Часть 6. Да тут такая ситуация… (2/2)
— Что это? — испуганно спросил Костя, услышав выстрел.
— Да не переживай, не убьёт он его, — ответил Камчатка, однако Кулыгина это не успокоило.
Через несколько минут водитель с врачебным прошлым закончил писать список всех анализов и препаратов, требующихся для лечения, и отдал их телохранителю Камчатки.
— Повезло тебе, Костя. Видишь как получается, мы тебя убивать ехали, а теперь отпускаем. Вали со своим доктором.
Через несколько минут Кулыгин с Рыковым были у машины скорой.
— Так Паш, давай сейчас Ольге Кирилловне позвоним и поедем в больницу, — судорожно предложил водитель.
Однако план Кости провалился: запищал кпк: 214-я, мальчик, 7 лет, температура под 40, улица Краснознамённых, 8.
— Девочки, а можно другую бригаду послать на вызов? — спросил Рыков.
— Паш, вообще никого нет свободного, а вызов сам понимаешь, срочный. А что у вас там?
— Да ладно, ничего, едем, — хриплым от боли голосом ответил Рыков, — Кость, зашей меня, сейчас на этот вызов съездим, слышал же там ребёнок с высокой температурой, а потом на подстанцию поедем, тут вроде не сильно глубокая рана, — ответил Рыков.
— Я?
— Ну не я же себе зашивать буду!
— Так я же не врач…- замялся Кулыгин.
— Ой, ты такой же не врач, как я балерина, то что ты никому не рассказывал о том, что ты врач, не делает никого слепым, — раздраженно бросил Паша.
Кулыгин сдался и, разодрав ещё больше дырку от пули на рукаве голубой формы, осмотрел рану коллеги.
— Ну да, вроде не особо глубокая, хотя как сказать, мышцы-то задело, — заключил Кулыгин, — но зашивать всё равно в больнице надо, вдруг инфекция.
— Кость, ты сейчас мне на один вызов зашей как-нибудь, а потом я у Оли отпрошусь и в больницу схожу.
Мужчина вздохнул от безысходности ситуации, и взяв из ящика местное обезболивающие, вколол Рыкову в плечо. Через несколько минут рана была зашита и перевязана.
— На вот, выпей антибиотики, самые сильные, что у нас есть, — протянул водитель таблетки Паше.
— Всё, поехали, — сказал Рыков, проглотив антибиотики и пару обезболивающих.
* * * * *
— Ну что у нас тут? — спросил Рыков у отца мальчика.
— У сына вот температура 39,5 третий день и никак не спадает. Жена против скорой была, но я позвонил…
— Жаропонижающее какое давали? — спросил Рыков, осматривая мальчика.
— Никакое…
Рыков удивлённо посмотрел на отца ребёнка, безмолвно требуя объяснений.
— Понимаете, — шёпотом пояснил мужчина, — у меня жена вообще не признаёт медикаментозное лечение, да и врачей в принципе. Она считает, что иммунитет сам должен справиться.
— Дебилы, — чуть слышно сказал Рыков, вынимая градусник.
Неожиданно в комнату ворвалась мать ребёнка. Однако женщину тут же остановил муж, пытаясь не дать ей помешать доктору.
— Не трогайте моего ребёнка! — кричала женщина, пытаясь вырваться из рук мужа.
— Уберите её отсюда! — резко сказал Рыков. У Паши вдруг закружилась голова, и крик женщины словно усилил боль в висках.
— Убирайтесь от сюда! — закричала женщина, разбив об пол вазу.
Рыков быстро сунул отцу документы на подпись о госпитализации, который тот сразу же подписал и снова бросился к жене. Павел Дмитриевич схватил, укутанного в одеяло ребёнка на руки, и вынес из квартиры. Через пять минут Кулыгин гнал на красный, поскольку мальчик начал терять сознание, так как жаропонижающие, которые дал Рыков, не успели подействовать на организм мальчика. Рука Рыкова снова начала кровить, поскольку швы начали расходиться из-за веса ребёнка.
— Так Кость, остановись где-нибудь, мы его так не довезем, надо сбегать в магазин за водой.
Водитель тут же припарковался у первого попавшегося супермаркета и вскоре выбежал из магазина с двумя пятилитровыми канистрами воды. Рыков, стал поливать мальчика прохладной водой прямо в салоне автомобиля, кутая его в одеяло, чтобы жидкость оставалась в ткани и продолжала охлаждать тело ребёнка.
