботливой, а сейчас она словно злилась на Талори, только та не понимала, за что.

Анья была такой же, как в последний раз: в ночной пижаме, теплой хлопковой, рыжие волосы распущены. Ком подступил к горлу то ли от увиденного, то ли от невероятной слабости.

Талори пересилила страх и посмотрела на собственную руку. Она лежала неподвижно, словно чужой предмет: обескровленная. Рука не двигалась, боль куда-то ушла, далеко, на край сознания и реальности. Может, она на самом деле умерла?

- Что происходит? – первое, что смогла выдавить Талори. Голос был сдавленным, слабым.

- Ты разве не рада меня видеть? – Анья наигранно всплеснула руками.

Талори не ответила. Она не сводила взгляда с Аньи. В голове никак не хотел укладываться новый образ, от которого исходила злоба и обида. За что ей злиться? Или это ее собственная злоба?

- Мы генетическая ошибка, - как-то отстраненно произнесла Анья враз поникшим голосом. Словно бы слышала мысли подруги. - Я, Орин, ты. Люди не должны экспериментировать с генами. Все равно ничего хорошего не вышло.

Талори не один раз думала об этом. Думала о том, что она – ошибка. Только всегда старалась загнать эти мысли как можно дальше. Ведь, если бы не эта ошибка, то она бы давно умерла.

- Мне повезло, что я умерла. А тебе – нет, - продолжала Анья. - Мы все должны умереть.

- Я не хочу умирать.

Она на самом деле хотела жить. Особенно сейчас, когда впервые за долгое время почувствовала, что кому-то нужна, что кто-то хотел о ней заботиться, а она – заботиться о нем.