Часть 11 (2/2)

Его член твёрдо стоит и осознание взаимности их возбуждения срывает с губ Макс стон. Занудная часть пытается напомнить, насколько легко Дин сходится с девушками и что для него это — дело более, чем привычное; только Макс, поглощенная моментом, начисто игнорирует совесть, мораль и прочие атрибуты серой скучной жизни.

Всё, что ей хочется — продолжать.

Дин приехал вчера в куртке, рубашке и футболке, из всего этого снимать приходится лишь футболку, поскольку после сна одеться обратно он не успел, чему Макс рада — тратить время на ещё больше одежды кажется ей непозволительным расточительством. Увидев её инициативу, Дин отвечает тем же и даже от лифчика избавляется в считанные секунды, отчего какая-то отдаленная часть Макс вздыхает с облегчением и горячо благодарит парня за избавление от многочасовой женской пытки.

От прикосновения к своей груди она вздрагивает, но не отстраняется — напротив, льнёт к незамысловатой ласке, которую дарят ей чуть грубоватые пальцы парня. Не зная, куда деть свои руки, она касается ширинки Дина, но не решается продолжить, как будто это — очередной шаг в пропасть. Впрочем, для неё так оно и есть.

— Не робей, — горячо выдыхает Винчестер ей в губы.

Однако сам же не даёт ей возможности решиться: придерживая одной рукой спину, второй он подхватывает её под задницу так, что ей остаётся лишь крепче сжать его ногами и схватиться за шею руками, чтобы не упасть. Пронеся пару метров по комнате, парень торжественно водружает её на кровать.

Макс не теряется: давит ему ладонью на загривок и тянет на себя, чтобы был ближе. Второй рукой в это время вслепую борется с ремнём Дина, и жаждущий ласки парень помогает ей в этом нелёгком деле.

Брюки и шорты они стягивают почти синхронно, но Макс сама не справляется, а потому Дину приходится выпутывать её из шорт. Потерянные на это секунды кажутся девушке кощунством, но следующее прикосновение восполняет всё — мягкое без слоёв джинсовой ткани между ними и горячее, вырывающее у Макс ещё один стон.

Ухмыльнувшись в поцелуй, Дин ловкими пальцами забирается ей под бельё, проходит всего лишь по краю, отчего Макс выгибается навстречу — ей мало, ей чертовски мало, она не может больше ждать, чёрт бы побрал этого Винчестера.

— Знаменитый русский мат? — только когда парень начинает хихикать, Макс осознаёт, что пробормотала что-то в порыве страсти. Возможно, действительно выругалась в сердцах, кто её разберёт сейчас.

Не желая больше медлить, девушка вцепляется в резинку его боксеров, желая снять, содрать, сорвать или испепелить силой мысли это чёртово бельё, лишь бы уничтожить эту последнюю преграду. Дин позволяет ей это сделать и отвечает тем же. Проводит шершавой ладонью по внутренней стороне её бедра, и Макс кажется, что она может кончить только от этого прикосновения.

— Сделай это, — бормочет она в полубреду. — Сделай это, давай, сделай это...

Однако Дин медлит: дразнящие поцелуи опускаются с лица на шею, исследуют грудь и замирают на уровне диафрагмы.

— Так ты девственница? — хрипло спрашивает Винчестер, остановившись.

Вопрос отрезвляет, но недостаточно, чтобы сбить запал. Они лежат на узкой кровати полностью голые, тут понадобится нечто большее, нежели неудобные вопросы, чтобы остановить их.

— А у тебя с этим проблемы? — тяжело выдыхает Макс.

— Всего лишь хочу убедиться, что ты действительно готова, — парень оставляет на её коже ещё один горячий поцелуй. — Мне не часто доводилось быть первым, если ты понимаешь...

Договорить ему девушка не даёт: хватает за лицо и тянется с новым поцелуем, лишь бы он не отвлекался на такую ненужную сейчас мораль. Она уже решила. Она не отступит.

Однако благоразумию Дина можно позавидовать — он отстраняется снова и, невзирая на попытки протеста, лезет в карман своих джинс, вытаскивает оттуда пластиковый квадратик. Осознав, что именно это за квадратик, Макс почему-то снова заливается краской, хотя прежде её не смущала даже их обоюдная нагота.

