Соблазнить рядового Каллена. Часть первая (1/2)

...

Очередной стон заставил его покраснеть пуще прежнего. Лицо горело, да и не только лицо, откровенно говоря. Смотреть, как Нерия ласкает себя, и не иметь возможности заняться тем же самым было тяжело не только морально, но и физически. Чем быстрее двигалась её рука, тем сильнее Каллену казалось, что его сейчас разорвёт изнутри, если он срочно не сбросит напряжение. Второй рукой Нерия оттянула ворот мантии и скользнула под него, касаясь груди. Каллен издал стон и тут же испуганно закрыл рот тыльной стороной ладони, сжав её в кулак.

Она услышала. Стул с грохотом опустился на пол передними ножками, и Каллен вжался в угол между полкой и стеной, с нарастающей тревогой глядя, как Нерия испуганно озирается по сторонам, пытаясь разглядеть в темноте, кто это тут решил постонать ей в унисон. Каллен замер, забыв, как дышать, и надеясь, что Нерия придёт к выводу, что ей показалось, и продолжит своё занятие, а он тихонько сбежит и больше никогда в жизни не станет подглядывать за ней в такие интимные моменты. Но в её ладони вспыхнули синие искры. Глушить заклинание было бесполезно, она сразу поймёт, что поблизости храмовник, поэтому Каллену осталось только окончательно слиться со стеной, в ужасе наблюдая сквозь просвет между книгами, как Нерия уверенно приближается к его укрытию.

– Кто здесь? – спросила она, прежде чем завернуть за книжную полку и встать перед ним, освещаемая своей магией и пламенем свечей, чей свет едва дотягивался до этого угла.

– Я, – робко ответил Каллен, понимая, что скрыться всё равно не выйдет.

С самого утра Нерия была не в настроении. Да что там, она была не в настроении уже далеко не первый день. Иногда ей казалось, что она не в настроении с того самого дня, когда вышла из материнской утробы. Ну или с того дня, когда её забрали в Круг.

Но последняя неделя выдалась особенно паршивой даже на фоне её в целом безрадостного существования.

Началось всё с того, что она подожгла Старшего Чародея. Ну как, подожгла… Нерия уже смирилась, что ничего она в своей жизни никогда сознательно не подожжёт, не дано ей. Но оставалось ещё бессознательное, которое вырывалось наружу в виде неконтролируемых всплесков магии, после которых у Нерии не оставалось сил даже на то, чтобы доползти до кровати. Поэтому утром понедельника она лежала на полу, не способная пошевелить ни рукой, ни ногой, а наставник катался по полу, потому что она случайно превратила его в зажжённый факел. Когда его потушили и привели в порядок, он назначил Нерии отработки в столовой, и это было то немногое хорошее, что произошло с ней в последнее время, ведь мытьё посуды действовало на неё умиротворяюще.

Во вторник она вернулась с занятий в спальню и обнаружила, что храмовники перетряхивают её вещи. Лезут в её одежду, в её сундук, в её тумбочку и даже под её матрас, в поисках её запасов печенья. Нерии было нужно это печенье. От сладкого у неё улучшалось настроение, но не это самое главное. Без сладкого ей было хреново, потому что, как ей казалось, магические упражнения выжигают всю глюкозу в её организме. Тех сладостей, которые выдавались в столовой, Нерии было недостаточно, чтобы заглушить постоянный жгучий голод, сопровождаемый головокружением, поэтому да, она приворовывала. А теперь кто-то сдал её, причём скорее всего кто-то из своих, ведь симпатии они к ней не питают, и Нерия, еле сдерживая слёзы, смотрела, как храмовники отбирают у неё еду. Правда на следующий день она нашла под подушкой свёрток с печеньем, но легче ей от этого не стало. Потому что, кто ещё мог принести ей печенье, кроме Йована, а именно Йован был главной причиной, по которой Нерии так плохо.