— Всё, давай гони, — бросил Рыков Косте, закончив обливать мальчика.
Вскоре бригада подъехала к склифу, Костя открыл рывком дверь машины и, Рыков, тут же подхватив мальчика, отнёс его в больницу.
Успели.
Сдав ребёнка дежурному врачу, Рыков оперся о стену. До этого момента он не замечал той бешеной пульсации по всему телу и накатывающей дрожи. Рана сильно ныла, хотя кровить перестала, видимо швы разошлись только слегка.
— Всё, на подстанцию, — сквозь нахлынувшую слабость сказал Паша, выйдя из больницы.
Костя сел за руль. Рыков же открыл дверь заднего салона и взял канистру с оставшейся водой. Выйдя на улицу, мужчина облил голову водой, чтобы сбить себе температуру. Костя обеспокоено посмотрел в окно, глядя на то, как Рыков подходит к двери машины.
— Поехали, — сказал врач.
— Паш, сильно хреново? — спросил Кулыгин, выехав с территории Склифа.
— Да чё то не по себе, — честно ответил мужчина.
— Я же говорил, что тебе в больницу надо было сразу ехать, тебя колотит вон всего, иммунитет-то борется.
— Ну сейчас приедем на подстанцию, отпрошусь.
— Может сразу в больницу?
— А если вызов? Ящик, машина, кпк — все у нас, так что давай на подстанцию всё передадим и я поеду в больничку.
По дороге Рыкова начало сильно лихорадить, несмотря на принятые жаропонижающие, в суставах появилась невыносимая ломота, отчего мужчине хотелось лезть на стену.
— Ну что, сколько? — спросил Костя у Рыкова, когда тот вынул градусник.
Мужчина хотел было ответить, однако свет сильно резал глаза и он не мог сфокусировать взгляд на показателях градусника. Кулыгин взял у коллеги термометр и всмотрелся в ртутный столбик.
— Так всё, у тебя температура 42, я разворачиваюсь и мы едем в больницу, я сейчас позвоню Арефьевой, — сказал Костя, поворачивая машину.
Рыков ничего не ответил водителю, мужчине было настолько плохо, что сознание начало затуманиваться.
— Ольга Кирилловна, это Кулыгин…- слышал Рыков сквозь какую-то пелену, будто говорили где-то очень далеко.
* * * * *
— Сан Саныч, я поняла, будут деньги, поставим камеры у входа в подвал, только не понятно зачем, если наркотики хранятся в сейфе, — устало объясняла Арефьева слишком беспокойному провизору подстанции.
— Ну после этой истории с воровством, я бы не был так спокоен, — протестовал Сан Саныч.
— Я поняла вас, и приму к сведению ваше предложение, — оборвала его Арефьева, — свободен, Сан Саныч.
В следующую секунду зазвонил телефон Арефьевой. Это был Костя.
— Ольга Кирилловна, это Кулыгин, я звоню вам по срочному делу, — судорожно сказал водитель, пытаясь говорить громче мигалок скорой, — вы могли бы снять нас с линии на пол часа? Точнее меня на пол часа, а Рыкова вообще убрать?
— А что случилось? — Арефьева была уверена, что они наверняка снова нарвались на конфликт, а зная Рыкова, ещё и в драку влезли, однако глубоко внутри у женщины что-то сжалось.
— Да тут такая ситуация, мы сейчас в больницу едем, тут Паше на вызове руку прострелили, мы сразу отпроситься не смогли, там ребёнку плохо было, а у Рыкова видимо инфекция попала, у него температура 42 подскочила, он вообще в отключке сейчас.
Кулыгин хотел было ещё что-то объяснить, однако Арефьева его не слышала. Её руки вдруг стали тяжёлыми, и легкие сжались так, что, казалось, Оля не может вздохнуть.
Трясущимися руками Арефьева схватила крепче трубку телефона:
— В какую больницу вы едете?!
— В склиф, мы недалеко от него отъехали.
Арефьева бросила трубку и вылетела из кабинета, схватив ключи от машины.
Ольга Кирилловна была у больницы через пятнадцать минут. Она вбежала в приемное отделение, пытаясь найти глазами Рыкова. Однако она увидела лишь Костю, сидевшего в коридоре.