33. Запретный лес (2/2)
- Это такие охотники в Америке. Они живут в лесу. - ответил Гарри и вкратце рассказал то немногое, что он читал об индейцах в школьной библиотеке.
- Это такие же истории, как и о том сыщике-маггле? - уточнила Элайн.
- Нет, - сказал Гарри, - тот сыщик - из Лондона и выдуманный, а индейцы действительно живут в Америке. У них общего только трубка. И тот, и те ее все время курят.
- Интересное дело, - задумчиво прошептала Элайн через некоторое время, - я знаешь что подумала - а ведь когда я вырасту, можно было бы уехать в Америку и стать королевой индейцев! Они живут в лесу, едят всех этих вот лосей и прочих оленей, а такое мне по нраву. Если это обычные магглы и никогда не видели хаг, то можно попробовать. Есть ли у них свои хаги?
- Я не знаю, Элайн. У них много легенд и преданий про всяких духов в лесу, которых они боятся.
- Интересное дело, - снова повторила Элайн, - если нарядиться в их одежду и украсить голову перьями, как у них... Можно взять перья гиппогрифа - они размером с половину меня. Да я вообще там самая крутая буду!
Некоторое время они шли молча: Гарри - поражаясь причудам мышления своей подруги, Элайн - вероятно, поглощенная перспективами становления королевской особой.
Очередной Люмос, запущенный вдаль, вырвал из темноты беспорядочный ряд стволов, перечеркнутый кривыми зигзагами засохших ветвей, и где-то на самом краю освещённого участка они заметили крупную тень, метнувшуюся в сторону под защиту ночи. Гарри и Элайн в свою очередь кинулись за ствол ближайшего дерева и припали к земле.
- Кажется, кентавр, - еле слышно прошептала Элайн, - не успела разглядеть. А ты?
- Я тоже не разглядел, - прошептал в ответ Гарри.
Они полежали ещё немного, но это был неприятный опыт, потому что земля тут была сырая и холодная.
- Надо начинать переговоры, - сказала, наконец, Элайн, - а то мы до утра тут будем лежать. Или они начнут стрелять на звук, а стреляют они ловко, надо заметить. У хаг обычно хорошие отношения с кентаврами - мы существа мирные, никого не трогаем. Пока не трогают нас. Сонорус!
Она ткнула палочкой в корень дерева перед собой и забарабанила по нему ногтями в каком-то сложном, рваном, нечеловечески быстром ритме. Звук вышел неожиданно громким и резким, словно Элайн била в барабан. Чары Громкости, догадался Гарри, вспомнив о Дамблдоре, делавшем что-то подобное со своим голосом на пиру при поступлении. Из темноты послышались три удара деревом по дереву.
- Кажется, они нас услышали, - заявила Элайн и затем громко прокричала, - не стреляйте! Мы идем!
Они поднялись и пошли в обход пятна света, уже во весь рост и не особо скрываясь. Гарри успел заметить, что тень на противоположной стороне двинулась им навстречу, зеркально повторив их действия, все еще почти невидимая между деревьями. Кажется, обе стороны одинаково избегали открытых и освещенных пространств. Наконец они встретились в широком промежутке между тремя огромными вязами, и Гарри разглядел обнаруженное ими существо получше. Кентавр был, как показалось Гарри, огромен: лошадиная часть его тела темного окраса была покрыта тем, что, будь он лошадью, можно было назвать попоной, а будь он человеком - наверное юбкой из тяжелой плотной ткани какого-то пестрого, но плохо видимого в темноте рисунка. Человеческая часть представляла собой волосатый мускулистый торс, полностью обнаженный несмотря на прохладную погоду. Кентавр был смугл, с гривой жестких вздыбленных темных волос на крупной голове и с суровым горбоносым лицом. Через его лошадиный круп были перекинуты ремни сумок, которые, как Гарри слышал, называются чересседельными, хотя никакого седла на кентавре конечно же не было. С одной стороны там виднелся пучок стрел, с другой торчала верхушка изящно изогнутого лука. В руке кентавр держал короткое копьё острием вверх. Когда он подошёл поближе, переступая копытами, Гарри увидел, что кентавр был весьма молод, юное лицо его едва покрывала редкая бородка и усы.
- Что делают в лесу маленькие жеребята в столь поздний час? - учтиво произнес он, склонив голову, - Дитя-убийца. И та, что выглядит как дочь человека, но в ком чувствую я кровь Народа Луны. Странная компания в странные времена. Впрочем, Марс сегодня яркий.
