22. Подарок (1/2)

Большой зал уже был украшен к Рождеству. Хагрид принёс сразу несколько огромных елей, на стенах появились ветви остролиста и омелы. Профессор Флитвик продемонстрировал разнообразные чары, наколдовав золотистые шары, ледяные свечки, нетающий снег и прочие забавные вещи. На следующий день был запланирован отъезд желающих отправиться на каникулы домой. Рон с братьями оставался, потому что его родители решили поехать навещать старших детей, а оставить дом на Рона и близнецов, даже под присмотром Перси, было равносильно приглашению в гости тролля. Гарри ехать обратно к Дурслям раньше времени не собирался, да никто его и не ждал, потому он внес себя в списки остающихся вместе с Роном. Элайн же твердо решила ехать. Гарри решил отдать ей свой подарок сегодня. Вообще-то вначале он подумал, что не стоит привязываться к Рождеству, и вручить деньги сразу же как только решил, но его одолела необъяснимая робость. Он уже с десяток раз говорил себе, что это глупо - бояться сделать подарок другу; но что-то все равно мешало. Возможно, чувство неловкости перед Роном, для которого он подарок не приготовил. Но Рон жил в большой дружной семье, ему было от кого получить подарки, а деньги Гарри выглядели бы как подачка. Но в случае с Роном он утешил себя тем, что уже подарил ему самопишущее перо, позволял сколько угодно летать на своем Нимбусе, да и вообще Рон - свой в доску, с ним они всегда сочтутся. Девочкам Гарри никогда не дарил подарки, особенно деньги, особенно таким, обидчиков которых находили потом без лица (Элайн говорила, что это было давно, но Хагрид, да и сама Элайн, когда предупреждали его быть осторожным, говорили о хагах отнюдь не в прошедшем времени). Если уж на то пошло, Гарри вообще никогда никому ничего не дарил, да и сам тоже ничего не получал.

Случай представился после завтрака, когда Рон остался за столом, ввязавшись в спор о маггловском футболе, и Гарри отправился к выходу вместе с Элайн. Она выглядела хмурой, в отличие от от большинства тех, кто решил отправлялся домой.

- Есть проблема, - сказала Элайн, - мне надо привезти запас зелья, сам знаешь какого. Ну и для себя всяких нужных вещей, само собой. И мне нужен мой сундук с расширенным пространством. Таскать с собой все вещи я не хочу - они мешать будут, там только канистра с бензином сколько места займет. А уж если он протечет, я замучусь от запаха избавляться. Можно у тебя свои вещи оставить? Я не хочу оставлять их у себя - у меня и так уже обувь воровали. Сундук я хотя бы Коллопортусом могла запечатать, а теперь мне и запирать-то нечего, да и толку? - у них будут целые каникулы на попытки взлома. Коллопортус - так себе защита, а я ловушку ещё не закончила, да и лично хотела посмотреть, кто попадется. Спрошу у теток запирающий гальдрастав. Не знаю, что еще придумать. Мне негде больше прятать. Надо, кстати, найти такие места.

- Надо, - согласился Гарри, - давай после каникул обязательно поищем. И для себя, и для тайника. И ту тайную лабораторию, про которую ты говорила. Она бы, кстати, была неплохим местом, если туда не часто ходят. Или затерянную библиотеку основателей - вдруг нам повезет. А кстати, что такое Коллопортус? И что такое гальдрастав?

Тут ему внезапно пришла в голову великолепная идея, и он добавил:

- Знаешь, Элайн. Я, кажется, придумал кое-что. Тащи ко мне весь твой сундук, а поедешь с моим кофром. У меня-то вещи никто не возьмет, в моей комнате все свои, а кофр легче, меньше, а внутри, ты сама говорила, больше. С ним идти гораздо удобнее. Мне он на каникулах точно не понадобится.

