Глава 5. Тьма обступает ищущего (2/2)

Чем больше Норкросс нервничал, тем сильнее в его речи прорезался голландский акцент. Хотя, следует признать, это было не самой большой проблемой. Уж больно смешно звучали некоторые его грамматические конструкции даже на чистом грекуменском.

– Ни в коем случае не хотел задеть, господин Норкросс. Просто привык думать о людях церкви как о ком-то вроде кабинетных служащих. Не склонных к спонтанному геройству. И безусловно рад был ошибиться. Я вам обязан.

– Мне ничего не нужно. Это было просто по велению совести и, знаете, души. А вот вы чего-то от меня хотите.

Он насупился, и Норт чуть не рассмеялся, глядя на этого великого разоблачителя. Боже милостивый, будь на месте паренька кто-то поумнее, они бы уже говорили о деле. Стоило великих усилий сохранить лицо.

– Расскажите о Лунной Дороге, пожалуйста. Если вас не затруднит.

– Затруднит. Это неправильный вопрос. Кощунственный. Между прочим, леди спросила ровно то же самое, между прочим, прямо перед тем, как на набережной закричали. Теперь хорошо видно, кто её воспитывает.

До чего занудный святоша. То ли слишком умный для своих лет, то ли, наоборот, непроходимый дурак. То ли и правда верует так усердно, что за лесом не видит деревьев. Проклятый упрямец, не выбивать ведь из него информацию силой. Придётся надеяться, что он всё-таки глуповат и наивен.

– Возможно, это был знак. Вы ведь леди Альхене, как и мне, отказались рассказывать, верно? И тут же произошло нечто, прямо скажем, ужасное. Может ли быть, что истинно правильным будет, если вы скажете? Господний замысел, если хотите. Как известно, рыба – один из символов Христа. Древнейший, хочу заметить.

– Там были бахамуты. У них даже название арабское.

– Лишь потому, что впервые они появились у тех берегов. Там им дали название, дошедшее и до нас. Вернее, вообще присвоили название мифической твари. Так что невелика разница, вся земля под властью божьей, разве не так?

– В арабских трактатах ничего нет про Дорогу вовсе, знаете, вообще-то.

– Да, они её отрицают, хотя и не все, кстати говоря. Но мы ведь сейчас не о том. Господин Норкросс, я ни в коем случае не хочу давить на вас или принуждать к чему-то. Просто в данный момент вы один из немногих людей, способных мне помочь, и я не могу не замечать странных совпадений.

Повисло молчание. Норт спокойно пил чай, пока святоша сверлил его подозрительным взглядом.

Было очень интересно, до чего он дойдёт в своих размышлениях. В конце концов, у него действительно был повод если уж не ненавидеть, то испытывать неприязнь к человеку, столь бесцеремонно лезущему в его веру. Однако был ещё шанс, что мальчишка всё-таки сдастся и расскажет хотя бы то, что ему позволяют сложные и запутанные церковные правила, в которых Норт не слишком-то хорошо разбирался.

– Вы ведь использовали меня. И леди Альхену тоже использовали. Потому что хотели узнать про Дорогу.

Какой неординарный вывод.

– Вы слишком плохо обо мне думаете. Желание встретиться с вами принадлежало самой леди Альхене. Более того, я лично пошёл на некоторые уступки, позволив это, поскольку на мне сейчас ответственность за неё, а такого рода вольности могут сказаться на репутации юной леди. И, тем не менее, я не смог отказать, поскольку она просила весьма настойчиво. Кстати, вопрос леди о Дороге тоже исключительно её инициатива. Я ни в коем случае не подговаривал.

– Вы ведь были военным, да? Разве военные верят в такие вещи, как Дорога?

– В небесном флоте немало селенистов. Что до остальных – мы верим в разное, как и любые люди.

– А для чего она вам? Она не исполняет желаний.

Неужели, наконец-то первый стоящий вопрос за всю беседу. Пожалуй, парень не так уж и глуп, разве что и впрямь наивен, но в его возрасте это позволительно. Если он обзаведётся здравомыслием, то может далеко пойти.

– Я хорошо знаю, в чём нуждаюсь. На жизнь мою выпало немало потерь, в том числе, по-настоящему тяжёлых, так что я ищу способ вернуть утраченное. А даже если Дорога решит, что мне нужно что-то другое – что ж, так или иначе, жизнь повернётся в правильную сторону.

– А зачем она леди Альхене?

– Боюсь, единственный мотив леди и её брата – интерес. Не забывайте, они совсем юны, даже младше вас. Кроме того, думаю, дело ещё и в том, что их трагически пропавшие родители тоже искали Дорогу. Такая вот преемственность. Вряд ли здесь стоит искать какие-то скрытые мотивы.

– Но наверняка вы не знаете?

– Нет. Однако неплохо разбираюсь в людях.