- Мы ищем мертвого единорога по заданию Дамблдора, - сказала Элайн, - а того, кто его убил - вовсе даже наоборот.
- Мы поклялись не вмешиваться в ваши дела, - ответил кентавр, глядя почему-то на Гарри, - сегодня вы не встретите того, кого опасаетесь, но это не значит, что так будет всегда. Вам лучше не находиться здесь.
Затем он повернул свое большое смуглое лицо к Элайн:
- Разреши мне поговорить с тобой, дочь Луны?
Гарри не сразу понял, почему кентавр задал этот вопрос, ведь тому никто говорить и не запрещал, но до него все же дошло, когда Элайн виновато посмотрела на него. Он вздохнул и демонстративно отошел в сторону. Элайн и кентавр прошли к дальнему дереву и принялись о чем-то невнятно разговаривать. Судя по их виду, беседа была довольно непринужденная, во всяком случае Элайн слушала с улыбкой, задрав голову, ибо кентавр возвышался над ней фута на три-четыре; иногда негромко и звонко смеялась. Кентавр тоже иногда улыбался, обнажая огромные даже для его большой головы передние зубы, то выпячивая могучую грудь, то вертя в больших узловатых пальцах свое легкое копьё, словом, вел себя как Фред или Джордж, когда пытались пригласить Алисию на прогулку. С этого ракурса было хорошо заметно, что грива его действительно оказалась гривой - густые, длинные и жесткие волосы росли у него не только на голове, но и на задней стороне шеи и между лопаток вдоль позвоночника, рассыпаясь по спине. Может, поэтому кентавру и не было холодно, подумал он. В конце концов Гарри, наблюдавший за ними с ревнивой досадой, увидел, как кентавр указал куда-то в лес концом копья, вынул из сумки (или это был такой колчан?) стрелу и протянул ее Элайн. Потом он помахал рукой, прощаясь, и одним скачком скрылся среди теней. Элайн вернулась к Гарри, вертя в руках стрелу, которая была едва ли не длиннее их палок и смотрелась скорее как маленькое копье.
- Пойдём, Гарри, - сказала она, - Ахилл сказал, кентавры видели следы единорога и много крови в русле старого ручья тут неподалеку. Поищем там.
- А стрела тебе зачем?
- Это вроде как пропуск, - пояснила та, - когда стану старше, года через три-четыре, приглашали в гости. Да и так, на всякий случай. Вдруг придется убегать в лес. Хорошо бы иметь хоть какие-то связи с местными. Хоть они и странные, эти кентавры.
- Знаешь, Элайн, я тут подумал, - начал он немного погодя, когда они снова побрели сквозь лес в указанном кентавром направлении, - я, пожалуй, определился с кличкой. С геройским именем, то есть.
- И как ты себя назвал? - полюбопытствовала Элайн, со своей стрелой и длинными волосами, перетянутыми лентой, теперь еще больше похожая на индейца.
- Не я, - ответил Гарри, - меня уже назвали. Значит, так тому и быть.
- Дитя-убийца?
- Все лучше, чем Мальчик-который-выжил.
- Ты знаменит в волшебном мире, - кивнула Элайн, - как и тот, кого ты убил. Звучит неплохо.
- А почему этот кентавр назвал тебя дочерью Луны, - спросил Гарри.
- Это из одной старинной легенды, - ответила Элайн, - о том, откуда на Земле появились хаги. Кентавры тоже знают её. Они вообще очень много знают, и непонятно откуда. Говорят, им это рассказывает небо. У тетки Морвены был друг-кентавр, Джироламо. Он много интересного мне рассказывал; показывал, как стрелять из лука. Правда, его лук был для меня великоват, а мой мы с ним сделать не успели - его прогнали. Он даже катал меня на спине, только не говори об этом никому - у них считается большим позором возить на себе людей, а я не успела узнать, распространяется это правило на хаг или нет.
- А за что его прогнали? - спросил Гарри, - И ты поэтому так быстро договорилась с этим кентавром?
- С Ахиллом? - спросила Элайн, - нет. Джироламо был из другой общины, Ахилл такого не знает. Мне не сказали, за что. Я слышала, как тетка Ран ругала Морвену и сказала: ”когда же ты наконец уймешься, малоумное созданье?”, но из этого сложно понять причины, сам понимаешь.
- А что это за легенда? - спросил Гарри, - что-то вроде тех, людских - откуда взялись колдуны?