Элайн предложению обрадовалась, хотя поначалу начала отнекиваться, ссылаясь на дороговизну кофра. Эти жалкие отговорки от обычно дерзкой и самоуверенной Элайн окончательно убедили его, что его подарок стоящий, и дарить его обязательно нужно. К тому же, признался он сам себе в глубине души, он очень рассчитывал на помощь Элайн в конце года, когда надо будет что-то придумать с Дурслями, и очень боялся, что Элайн оставит его. Чем дальше, тем больше он осознавал, что ничего не знает ни в волшебном, ни в маггловском мире, а ему кровь из носу нужен человек одновременно рассудительный, самостоятельный, воспринимающий его всерьёз и не обремененный излишним законопослушием. Не считая Элайн, ближе всех к этому стоял Хагрид, но он, кажется, воспринимал Гарри как полного несмышленыша, которому лучше сидеть у Дурслей и не высовываться. Правда, он при этом ссылался на Дамблдора. Может, поговорить с директором? Хотя после разговора о тролле Гарри был о нем не самого лучшего мнения. Дамблдор говорил тогда как человек, решающий проблемы заметанием фактов под ковер. Хотя лицо у него доброе, да и последствий тогда никаких не было, так что черт его знает, может он и неплохой. В общем, если выдастся удачная возможность, Гарри решил поговорить и с ним, ни в коем случае не выдавая своих планов на лето и не умничая. В тот единственный их разговор это кажется сработало, и от них отстали.

- Коллопортус - это заклинание Запирания, - говорила Элайн на ходу. Она все же поддалась уговорам, и они шли сейчас к ней в башню за вещами, - запечатывает двери, крышки и тому подобное. Надо только придумать свой запирающий жест, и тогда снять его можно будет, воспроизведя его в обратном порядке. Ну или просто палочкой помахать. Тогда, конечно, черта лысого ты воспроизведешь в обратном порядке и сам его не откроешь. Останется либо ждать пока магия развеется, либо взламывать, магически или грубой силой. Но надежным оно не считается. Тем более в исполнении первогодков. Хаги, знаешь ли, в чарах не очень-то сильны. Мы всегда предпочитали зелья, тут нам равных нет. Ну или хороший удар перначом. Кстати, открыть сундук или дверь тоже помогает.

Она рассмеялась.

- А что такое пернач? - спросил Гарри, который из-за обилия незнакомых слов начал чувствовать себя как на трансфигурации - перестал понимать, о чем вообще идет речь.

- Это такая стальная дубина с острыми ребрами на оголовке, - пояснила Элайн, - у хаг в Темные Века были в большом ходу. Меч, видишь ли, мужское оружие. Женщине с ним появляться было странно, да и уметь нужно. Ну и лёгкий он. Если нарвешься на гоблина в непробиваемых доспехах, или маггла, которому их колдун зачаровал на непробиваемость, мечом и синяков толком не наставишь. А пернач - другое дело. Силой мы от природы не обижены, поэтому неважно, насколько непробиваемый у тебя шлем, если от удара голову до лопаток заломило. Это, кстати, называется скрытая декапитация.

”Старые добрые кровожадные истории от старушки Горностай,” - улыбаясь, подумал Гарри, - ”Хорошо, что Рон этого не слышит. Спасибо какому-то глупому футболу. Ну хоть спать крепче будет.”

- А как вы... Они... С колдунами сражались? - вслух спросил он, - если вы в чарах не очень. Против палочки с дубиной не сильно-то навоюешь, пусть и со стальной.

- Хаги ночью прилетали, - буднично пояснила Элайн, - лучше, чтобы без луны и с тучами, когда совсем темно. На корягах зачарованных. Они конечно не такие маневренные как метлы, да и летают пониже, зато их с одного удара не сломать. Днем мы бежали и прятались, но после дня обычно приходит ночь, а ночь - наше время. Поэтому с нами стараются не связываться, чтобы не пришлось потом пузыреголовые чары каждый раз при выходе из дома накладывать и ходить в перчатках - впрочем, есть зелья, от которых даже это не спасет.