Норкросс вновь нахмурился, как будто о чём-то размышляя. Норт не торопил его, наблюдая за тем, как медленно кружатся в остывающем чае листочки, оседая на дно.

Нельзя мешать человеку, в разум которого заронили зерно сомнения, самостоятельно доходить до предательства собственных принципов. Надави чуть сильнее – и сразу всё поймёт. Но пока он думает, что приходит к переосмыслению сам, у тебя гораздо больше шансов на успех. Тем более, что мальчишка явно задумался над происходящим значительнее, чем могла бы позволить его непоколебимая вера. Будь она действительно непоколебима.

– На самом деле, я знаю не так уж много. А имею право рассказать и того меньше. В основном выдержки из легенд, преданий, монастырских записей. Священные тексты. Крупицы.

– Что угодно может помочь, – мягко заметил Норт.

– Не так много вещей позволено знать непосвящённому человеку. Немного, совсем, чуть-чуть.

Он помолчал, собираясь с мыслями, но Норт не торопил.

– Из того, что может быть полезным… Есть такая фраза в одном из трактатов: «когда сын божий перешагнул порог земных юдолей, обретя царство отца своего, он оставил след, по которому в час Великого Суда верные и достойные смогут найти дорогу». Под «порогом царства божьего» иногда подразумевается Луна. Но я не знаю, что за след. Но подумал, что это направление, и оно, ну, пригодится, раз уж вы спрашиваете.

Норт почувствовал нечто, что, наверное, ощущают гончие псы, взяв наконец след. Мальчишка, сам того не зная, ответил на очень важный и очень сложный вопрос, не дававший капитану покоя последнее время. Не иначе, само провиденье жаждет, чтобы он разгадал эту загадку.

– Ещё говорят, что тьма обступает ищущего, но отступает перед познавшим. Мне всегда говорили, что это важно, но я не знаю. Видите, я ничего не знаю, – Норкросс беспомощно пожал плечами. – А ещё, считается, что первый путь к Дороге находится на вершине Синая.

– Но ведь это многократно опровергали.

– Возможно. Я знаю только то, чему меня учили.

– Ну, это уже немало. Благодарю за помощь.

– Вы же хотите, чтобы я и дальше помогал? Вам и леди Альхене, потому что она тоже ищет Дорогу, и потому что вы знаете, что ей я помочь хочу.

– Весьма проницательно, но я ни в коем случае не пытаюсь вас заставить. Исключительно если на то будет ваша воля.

– И на том спасибо. Я не люблю принуждение. А кстати, не всё, что вы можете найти, можно найти в нашем писании. Кое-что, говорят, сохранилось в старом католическом тексте…

Выпроводив наконец святошу и убедив его в том, что никто не будет за ним гоняться с ножом, требуя новых откровений, Норт отправился искать Алиота. И обнаружил его, как и полагалось, на шканцах.

– Господин Урса, есть разговор.

Алиот пошёл за ним нехотя, словно чуя подвох.

– Слушаю?

– Одолжи Библию.

– Что, прости?

– Библия. Мне нужна твоя Библия, господи, ну что сложного.

– Во-первых, зачем, во-вторых, а где твоя?

Норт раздражённо закатил глаза. Неужели нельзя хоть иногда сделать что-то без лишних вопросов, если это не приказ?

– Святоша подсказал мне пару хороших идей. Я искал ответы у селенистов, но они могут быть и у вас. А свою книгу я кажется оставил дома.

– Забыл дома. Библию. Господь, Норт, ты неисправим. «У вас». Ты, между прочим, тоже католик. Чей текст у тебя вообще?

– Отставить занудство. У меня есть и протестантская, и католическая, и селенистическая. Даже другие писания есть. И вообще. Был протестантом, стал католиком, понадобится – в русские ортодоксы уйду. Книгу дашь?

– Иисус, Мария, Иосиф. Дам. Не вздумай только в ней что-то писать, а то я знаю твои привычки.

Норт нетерпеливо взмахнул рукой. Да-да, все пометки – в блокноте. Как скажете.

Только взяв в руки Библию, прочитанную, на самом деле, неоднократно, он тут же суетливо принялся листать страницы в надежде найти ответ где-нибудь на поверхности, и машинально отметил количество мелких карандашных записей.

– Сам же начеркал. На фоне этого всего моих пометок и не видно было бы!

– Я тут ничего не писал. Книга переходит по наследству, она принадлежала отцу моего отца. А твой почерк я бы сразу узнал.

– Сказать «дед» тебе мешала неуёмная тяга к патетике или желание меня позлить? Ай, к черту. Спасибо.

– Не за что. Но мне действительно хотелось тебя позлить. Патетично.

Алиот улыбался так ехидно, что на секунду Норту от души захотелось врезать ему по лицу, причём останавливало этот порыв по большей части осознание неравности боя, а не добрые светлые чувства.

– Жадный ты мелочный ублюдок.

– Обращайся.