- Да. У нас говорят, давным-давно, еще до того, как пришла Большая Волна<span class="footnote" id="fn_32553910_1"></span> с севера, а люди не знали железа и резали мясо острыми камнями, госпожа Хель, владычица Ледяного мира, та, чье тело - наполовину прекраснейшая из женщин, а наполовину - мертвый демон, решила найти себе вира и пошла к людским стойбищам. Но мужчины стали разбегаться, увидев ее лицо. Рассердилась тогда Хель, подняла с земли свою тень, оторвала от неё кусок и прикрыла им лицо, но случайно обронила маленький лоскут тени и втоптала его в болотную почву. А когда осветила ночная Луна ее след, тогда-то и восстал из болотной земли Народ Луны - первые хаги. И с тех пор глаза у нас зелены словно болотная тина, волосы черны словно болотная земля, а в зрачках по ночам сият Луна, что пробудила нас в ту ночь. И никогда не рождалось у нас дитя мужского пола, потому что породила нас Хель, не нашедшая вира. И с тех самых пор ищем и мы себе виров среди людей, и прячем от них свои истинные лица, как поступила та, что породила нас.
- Красивая легенда, - тихо сказал Гарри, - интересно, это правда?
- Тебя, Гарри, точно Гермиона укусила, - заявила она, - Если бы это было так, это бы ещё ничего. Если бы, конечно, оно так и было. Но так как это не так, так оно и не этак. Такова логика вещей.
Гарри озадаченно уставился на неё, силясь понять смысл фразы, но, увидев, что она смотрит на него с усмешкой, тоже засмеялся в ответ.
Через некоторое время почва под ногами пошла под уклон, деревья вокруг стали тоньше, и на земле действительно показались слабо светящиеся жемчужным светом пятна, и их становилось всё больше с каждым пройденным шагом. Они осторожно обходили их стороной. В конце концов эти страшные следы привели их в длинную низину, лишённую деревьев и сплошь заросшую густой кочковатой травой. Видимо, это и был пересохший ручей. Здесь жемчужной жидкостью было забрызгано все вокруг, и след обрывался.
- Если бы ты был браконьером, куда бы ты спрятал мертвого единорога? - спросила Элайн, озираясь вокруг
- Ну уж точно не рядом со следами крови, - сказал Гарри, - я бы, наверное, его закопал. Так, чтобы потом найти, если никто не хватится. Или кости и рог у них не ценятся?
- Еще как ценятся! - воскликнула Элайн, - и рог отпиливают в первую очередь. А если бы ты был мертвым темным лордом, который хочет вернуться к жизни?
- Тогда я бы вообще не стал бы его прятать, - ответил Гарри, - а хотя постой-ка! Тогда все бы поняли, что тут рядом кто-то мертвый и ему плевать на проклятье единорога. Нет, если бы я был личем, скрывающимся ото всех, я бы тоже спрятал его как браконьер, чтобы в случае чего подумали именно на браконьера.
- Тогда ищем место, где легко копать, - сказала Элайн, - эта ложбинка, на самом деле, идеальна. Тут мягкая земля и нет корней как в лесу, а трава быстро приживется на месте раскопа. Давай пройдемся сначала вверх. Если идти вниз, наверняка натолкнемся на болотину. Не думаю, что туда кто-то пойдет закапывать единорогов, да и зелья Легкой Поступи у меня нет, а бродить ночью по щиколотку в воде - счастье небольшое.
И они направились вдоль ряда кустов, ограничивающих травяную ложбину, изредка бросая чары Света на верхушки деревьев. Место, где сырой тяжелый дерн был вспучен и надорван, нашлось в паре сотен ярдов, буквально за двумя поворотами русла бывшего ручья. Наверное, земля была гораздо тяжелее лодок и столов, потому что Левиоса Элайн лишь заставила вяло шевелиться потревоженный грунт, и только совместными усилиями они стронули пласт земли, обнажив большую яму. На дне, осыпанный комьями земли, лежал мертвый единорог. Весь бок его был разворочен, в рану набилась земля, светящаяся сейчас жемчужным светом. Элайн достала из кармана фиал с широким горлышком.
- Освети тут все вокруг, Гарри, - сказала она, спускаясь в яму, - если тебе не трудно. Попробую набрать немного крови. Единорогу она все равно уже ни к чему. Думаю, если напополам с землёй, то ничего страшного. Проклятье! Знала бы - взяла бы перчатки... И Сигнальные чары тоже запускай, раз нашли.