Почти с первых дней в Кинлохе Йован был её другом. Единственным другом среди их товарищей по несчастью, которые считали, что от эльфийки, не способной контролировать свою магию, одни проблемы. Йовану было всё равно, каждую её неудачу он встречал бурным восторгом, убеждая Нерию, что все её неудачи абсолютно уникальны, и он с нетерпением ждёт следующие попытки, чтобы увидеть, что она ещё отмочит. И за этим показным весельем скрывалось главное – он её поддерживал. Он говорил, что неудачи – это неотъемлемая часть обучения, и что у неё обязательно всё получится. Он занимался с Нерией магией и с удовольствием вызывался единственным добровольцем для её экспериментов. Он находил нужные ей книжки и даже помог организовать вылазку за запрещённой литературой в кабинет Ульдреда. Он покрывал её, когда она нарушала запреты и правила, а иногда даже брал вину на себя. И совсем неудивительно, что когда парни начали интересовать Нерию не только как друзья и партнёры по мелким преступлениям, она поняла, что влюблена в Йована.

Сначала в ней теплилась надежда, что эта влюблённость взаимна. Ведь не может же быть так, что парень проводит с ней столько времени, делает для неё столько хорошего, и ничего к ней не чувствует в романтическом плане. В книжках, которые она читала, когда уставала от учебников, авторы вполне ясно намекали, что парням только одного и надо. И вот Нерия терпеливо ждала, когда Йовану от неё понадобится это самое, ведь из тех же книжек было очевидно, что девушка никогда не делает первый шаг, если конечно хочет, чтобы мужчина воспринимал её всерьёз и видел в ней будущую мать своих детей, а не развлечение на пару ночей. Что-то там ещё было про то, что мужчина – охотник, который любит загонять добычу. Нерии казалось, что это бессмыслица какая-то. Охотник должен радоваться, если добыча сама идёт в руки. Не надо тратить ни силы, ни время. Но мужская логика казалась ей непостижимой, поэтому она решила просто верить авторам любовных романов на слово, и ждала, когда же Йован наконец-то откроет на неё охоту.

Ожидание затянулось, а Йован не то, что не спешил с ней сближаться, а даже начал немного отдаляться. Он где-то пропадал, а Нерии на все расспросы отвечал, что пока не может ей ничего рассказать, но она очень скоро всё узнает. Она и правда всё узнала. Сегодняшним субботним утром, когда увидела, как он тайком целуется с жрицей в молельне. Они её не заметили, а Нерия выскочила оттуда, как ошпаренная, и помчалась на самый верх башни, глотая слёзы. Пока она бежала, в голове роились мысли о том, что сейчас она спрыгнет, и тогда Йован пожалеет. Когда Нерия добежала и свесилась через каменный парапет, глядя вниз на затянутое туманом озеро, она поняла, что не пожалеет никто. Все будут только рады, что избавились от обузы. Наставники будут рады, что им не придётся больше обучать бесталанную дурочку, храмовники будут рады, что избавились от мага, Йован будет рад, что теперь может спокойно целоваться с этой своей…

– Хер вам, – произнесла она, вытерла лицо рукавом и спустилась вниз, туда, где маги уже собирались в традиционную субботнюю баню.

Мыться Нерия любила, а вот общественные бани не очень. Дело было не в стеснении, в голых телах она ничего плохого не видела. И они бы её совершенно не тревожили, если бы не её собственное тело. Очень худое, настолько, что она могла изучать строение скелета прямо на себе. Без каких-то особо выразительных выпуклостей. Если другие девчонки в Круге с каждым годом всё больше походили на женщин, то Нерия будто навсегда застряла в физической форме недоедающего подростка, чей пол можно определить только сняв с него трусы. Вот и в этот раз она рьяно натирала себя жёсткой мочалкой, будто пытаясь наказать собственное тело за то, что оно такое непривлекательное и неженственное, и это именно оно виновато в том, что Йован выбрал другую. Он и не думал на неё охотиться. Какая она добыча? Перепёлка костлявая.

После обеда она натолкнулась на Йована в коридоре. Он шёл навстречу, улыбаясь во весь рот, и при виде Нерии распахнул руки для объятий. Она свернула в дверь библиотеки и затерялась между полками, злорадно глядя, как он пытается её отыскать, не понимая, что произошло. Наконец, он сдался и ушёл, а Нерия устроилась за столом и обложилась книжками, решив забыться в усердной учёбе.