— Не хочу становиться папашкой в столь юном возрасте, знаешь ли, — ворчит парень, пока разрывает упаковку зубами.

Пока он возится с презервативом, Макс откидывается обратно на подушку и пытается отдышаться. В голову тут же норовят лезть какие-то мысли, но она отгоняет их пинками — нет, не сейчас, вот вообще не то время. Ей нравится этот момент, и она не хочет его терять.

Дин справляется быстро, опытной рукой, и уже через несколько секунд снова хватает девушку под бёдра, притягивая её к себе. Слегка трётся об неё, распаляя яркое пламя обратно, и накрывает губы ещё одним невыносимо долгим поцелуем.

— Будет немного больно, — выдыхает он.

— Я знаю теорию, — отзывается она.

— Что же, тогда расслабься, детка, — тихо смеётся парень и, помогая себе рукой, уверенно направляет свой член в неё, толкается бёдрами вперёд.

Макс кажется, что она сейчас задохнётся — настолько у неё захватывает дух от одного такого простого, но такого важного движения в её жизни. В бешенном вожделении она хочет податься навстречу, однако Дин берёт контроль в свои руки: слегка ведёт бёдрами обратно и снова толкается вперёд, теперь сильнее, от чего приходит резь — неприятная, которая смазывает предыдущее чувство, и Макс, вскрикнув, вцепляется Дину в плечи, интуитивно пытается отстраниться, но он крепко держит её за талию и не даёт двигаться.

— Потерпи, — бормочет он, пока целует её за ухом. — Всё хорошо, ты молодец, детка.

Макс старается дышать ровно и отвлечься на что-нибудь приятное — Дин не отказывает ей. Рукой лаская её бедро, он покрывает поцелуями её лицо, подбородок и шею, а вторая рука гладит её грудь. В другом положении простор у него был бы шире, но Макс сейчас не до смены поз — ей только-только удаётся привыкнуть к боли.

Винчестер начинает двигаться где-то через, наверное, пару минут: сначала медленно, тягуче, точно маятник раскачивается, и резь отступает на второй план, её вытесняет ощущение наполненности и приятного скольжения внутри. Макс лишь шире расставляет ноги, чтобы было удобнее, и радуется своей спортивной растяжке.

Парень постепенно набирает темп и закидывает одну ногу Макс себе на бедро, отчего ощущения становятся только ярче. Девушка слегка поднимает таз, по-кошачьи прогибается в спине, подставляя всю себя под эти движения, и каждое бьёт по нервам точно кузнечным молотом. Она чувствует себя плавящимся от прикосновений куском металла, из которого мастер каждым своим действием создаёт что-то искусное, прекрасное. Её окутывает чистое незамутненное счастье, которое переполняет её так же, как наполняет внутри ощущение их единения. Она не знает слов, чтобы описать это чувство достойно. Только если богохульствовать.

Ощущение света внутри нарастает, как будто всё хорошее и доброе в её жизни вернулось сейчас сторицей, горячие лучики, чуть щекоча, словно стекаются в одну точку — точку их с Дином слияния — и наполняют, наполняют Макс изнутри. Ей кажется, что их слишком много, что она не выдержит в себе столько света, столько тепла, что либо она отключится от переизбытка эмоций, либо свет внутри неё взорвётся сверхновой.

В конце концов, взрыв происходит.

Не буквально, но для Макс это походит именно на взрыв, только вместо осколков и столба пыли — эмоции. Она и представить не могла, что оргазм, который накрывает её, как только света внутри становится слишком много, будет настолько сокрушительным чувством.

Ошеломлённая этим чувством, она не замечает, когда разрядки достигает Дин: тот, тяжело дыша, точно после пробежки, просто удовлетворённо откидывается на подушку рядом спустя какое-то время, но тут же тянется к Макс за поцелуем. Она не отказывает, подаётся ему навстречу и даже пытается игриво провести ступнёй по его ноге, да только сил на это у неё практически нет и движение выходит смазанным. Дин, кажется, замечает это, потому что аккуратно подхватывает её под затылок, придерживая.

— У тебя сияющий вид, — комментирует он беспечно. — Лучший комплимент, который мне доводилось получать.

Макс лишь смеётся в ответ. Она ни о чём не жалеет.