20. Пушок (1/2)
Ко входу в гостиную Равенкло пришлось подниматься по длинной винтовой лестнице, похожей на ту, что вела и к их гостиной, и они порядком запыхались, кроме Элайн и Гарри. Сам Гарри списывал это на тренировки, которые против его воли устраивал ему кузен Дадли, а кто тренировал Элайн, он не знал. Наконец они оказались перед высокой дверью из темного дерева, украшенной бронзовым дверным молотком в форме орла.
- Подождите здесь, - сказала Элайн, ударив в молоток, - я быстро. Не стоит привлекать внимания.
- Приветствую тебя, дитя Ровены, - сказал бронзовый орел, - ответь на вопрос, коли хочешь войти. Что у слона длиннее чем хобот?
Гермиона бросила на неё смущённый взгляд и слегка покраснела.
- Сопли, - ответила Элайн и, взглянув на Гермиону, сокрушенно покачала головой, - все таки ты напрочь испорчена магглами, дочка.
Дверь открылась, и Элайн скрылась внутри.
Через какое-то время она снова появилась, внешне никак не изменившись, все с той же сумкой на плече, и они отправились в путь к коридору на третьем этаже. Путь этот отнял у них много времени - шли они с осторожностью, поминутно оглядываясь, высовываясь из-за угла, прежде чем продолжить движение, обновляя чары Немоты на обуви и даже наложив их на всю одежду на всякий случай, чтобы не шуршала. В конце концов они все же оказались перед заветной дверью на третьем этаже. Элайн вытащила кротту и обернулась к друзьям. Гарри, с бешено колотящимся сердцем, достал палочку и взялся за кольцо, заменявшее ручку двери.
- Алохомора! - произнес он и дернул поддавшуюся его руке дверь.
Та распахнулась. Все инстинктивно отшатнулись назад. В полутемном, при этом без единого окна или источника света, помещении, прямо посреди лежал колоссальных размеров многоглавый пёс, сложив свои головы на лапы. Каким бы огромным не был встреченный ими осенью тролль, он был бы все равно что обычный человек рядом с коровой в сравнении с этим чудовищем. Цербер поднял одну из своих трех, как они заметили, голов и подслеповато уставился на них, принюхиваясь. Элайн шагнула вперед, не переступая, впрочем, через порог - судя по размеру цербера, через дверь он бы не пролез. ”Наконец-то двери правильного размера”, - подумал Гарри, - ”интересно, как его туда запихнули? Расширили дверь магией, а потом вернули обратно, или она изначально была такой же по-дурацки большой, как в туалете, а теперь ее сузили? Или ни то, ни другое, а там, позади есть еще один проход?”
Элайн провела рукой по струнам - те откликнулись мелодичным звоном, прозвучавшим в ночной тиши как набат - и запела тихим низким голосом:
Мохнатый шмель — на душистый хмель,
Мотылёк — на вьюнок луговой,
А цыган идёт, куда воля ведёт,
За своей цыганской звездой!<span class="footnote" id="fn_31645309_0"></span>
Гарри мог бы поклясться, что петь и играть Элайн стала гораздо лучше. Может, тому причиной была более простая мелодия, может, чудовищный пёс был более благодарной аудиторией, чем уставший и голодный мальчик, но голос ее звучал чарующе. Гарри слушал странную песню о судьбе цыганской пары, забыв обо всем на свете. В чувства его привело лишь грубое потряхивание за рукав от Гермионы.
- Что вы стоите как олухи, - сердито и, как показалось Гарри, с ноткой зависти, прошептала она.
Гарри огляделся. Его друзья стояли с той же самой отрешенностью, глупо улыбаясь, как видимо только что делал и он. Цербер лежал, снова сложив на лапы свои огромные головы, и громко и мирно сопел. Элайн уже вошла внутрь, бесстрашно разглядывая пса. Лишь Гермиона не поддалась влиянию голоса Элайн и выглядела сердитой.
- Мы что, сюда песенки пришли послушать? - шипела она, тряся Рона и Невилла.
”Красиво поют хаги,” - подумал Гарри, перешагивая вместе со всеми через порог, - ” У тетки Элайн тоже был очень красивый голос. Наверное, отцу Элайн это в них и понравилось.” Он оглянулся на Элайн. Та, стоя на цыпочках и, вытянув руки, осторожно срезала ножом шерсть с могучего плеча цербера. Затолкав целую пригоршню ее себе в сумку, она присоединилась к остальным, столпившимся у люка в полу.