Гарри разошелся на всю катушку, наколдовав свет повсюду, а потом еще и запустил целое облако красных искр и наложил эти же чары на верхушки ив, так что сейчас их красные всполохи добавляли ко всему свой кровавый оттенок. Кровь единорога, сейчас свернувшаяся, при свете оказалась грязного черно-бурого цвета. Днём ее действительно было бы тяжело различить среди травы и листьев. Элайн набрала что смогла в фиал, тщательно протерла травой, сунула в карман и стала рядом с Гарри.
- Рог не спилен, - сказала она, глядя вместе с ним на мертвое животное, даже сейчас, после своей смерти выглядевшее могучим и прекрасным, - ни черта это не браконьер. Кто бы это ни сделал, ему нужна была только кровь. Много крови. В единороге ее не меньше ведра, а он обескровлен практически полностью.
- Угу, - буркнул Гарри, которому было очень жаль единорога.
Он ни разу в жизни не видел их, и первый же найденный оказался убит какой-то мразью.
- Как думаешь, если я вымажу палку в крови и скажу, что в лесу был взбесившийся единорог, а я отбилась от него дубиной, мне поверят? - неожиданно спросила Элайн.
- Смотря какой части: тому, что ты можешь избить палкой кого угодно или тому, что это был единорог, - ответил Гарри, который уже не удивлялся подобным вопросам.
- Искренне надеюсь, что первой части они верят уже сейчас, - со злобной умешкой сказала Элайн, - надо будет пронести эту палку к себе в комнату. И кстати, хорошо, что ты напомнил... Надо пронести туда стрелу.
Она достала палочку, распахнула мантию и приложила подарок кентавра ко внутренней стороне одежды.
- Компагино!
Стрела прилипла к подкладке. Элайн запахнула мантию и прошлась пару шагов туда-обратно.
- Ну как? Заметно?
- Только если знать, что она там, - ответил Гарри, - и то с одной стороны.
- Ну и отлично, - заявила довольная Элайн, - буду идти к Филчу нужным боком. Надо на всякий случай не говорить ему о результатах поиска. Чтобы он не разболтал кошке. А лучше попросить Хагрида нас отвести.
В ночной тиши послышался глухой тяжелый топот, и за кустами запрыгал луч фонаря, тусклый в сравнении с иллюминацией, устроенной Гарри. Они на всякий случай шагнули в тень ближайшего куста, но беспокойство оказалось напрасным - к яме легкой трусцой выбежал Хагрид, за ним со всех ног несся Рон, едва поспевая за широким шагом лесника. Они вышли обратно на свет.
- Вот вы где! - выдохнул Хагрид, переводя дух, - я уж решил, что случилось чего. О! Так вы нашли! Прав был Дамблдор. Молодцы! Следопыты из вас - лучше кентавров!
- Быстро вы, - заметила Элайн.
- Мы прошли немного и поняли, - быстро выпалил Рон между вдохами, - что там делать нечего. И пошли за вами.
Он был красным как флаг Гриффиндора и тяжело дышал.
- Я так и подумал, - добавил Хагрид, который в выносливости, кажется, превосходил Рона настолько же, насколько и в скорости бега, потому что говорил уже почти нормально, лишь грудь его еще видимо вздымалась под бородой, - что вы пойдете к пересохшему ручью. Мы к руслу вышли. Кровища вокруг...
- А потом искры - пыщь! - воскликнул Рон, - мы сюда! А тут свет!...
Хагрид задумчиво посмотрел в яму, почесал бороду, а надумавшись и начесавшись всласть, повернулся к троице.
- Ну вот что, ребята, - сказал он, - дело вы сделали, а остальное - уже не ваша забота. Дальше уж я сам. Пойдемте, я провожу вас обратно.
Они прошли за Хагридом через лес, видимо, короткой дорогой, потому что довольно быстро вышли к опушке, правда, сильно в стороне от хижины, и направились к замку. Хагрид довел их до самой гостиной, даже помог пронести внутрь их дубины, сердито рявкнув в ответ на попытки Филча объявить их запрещенным мусором: ”Это им для учебы, Аргус! Пособие, стало быть. Глаза разуй.” У портрета Полной Дамы они попрощались, и Хагрид пошел провожать Элайн в башню Равенкло. Гарри слышал, как Хагрид что-то неразборчиво говорил своим низким голосом, но голоса Элайн уже не слышал. Когда две тени, огромная и крошечная, размахивающая палкой, скрылись на лестнице вместе с пятном света от фонаря, они произнесли пароль и прошли внутрь. Было уже за полночь, суббота незаметно перешла в воскресенье, а их приключение - в усталость и воспоминания.