5 (1/1)
Ниже этажом, где повстанцы и бывшие послушники Храма иногда собирались и обсуждали дальнейшие планы по борьбе с Бездной, расположившись в кожаных креслах, сейчас был поставлен большой стол из темного дерева, а на его холодной поверхности лежал бледный мужчина. На нем не было рубашки, а повязка, которую несколько часов назад наложила Наталья, была снята, открывая присутствующим обширную рану, которая перестала кровоточить, но всем своим видом давала знать, что ее обладателю сейчас тяжело так, как никогда прежде. В общем, она была права. Тигрил не приходил в себя с момента привала на поляне и никто не давал гарантий, что он очнется.
Лекарь - пожилой мужчина, который был учителем в Храме до восстания, осмотрел больного и произнес:
- Уже нет смысла в Исцеляющем Зелье. Оно состоит из маны, а его действие таково: соединяясь с маной существа, которое его принимает, оно многократно увеличивает количество маны раненого и вызывает усиленную регенерацию. Дело в том, что у Тигрила маны не осталось вообще. Мы ничем не можем ему помочь, увы.
- То есть, ты хочешь сказать, что,- начал парень, который сопровождал раненого и Хищника в Храм.
- Нет. Он жив, но лишь до момента, пока его душа не решит, что освободилась.
- Генерал венчается с Люнокс,- прознес кто-то из повстанцев.
В приюте всегда тех, кто хронически просыпал подъем, дразнили тем, что они влюбились в Люнокс - деву снов, и теперь постоянно проводят время у нее в гостях. Про тех, кто умер во сне или не приходя в сознание после травмы, говорили, что они женились на Люнокс.
- Нужно при выполнении завтрашнего задания сообщить, что случилось с военачальником, и направить его в столицу, к семье. Это лучше, чем оставлять его здесь.
После этих слов, двое высоких мужчин - те, что доставили раненого в храм, аккуратно положили Тигрила на носилки и вынесли из комнаты. Все присутствующие начали расходиться, тихо переговариваясь, пока в комнате не остались двое.
- Знаешь, что удивляет,- начал лекарь для мужчины, стоявшего напротив него и закуривая резную трубку,- когда мы осматривали тело Тигрила на наличие других ран, обратили внимание на крепко зажатый кулак левой руки пострадавшего. Говоря крепко, я ничуть не преувеличиваю - такое ощущение, что остатки собственной маны он направил в руку, будто пряча что-то. На его ладони оказался небольшой мешочек, внутри которого был пиретрум. Но самое интересное - этому небольшому пучку уже очень много лет. Как я это понял? Очень просто. Это не обычная, привычная нам трава. Подобную выращивали в Эльфийском лесу, но, после наступления войны, привередливая к почве и уходу основа для самых чистых зелий перестала существовать. Или так только думали,- и лекарь посмотрел на мужчину напротив, считавшегося главным у повстанцев, ожидая его реакции, но тот лишь выдохнул облако сизого дыма.
- Я не понимаю, как это может нам помочь,- просто ответил он.
- Ты никогда не отличался большим рвением к новым знаниям. Если мы сохраним этот образец и сможем передать его эльфийским ученым, те смогут воссоздать этот сорт искусственным путем, а, я повторюсь, эта трава является одним из основных ингридиентов самых чистых зелий. Мы не только обогатимся,- на этих словах глаза главы блеснули,- но и поможем многим тысячам живущих под гнетом тьмы. Осталось понять, откуда у генерала столь ценное растение и почему он не использовал его, чтобы очистить свое тело от яда? Впрочем, этого мы можем никогда не узнать.
Поговорив еще немного, товарищи разошлись по своим комнатам, обдумывая то, что узнали.