Забылась Нерия настолько, что когда оторвала взгляд от учебников, вокруг стояла тишина. Она пропустила ужин, пропустила отбой, и самое приятное, что всем настолько было на неё насрать, что никто и не подумал искать магичку, чья постель сейчас пустовала. Или просто все уже привыкли, что она вечно где-то шляется. Нерия выпрямила спину и потянулась, вглядываясь в темноту за пределами освещённого стола. В библиотеке не было ни души, да и в коридоре тоже. В Круге редко выдавалась возможность побыть в полном одиночестве, и Нерия решила использовать её с пользой.

Из любовных романов она черпала не только знания о том, как понравиться мальчику. Нерия не для этого их читала, на самом-то деле. Когда она поняла, что её сильная сторона – не поджоги и потопы, а манипуляции с человеческим телом, это самое тело начало её очень интересовать. И всё, что люди делают со своими телами, вызывало у неё неподдельное любопытство. В частности, её интересовал секс. Но в анатомических атласах про него ничего не писали, подавая информацию о половых органах крайне сухо. Нерию же волновали такие вещи, как возбуждение и сексуальное влечение. Какие внутренние человеческие механизмы заставляют пульс учащаться, когда рядом с тобой тот, кого ты хочешь? Как с помощью магии имитировать возбуждение, заставив человека чувствовать то, что он на самом деле не чувствует? Из-за чего у мужчин встаёт член, в конце концов? Научную информацию об этом найти было невозможно, поэтому Нерия тоннами поглощала порнографию от орлейских, в основном, авторов, пытаясь отыскать в них хоть крупицу достоверных фактов.

И естественно у этих исследований был побочный эффект, который заключался в её собственном возбуждении, с которым нужно было что-то делать. Когда Нерия впервые потрогала себя между ног не с целью ежедневной гигиены, у неё возникло ощущение, что она делает что-то неописуемо дурацкое. Для секса нужны двое, а она тут какой-то непонятной ерундой занимается. Следующее прикосновение убедило Нерию, что всё она правильно делает, и с тех пор она иногда использовала собственные руки для того, чтобы расслабиться таким затейливым способом.

Этой ночью в библиотеке расслабиться ей было необходимо. У неё была сумасшедшая неделя, сумасшедший день, у неё сумасшедшая жизнь, а после оргазма голова пустая и лёгкая, без мыслей и тревог. Нерия разулась и стянула трусы, бросив их на пол, решив, что потом просто не будет надевать. Подтянула подол своего одеяния, жалея, что нельзя просто снять его нахрен, желательно навсегда, и упёрлась ступнёй в край стола, проникая ладонью между раздвинутых ног.

Когда она делала это в прошлый раз, она думала о Йоване. Теперь об этом предателе думать было противно, поэтому Нерия глубоко вздохнула и прислушалась к тишине, выбрасывая все мысли из головы. Не нужны ей глупые фантазии о парнях, она может сосредоточиться на себе. На движениях ладони, на дыхании, на приятных ощущениях, на нарастающем возбуждении. Этого достаточно, чтобы отвлечься от внешнего мира и провести время там, где её ничто не беспокоит.

Тени на стене задрожали, но Нерия не придала этому никакого значения. По коридорам Кинлоха вечно гулял ветер, заползая во все щели и заставляя её промерзать до костей. Сейчас ей было тепло и хорошо, она ласкала себя, стараясь стонать не слишком громко, хоть и была уверена, что все уже спят. Чтобы усилить ощущения, она сунула руку под одежду, касаясь груди. И тут в тишине раздался сдавленный, но вполне отчётливый стон. Не её.

Нерия дёрнулась, и стул грохнул ножками об пол. Она даже не заметила, что всё это время качалась на стуле, потому что она имела привычку качаться на нём буквально всегда. Грохот напугал её ещё сильней, и она вжалась в стул, нервно оглядываясь и убеждая себя, что стон ей просто померещился. Нет тут никого. А даже если и есть, Нерии об этом лучше не знать, потому что тогда ей от этого знания будет никуда не деться. Она может сейчас уйти и сделать вид, что ничего не произошло. Но нельзя же это так оставить, если кто-то подглядывал за ней, она хочет знать, кто этот засранец.

