Чердак (1/1)
Когда ветер перестает отчаянно и зловеще завывать, массивные заснеженные ели покачиваются еще лишь несколько последних мгновений, тонкими острыми макушками, незаметных, если не задирать головы, растущих точно ввысь, к склону темноты пещеры — они тоже хотят увидеть Поверхность. Жалостливый голос ветра еще гуляет между гладкими толстыми стволами, эхом насвистывает пугающие предзнаменования и улетает куда-то вглубь чащи, пропадает в темноте и лишь изредка мелькает средь качающихся веток.
Когда ветер замолкает, становится неспокойно.
Санс хмурится и напряженно хмыкает, задирает голову вверх, выслеживая, где у ветра хвост, где голова и где тысячи длинных рук, каждая задевающая колючие заснеженные макушки. Глаза щурятся сами по себе. Санс прислушивается, но слышать приходится лишь собственные мысли, и через мгновение он замечает собственное учащенное дыхание. И бардак в голове становится всепоглощающим хаосом, засасывающей черной дырой, катаклизмом, смертью; бровь дергается, но Санс не замечает, цепляясь за посторонние лесные звуки. Ему неважно что: хруст ломких замерзших веток, гул и эхо ветреного хвоста, злые обезумевшие монстры, их скрип на снегу и кровожадный взгляд — будто соломинка. Санс справится со всем, кроме себя.
Он слышит свое дыхание, слышит, как нервного сглатывает и слышит, как думает. Собственный паникующий мозг сводит его сума, а снег сливается и мигает в глазах белыми пятнами. Санс сильно жмурится. До гула в голове и пятен, но уже не от снега. Не помогает.
И он вновь отчаянно вслушивается, шумно выдыхая, когда ровный противный скрип каблука по снегу доносится до него. Санс опускает напряженную грудь, не замечая, как ноют мышцы от резкого расслабления. Он не чувствует себя и улыбается, мечтая забыться в шумном баре или в бесконечном хаосе собственной комнаты, вслушиваться в шум дождя и в звезды. Каблук скрипит по снегу резче, пронзительнее и громче. Санс сглатывает и наслаждается, когда ветер вновь сбивает снег с острых ветвей. Поднимается шумная метель, а скрип каблука по снегу не сбивается с ритма. И мысли сливаются с ветром в пустоту.