4 (2/2)

— Да, дни рождения имеют свойство праздноваться раз в год.

— О Годрик, я снова забыл, — он ущипнул себя за переносицу. — Я ужасный друг.

Астория рассмеялась, наблюдая за тем, как он бегает взглядом по полкам, явно недовольный их содержимым.

— У ДжинТоник вышел новый диктофон. Каждый журналист мечтает о таком, — произнесла она невзначай.

— Гений, самый настоящий. Буду должен, — он расплылся в улыбке и сняв с плеча карликового пушистика, опустил его в вольер у входа к остальным. — Увидимся в пятницу?

— Я не смогу, ужин с родителями, — правда ощущалась на языке неприятно, словно каждая клеточка тела желала согласиться.

— Так бунтарь в семье Дафна, — ухмыльнулся он, оценивающе осмотрев её наряд. Твидовый костюм буквально кричал о её прилежности, и она вспомнила подмигивавшее утром платье с разрезом до бедра. Кто тогда был бы бунтарём? — Тогда однажды.

***</p>

Вечер пятницы пришёл незаметно. Начиная с возвращения в редакцию утром вторника, Астория не поднимая головы, трудилась над интервью. Выбрасывая всё, что казалось пресным и, подчёркивая моменты, которыми особенно гордилась. Рон Уизли, находившийся под постоянным прицелом Ежедневного Пророка, выставлявшим его бездарным увальнем, на деле был довольно интересным волшебником.

На сегодняшний день он изобрёл практически половину, представленного во «Вредилках» ассортимента. Исчезательная шкатулка, вдохновлённая печально известным в военные годы, артефактом, стала незаменимой для многих волшебников предметом обихода. Большинство из них соединялись с ближайшими аптеками и представляли собой самый быстрый способ получить нужное зелье, не тратя драгоценное время на аппарации.

Он избегал публичных выступлений, доверяя их старшему брату, купавшемуся во внимании общественности, предпочитая вспышкам камер огонь домашнего очага. Даже на снимках он излучал спокойствие, будто говоря, что он и есть стабильность.

Настоящим удовольствием, оказалось, разбирать и вторую часть интервью. Джордж Уизли, любимец и мечта многих. Его плакаты печатались и продавались крупными тиражами. После года траура он вышел в свет, Фениксом восстав из горя утраты. Несмотря на его частые появления на первых полосах он был более закрытым, чем представлялся.

Когда последняя строчка сбежала из-под пера, Астория выдохнула, наконец-то довольная полученным результатом. Ей пришлось переписать всё трижды. Первый раз по настоянию Парвати, второй по собственному желанию, и третий для уверенности. Девушка, принявшая у неё свёрток пергамента, лучезарно улыбнулась и сказала ждать правок от редактора в понедельник.

Теперь мне осталось только пережить выходные, не сойдя с ума в ожидании.

Родители ожидали её на ужин к шести вечера, уверенные в том, что весь день она провела в постели, отдыхая после ночной смены в Мунго. Тем не менее, она не могла явиться к матери с плохо уложенными волосами или без намёка на макияж, как бы ей ни хотелось смыть всё и действительно провести оставшийся час, отсыпаясь за последние сутки.

Мать встретила её лёгким поцелуем в щёку и невиданной в последние месяцы воодушевлённостью.

— Дорогая, мы решили провести сегодняшний вечер в моём любимом салоне, — прощебетала она, утягивая дочь в недра поместья. Там их уже ожидал отец, удобно устроившийся в кресле и потягивающий что-то подозрительно похожее на огневиски. — Садись, Далия сейчас подаст ужин. Ты, наверное, голодна.

Что-то не так. Тревога!

Как бы она ни паниковала, вокруг не было никого способного прийти на помощь. Далия всегда оставалась на стороне матери, а Дафна появлялась в поместье последний раз посреди ночи, чтобы забрать свои вещи.

Эльфийка вошла в салон, руководя процессией из блюд, и левитируя перед собой один из проекторов, которых Астория не видела со времён учёбы в школе.

Ничего хорошего меня не ждёт

— Садись, садись, — мать подтолкнула девушку на один из диванов, непривычно обращённых к стене над камином, где раньше висела картина с пейзажем озера или гор.

Разве там был не сад?

В общем, там точно была картина, а сейчас лишь след от неё, на неповреждённом временем и солнцем кусочке обоев.

— Мама? — настороженно позвала Астория, наблюдая, как Далия вытащила из ниоткуда коробку, заполненную прозрачными карточками. — Что происходит? Аааааа, понятно.

На стене, вдруг появилось изображение мужчины, чьё фото младшая Грингасс знала из одной из присланных матерью анкет. Кажется, он работал на министерство.

— Томас Дэвис, полукровка из обеспеченной маггловской семьи, работает в Отделе Международного Сотрудничества. Говорят, его ждёт повышение в следующем году, — затараторила женщина.

— Нет, мама, — девушка постаралась остановить речь, но перед ней появился поднос с печёными овощами, кубок вина и приборы, уже вставленные ей в руки.