Они поднялись к знакомой уже двери.

- А почему у вас такой смешной пароль? - спросил Гарри.

- Пароль? - обернулась к нему Элайн, - у нас нет никакого пароля. Дверь задаёт вопрос, и он нечасто повторяется, на него надо ответить.Хочешь попробовать?

Еще бы он не хотел! Гарри взялся за молоток и ударил.

- Приветствую тебя, дитя Годрика, - произнесла фигура орла, Гарри немедленно отдернул руку, - ответь на вопрос, коли хочешь войти. Что всего неотъемлемей?

- Эм... - сказал Гарри и от напряжения почесал нос, - может, голова? Голову сложно отнять.

Дверь оставалась безучастной.

- Надежда, - сказала Элайн, - надежда всего неотъемлемей, ибо есть у того, у кого нет вообще ничего.

Дверь открылась, и они прошли внутрь.

- Хорошо, что я не попал на Равенкло, - пробормотал Гарри, - думаю, пришлось бы мне спать под дверью на полу.

Гостиная Равенкло оказалась очень большим высоким помещением с узкими вытянутыми окнами, занавешенными синими шторами. На полу лежал огромный синий ковёр, вдоль стен стояли книжные шкафы. Он задрал голову вверх - весь потолок был украшен звёздами. Кажется это была карта созвездий. Гарри задумался, отображается ли эта карта актуально, показывая реальное положение звёзд, или нет. В это время Элайн взбежала по лестнице в сторону комнат, Гарри машинально пошел за ней, глазея в этот раз на мраморную статую красивой женщины, украшавшую вход в общежитие. Он успел ступить на лестницу и даже подняться на пару ступеней, когда те вдруг дернулись у него под ногами и превратились в ровную скользкую поверхность. Гарри плюхнулся лицом вниз и на животе скатился к подножию лестницы.

- Мальчикам нельзя входить в комнаты девочек, - крикнула сверху Элайн, явно развеселившись, - ты думаешь, почему вы влезаете к нам в окна?

- Я думал, потому что мы идиоты, - проворчал Гарри, поднимаясь и потерев ушибленное колено, - а оказывается, я сразу повел себя мудро. Вуд сказал, метлу проверили, немедленно потребую ее назад.

Он услышал смех Элайн где-то в глубине коридора, и через несколько минут она вернулась обратно со знакомым сундуком в руках. Гарри вызвался понести его, чтобы Элайн знала, что он тоже повзрослел.

- Вот сейчас бы метла пригодилась, - заметил он - можно было бы как-нибудь привязать сундук веревкой и лететь. Может Левиосой попробуем? Надо только аккуратно палочкой махать.

- Вообще-то для этого есть специальная упряжь, - ответила ему Элайн, достав палочку из кармана, - и твой кофр как раз предназначен для закрепления на метле. Он не зря в обе стороны открывается - это чтобы удобно было в него лезть, когда он уже пристегнут к древку. Надо тебе такую приобрести.

Сказанное очень обрадовало Гарри, и он еще раз мысленно пообещал себе покупать все у того продавца-равенкловца - человек, кажется, знал толк в жизни.

- Но есть заклинание получше, - продолжила она, - как бы упрощенная Левиоса, ограниченно поднимает, но легче управлять. Локомотор!

Сундук приподнялся над полом и, повинуясь движениям палочки Элайн, плавно заскользил к двери. Они прошли вслед за ним. Сундук в дверь не вписался, с грохотом въехав в косяк.

- Надо попрактиковаться немного, - признала Элайн, - коридор пошире, может там будет легче.