- Вот то, что охраняет этот пёс, - произнесла Гермиона, - интересно, что там?
- Философский камень или то, что должно его изображать, - сказал Рон поучающим тоном, - что еще там должно быть?!
Гарри не мог больше сдерживать своего любопытства, которое рвалось и просилось наружу, словно зелье Невилла из котла. Он поднял крышку люка. Лаз встретил их непроглядной тьмой. Гарри зажёг Люмос и осторожно посветил внутрь. Кажется, он все же видел дно глубоко внизу - черное, мглистое и слабо шевелящееся.
- Что это за дрянь? - спросил Рон, в свою очередь заглядывая внутрь.
Гарри попробовал метнуть вниз несколько Люмосов, но они мгновенно гасли, стоило им коснуться дна, а в быстрых всполохах он ничего не видел кроме смутного переплетения чего-то черного.
- Зачаруй Люмосом платок, - посоветовала Элайн.
Совет был немедленно исполнен, и ярко светящийся кусок ткани, кувыркаясь, полетел вниз. В его свете они увидели серовато-черные гибкие плети и длинные широкие листья какого-то гигантского растения, целые заросли которого образовывали сплошной ковер далеко внизу под люком. С едва слышным шипением листья яростно забились, пытаясь отползти от светящейся ткани, которая проскользнула меж переплетенных побегов и исчезла во мгле куста.
- Это Дьявольские Силки! - воскликнул Невилл, - они есть в справочнике. Да и в теплицах их тоже выращивают. Они растут в пещерах и душат тех, кто забрел туда. Но боятся солнечного света. Я читал...
- Будем знать, к кому обратиться с Травологией, - сказал Рон, одобрительно стиснув плечо Невилла, - была бы у нас метла, можно было бы спуститься вниз, не приближаясь к этим Силкам.
- Знаешь, - сказал Гарри, глядя вниз, - что-то мне совсем не хочется туда спускаться. Свет-то у нас не сильно солнечный, а эта трава, выходит, е́го боится. Удавит эта штука нас как котят.
- Инсендио! - выпалила Элайн, ткнув палочкой в люк.
Вспышка пламени на мгновение растеклась по широкому черному листу и погасла, в то время как растение снова забилось, рванувшись прочь от вспышки, намного более активно, чем от светящегося платка.
- Огня оно боится больше, - с удовлетворением заметила Элайн, жестокосердно улыбнувшись, - я же говорю, Гарри, надо доставать бензин. Тут полканистры бы хватило.
- Вы что, собираетесь принести в школу бензин? - возмущенно зашипела Гермиона, косясь на безмятежно сопящего в нескольких шагах от них цербера, - чтобы сжечь это несчастное растение?
- Вообще-то он нужен нам, чтобы жечь инферналов, - ответил Гарри, и в ответ на недоуменный взгляд пояснил, - ну, зомби, восставший мертвец.
- Откуда в школе восставший мертвец? - яростно прошептала Гермиона.
- Если ты попадешься Темному колдуну, у него как раз появится один, мелкий и лохматый, - сказала Элайн, - ну всё, насмотрелись - теперь валим отсюда.
Они покинули обитель Пушка и снова побрели по темным коридорам, растянувшись длинной кавалькадой.
- Красивая песня, - шепнул Гарри Элайн, пристроившись у ее плеча, - мы чуть сами не уснули вместе с Пушком.
Гарри считал это хорошим комплиментом, но Элайн лишь огорчённо вздохнула.
- То-то и оно, - с ноткой досады ответила она, - Не трепись только. Может, эта маггла не вспомнит... Взрослею я, значит. Тетки так и говорили..
Гарри не видел ничего плохого в том, чтобы повзрослеть. Это решило бы многие проблемы. Элайн и в самом деле слегка вытянулась - летом она казалась ему чуть ниже и щуплее его, а теперь практически сравнялась с ним в росте. Но кажется сама она ничего хорошего в этом не видела, потому он пожал плечами и тихо угукнул. Хорошо бы тоже выучиться петь и играть, подумал он, ну или хотя бы уметь добывать музыку; это оказалось неожиданно полезным умением в волшебном мире. Ему стало интересно, можно ли воспользоваться маггловским магнитофоном. Это выглядело гораздо более реалистичным решением, чем научиться играть. При условии, что у тебя есть деньги, разумеется.
Внезапно Элайн, шедшая впереди, дернулась и резко остановилась.