Заклинание выдало его местоположение. Её собственное сердцебиение не заглушало бешеный стук, доносящийся из-за книжных полок. Нерия встала и приблизилась к полке, не решаясь заглянуть. Ей было страшно и стыдно, но отступать было поздно.

– Кто здесь? – произнесла она, стараясь, чтобы её голос звучал как можно более грозно, и завернула за стеллаж.

– Я, – отозвался стоящий в углу парень.

Это был храмовник, высокий и плечистый. Без доспехов, только в рубахе и штанах. И ткань его штанов была недвусмысленно натянута в районе паха. Нерия ошарашенно уставилась на интригующую выпуклость, и её щёки запылали от смущения.

– У тебя… это… – указала она подбородком, не в силах перестать пялиться храмовнику ниже пояса.

Он схватил с полки первую попавшуюся книжку и прикрыл ею срам. Нерия подняла взгляд и сразу же узнала этого парня. Этот гад со своими подельниками забрал её печенье. Смущение пропало, уступая место ярости и желанию выместить злость на том, кто это целиком заслуживает.

– Мало тебе было в трусах моих шариться, теперь ты за мной ещё и подсматриваешь? – прошипела она, делая шаг вперёд и расправляя плечи, пытаясь казаться больше.

– Я не шарился, – тихо ответил он.

– И не подсматривал, – со злобным ехидством добавила Нерия.

– Я не хотел, – начал быстро оправдываться он, – я уже спать шёл, увидел, что свечи горят, зашёл, чтобы потушить, а тут… ты… я же не знал, что ты…

– А когда узнал – решил остаться на представление?

Храмовник промолчал. Нерии тоже больше нечего было сказать, поэтому она рассматривала его в тусклом свете своего заклинания и не знала, что с ним делать. Настучать его начальству? Тогда все узнают, чем она тут занималась. Выколоть ему глаза, чтобы ему больше нечем было подглядывать за девушками? За нападение на храмовника она огребёт так, что мало не покажется.

– Почему вы отобрали моё печенье? – решила она продолжить беседу о наболевшем.

– Что?

– Печенье. Вам, храмовникам, жалко для меня печенья, или что? Зачем так делать?

– Еду нельзя хранить в спальнях.

– Почему?

– Потому что в ней заводятся насекомые, – ответил парень, – муравьи, например. Заползут тебе под матрас и будут кусать всю ночь.

– Я бы их в вашу спальню отнесла, – огрызнулась Нерия, – это всё равно не повод лезть в мои вещи и отбирать мою еду.

– Я же вернул тебе печенье. Ты что, не нашла? Под подушкой.

Нерия открыла рот, чтобы возразить, что печенье принёс Йован, но ничего не сказала, потому что поняла, что она ошибается. С чего она взяла, что это был её друг? С того, что больше некому. А теперь оказывается, что это не так. Причин не верить храмовнику у неё не было, он не мог знать о печенье под подушкой, если сам его туда не положил. В голове Нерии сложилась ясная картина. Этот ночной смотритель видел, как она плакала, когда у неё забрали печенье, и вернул обратно, чтобы её утешить. Кроме Йована для неё никто ничего подобного в Круге не делал. Но Йована она бы не застала тут, прячущимся между книжных полок. Потому что он её не хочет. В отличие от этого парня, чей внушительный стояк однозначно демонстрировал его желания.

– Как тебя зовут? – спросила Нерия.

– Каллен, – настороженно ответил он.

– Каллен, – повторила она, и шагнула ближе к нему, задирая голову, пытаясь разглядеть во мраке его лицо, – ты хочешь меня?

Он потерял нить разговора. Вначале, когда Нерия ругалась на него, Каллен понимал, что происходит. На разговорах о печенье он немного запаниковал и нечаянно проболтался о своём маленьком подарке. Последний вопрос просто вверг его в шок.

Нерия стояла очень близко, их отделяла друг от друга только книга, которой он прикрывался, чтобы её не смущать. Огромные серые глазища взирали на него снизу вверх, и теперь в них мелькал шальной блеск, но Каллен не мог истолковать его природу. Нерия могла возбудиться. А могла и задумать какую-то гадость.

– Я… – он откашлялся, – мне… мне нельзя.

– Что нельзя? – не поняла Нерия.

– Мне нельзя отвечать на этот вопрос.

– Почему?