В коридоре было если не легче, то уж точно веселее, потому что первое, что пришло им в голову - это катать друг друга на сундуке, а потом попытаться катать самого себя. В конце концов им пришлось убегать по лестнице, неся его в руках (иначе бы они его точно разбили, спустив кувырком по ступенькам) под вопли портретов, в один из которых въехала Элайн. В конце концов, весьма довольные новым, по мнению Гарри, перспективным и многообещающим, хотя и травмоопасным, способом перемещения предметов и себя верхом на них, они оказались перед портретом Полной Дамы. Гарри назвал пароль и потащил сундук и Элайн через гостиную в свою спальню. Какие-то девочки, сидевшие на диванах у камина, громко возмутились наличию посторонних, не дав Элайн толком рассмотреть неприступную обитель Дома Гриффиндор.

- На самом деле Шляпа предлагала ей Гриффиндор, - крикнул им Гарри, - она почти наша.

И они быстро вбежали в спальню с сундуком, не слушая дальнейших споров.

- Вот тут мы и живём, - объявил он.

- Сейчас тебе влетит за меня, - сказала Элайн, осматриваясь.

Гарри быстро вытащил свой кофр, вывалил оттуда все содержимое, затолкав его под кровать, и протянул Элайн. Та распахнула сундук и принялась перекладывать в кофр часть вещей, видимо нужных ей в дороге. Гарри отодвинулся чуть подальше, чтобы не пялиться совсем уж явно. Сундук содержался в большем порядке, чем у Гарри. Во всяком случае вещи лежали аккуратно сложенными стопками, а не напиханными грудой как у самого Гарри. Часть пространства занимали кротта, бутылочки, баночки и мешочки с непонятным содержимым, книги и тетради. Их Элайн оставила нетронутыми. Также нетронутыми остались несколько маггловских металлических ложек, видимо тех самых, которыми они когда-то ели в поезде. Однако один набор, массивные ложку, вилку и нож старинного дорогого вида, судя по цвету и потемнению, из серебра, которым давно уже не пользовались по назначению, она заботливо перенесла в кофр. Гарри успел заметить вензеля на рукоятках всех приборов, у всех одинаково витиеватые ”К”, что совершенно не соответствовало фамилии Элайн. Отдельно лежала пачка пергамента, многие листы были черными с белым текстом. ”Наша книга,” - подумал Гарри с теплотой, и решил, что неплохо бы придумать ей название или узнать таковое, если у Элайн уже есть готовое. Изнутри на распахнутой крышке, порядком потёртой, виднелись надписи, часть их была явно старой и сделанной совершенно другой рукой. Первой мыслью Гарри было, что сундук был подержаный, и надписи оставлены предыдущим безвестным владельцем, второй - что владельцем наверняка был ее отец, потому что через всю крышку красовалась полустертая ”Nullus est liber tam malus, ut non aliqua parte prosit”<span class="footnote" id="fn_31801609_0"></span>, внизу, уже рукой Элайн, совершенно свежая, чуть кривоватая ”Talis qualis”<span class="footnote" id="fn_31801609_1"></span>. На взгляд Гарри, преемственность между предыдущим и нынешним владельцем сундука была очевидна, во всяком случае любовь к латыни.

Он достал приготовленный подарок - галеоны, завязанные в платок, и прокашлялся.

- Эммм... Элайн. Я не знаю, празднуют ли у вас Рождество...

- Нет, - односложно бросила та, не поворачивая головы, и довольно оглядела кофр.

- Ну, в общем, я праздную, поэтому поздравляю тебя с наступающим... чем-то там и хочу тебе сделать подарок. Вот!

Элайн обернулась к нему, и он поспешно вложил ей в руку узелок.

- Это что...? Мне...? - удивлённо произнесла она, взвесила узелок в руке, натянув тонкую ткань большим пальцем так, чтобы проступили неровные столбики монет, и уже намного более суровым голосом добавила, - это что, золото? Ты с ума сошел? Ты хоть знаешь, сколько это?

Кажется, для того, чтобы оценить сумму, ей даже не пришлось развязывать узелок.