—Ладно, тогда Кит Дэвис. Он чистокровный, не очень богат, но весьма перспективен, — спокойно продолжила мать.

— Он же ещё школу не закончил, — простонала Астория.

Стоит признать, отвлечь меня едой низкий ход, но действенный.

— Ты права, — женщина задумчиво постучала по подбородку и махнула рукой эльфу, чтобы тот сменил карточку. — Брайан Мур? Он немного старше, но из очень хорошей семьи. Они даже имеют связь с маггловской королевской династией. Ты ведь так любишь всё маггловское.

Особенно их отношение к свободе воли

— Она за него не выйдет, — прозвучал голос отца. — Это не обсуждается.

— Ладно, — мать пожала плечами и изображение на стене снова сменилось.

Так продолжалось ещё три блюда. Терпение медленно, но верно стачивалось под материнским напором, а её поток «перспективных мужей» казался бесконечным. Ей хватило совести самой пропустить Теодора Нотта без напоминания о его продолжительных отношениях с Джинни Уизли. Лонгботтом так же оказался избавлен от её внимания, стоило упомянуть о Пэнси Паркинсон.

Наконец на стене появился тот, кого Астория точно не ожидала увидеть. Драко Малфой, на чьей вечеринке в честь помолвки она имела честь присутствовать чуть больше недели назад.

— Мам, Драко почти женат, — протянула девушка со своего места, её надежно удерживал на диване вес торта, балансируемого на вздувшемся животе.

— Грязнокровка, всего лишь каприз, — пожала она плечами и повернулась, чтобы начать перечислять его плюсы.

— Ты не можешь так говорить! — воскликнула Гринграсс, поднимаясь. — То время уже прошло, тебе пора принять это и Гермиона исключительная волшебница.

— О Мерлин, перестань вопить. Посмотрим на следующего, — когда на стене появилось изображение Джорджа Уизли, она фыркнула и подняла руку. — С Уизли ты уж точно не свяжешься.

— С меня хватит, — Астория взмахнула палочкой, выключив проектор и отбросив от себя салфетку, защищавшую всё это время её наряд, направилась к выходу. — Тебе пора оглянуться, мама, мир изменился, и я свяжусь с тем, с кем захочу, без твоих дурацких каталогов.

Гринграсс маршировала по коридорам поместья, игнорируя крики возражения, преследовавшие её сзади и неодобрительное бормотание портретов. Когда она наконец-то добралась до камина, волосы искрились от едва сдерживаемой злости, но кончик языка горел решительностью. Войдя в пламя, она приложила все усилия, чтобы переместиться в нужное ей место, не зная ничего кроме имени владельца.

***</p>

Вечеринка была в самом разгаре, когда камин вспыхнул, оповещая всех о прибытии новой гостьи. Просторная комната, явно увеличенная магией, вмещала в себя, по меньшей мере, сотню людей. Отовсюду слышались смех, звон бокалов и возгласы одобрения.

Быстрый осмотр помещения, позволил Астории увернуться от взгляда Парвати, сидевшей на одном из столов, пока вокруг неё собиралась аудитория. Патил была широко известна своим талантом, рассказывать лучшие истории.

Она легенда и я с удовольствием послушала бы, что она собирается рассказать, но придётся отложить до следующего раза.

Пэнси Паркинсон покачивалась в объятиях Невилла Лонгботтома и момент выглядел до неприличия интимным в своей скромности. Где-то вдалеке мелькнула кудрявая грива и её неизменный платиновый спутник. Тот, ради кого она пришла, всё ещё оставался вне поля её зрения.

Наконец-то, стоило ей обойти круг, избегая редких знакомых, Астория обнаружила его. Джордж Уизли сидел на подлокотнике кресла и внимательно слушал рассказ неизвестной ей девушки.

Ну уж нет

От самого безрассудного решения Гринграсс отделял десяток шагов и дефицит знаменитой гриффидорской смелости( было бы чудно иметь в качестве зелья, например ). Она уже была готова развернуться и отправиться домой, когда Джордж словно получив подсказку, повернулся к ней. Он наклонил голову и осмотрел её с ног до головы. Розовое платье, надетое для семейного ужина, откликалось воспоминанием о прилежности и желании доказать обратное.

Астория ухмыльнулась и направилась вперёд, заставив мужчину вопросительно выгнуть бровь и подняться с раннее занимаемого им места. Это только подогрело решимость Гринграсс, когда она обхватила его шею. Секунда и их губы столкнулись.

В поцелуе сквозило нечто торопливое и отчаянное. Её желание доказать матери свою самостоятельность, возможно, вылилось в худшее в жизни решение. Две крупные ладони опустились, сжимая её талию, комкая ткань и выбивая из головы все сомнения.

Его язык скользнул по её губам и Астория, не сдержавшись, простонала в поцелуй, заставив мужчину отклониться и посмотреть ей в глаза.

Расширившиеся зрачки и учащённое дыхание. Всё указывало на его заинтересованность, но…

Я облажалась

— Салазар, прости, я… — она запнулась и Джордж, воспользовавшись паузой наклонился вниз, целуя её в этот раз с большей уверенностью.