Глава 11. Энха. Руны (1/2)
В университете было как всегда, за пять дней её отсутствия ничего не изменилось. Энха расставила по полкам скопившиеся книги, подмела и помыла пол, набросала карандашом третью иллюстрацию в «Сказках эльфов Поозерья». Вечером пришёл Мнишек и позвал в храм на вечерню. Вернувшись, Энха узнала, что приходил Иржи, отнесла принесённые им пирожные Злобке и снова попробовала наполнить магией руну аэварре.
С наполнением руны дело не продвигалось никак. Энха всегда, как только появлялось свободное время, пыталась наполнять её магией. Посылала импульс за импульсом, но… Иногда начинало казаться, что камень становится холоднее, иногда даже казалось, что вокруг него появляется едва заметное зеленоватое сияние, но стоило отложить его ненадолго в сторону, а потом снова посмотреть и взять в руки, то становилось ясно, что и свет, и холод – это всего лишь самовнушение.
Энха тщательно давила в себе отчаяние и пыталась придумать, что делать. Пани Збигнева говорила ей, что если не получается, можно попробовать что-нибудь поменять. Только что менять?
Первое, что приходило в голову – руну. Руна аэварре ей не нравилась. Вернее, не то чтобы не нравилась – ей все руны нравились, но некоторые ей нравились больше, как та же светоносная элевель. Однако руна элевель была вырезана с огрехами. Энха попыталась накачать магией её, но… Ощущения были какими-то царапающими, как если бы она пыталась гладить не котёнка по шёрстке, а рыбу против чешуи. Энха подумала и вспомнила, что она всё же дочка резчика. Да, её отец был резчиком по дереву, и Энха была обучена резьбе по дереву, но почему бы не попробовать резать по камню?
Она сходила к Дече, разжилась у него скарпелем, спустилась в подклет, там из кладовой утащила лазурит нужной формы, тоненько карандашом нарисовала на его гладкой синей поверхности руну элевель и принялась аккуратно выцарапывать её. На это ушло два вечера, но итог радовал своей идеальностью.
Однако и с идеально вырезанной руной наполнить её магией не получилось. Всё было точно так же, как и с руной аэварре – вроде бы в какие-то моменты начинал чувствоваться светлый фон, вроде бы иногда казалось, что она начинает светиться. Но стоило отвернуться и посмотреть снова – ничего. За седмицу дело с мёртвой точки не сдвинулось.
Сжимая зубы и заставляя себя не отчаиваться, Энха взяла в библиотеке учебник по артефакторике. Написан он был бессвязно, некоторые темы повторялись несколько раз, другие были разбиты и всунуты в разные разделы. На изучение учебника ушло ещё три дня и никакого проку от него не было. В нём было написано всё то же, что ей рассказывала пани Збигнева, только более пространно, с отступлениями и экскурсами в историю. Несколько раз повторялось, что магию нужно подавать мощными импульсами, иначе она не зацепится за артефакт или руну, «ибо некоторые пытаются вливать магию потоком, ссылаясь на то, что, мол, так делали эльфы, однако сие является грубейшей ошибкой и полнейшей нелепостью, потому как многократные попытки подавать магию потоком не приносили ничего, кроме магического истощения…»
Может, Энха бы и приняла это к сведению, захлопнула учебник и пошла пытаться дальше, но глаза зацепилось за слово «эльфы». Так делали эльфы… В её венах течёт эльфийская кровь. Сколько, правда, там той крови, перепавшей её предкам столетия назад… Но если так делали эльфы, то почему бы не попробовать и ей? Она ничего не потеряет, если попробует. Терять ей нечего.
Вливать магию струйкой оказалось легче. Руна, правда, по-прежнему не наполнялась, зато Энха в какой-то момент начала чувствовать поток в себе. Даже не поток, а… а преобразование, что ли. Словно бы где-то, в ней и не в ней одновременно, магия мягко становилась другой. И шла – по ней и не по ней…
– Любопытно, Ханичка, – покачала головой пани Збигнева, когда Энха, волнуясь, рассказала ей о своих ощущениях. – Очень любопытно. Я такого не знаю. Лично я никогда таким образом магию не чувствовала, ни тёмную, ни светлую. Я её просто… – она засветила в руке маленький светлячок и прислушалась к собственным ощущениям, – просто захватываю и преобразовываю.
Она потушила светлячок.
– Но всё индивидуально, Ханичка. Может, у тебя так. В любом случае – у тебя прогресс идёт. Туда или не туда – но он есть, и куда-нибудь приведёт.
Однако пока он никуда не приводил. Магия шла, мягко, плавно, приятно, но в руне не держалась – теперь уже было очевидно, что она не держится. Никак, что бы Энха ни делала. Она пробовала менять пальцы, направление потока – ничего. Попробовала убрать блокирующий палец или как-нибудь по-другому выставить блок – тоже ничего. Попробовала просто зажимать камешек в ладони – вроде бы начало казаться, что что-то изменилось, но когда Энха через полчаса упорной подачи магии рискнула приоткрыть ладонь и посмотреть на руну, та и не думала светиться. Ничего не изменилось ни через час, ни через два, ни на следующий день. Ни через седмицу.
Зато как-то незаметно само собой появилось чувствование магического фона. Пока Энха возилась с рунами, она подзабросила накопители, по которым пыталась чувствовать магический фон, не касаясь их. Потом вспомнила, достала шкатулку с накопителями и… И вдруг поняла, что может безошибочно разделить их на тёмные, светлые и пустые. Поставила шкатулку перед пани Збигневой, взяла деревянный пинцет и, почти не задумываясь, разложила накопители по трём неравным кучкам.
– Вот так да, – одновременно и радостно, и потрясённо покачала головой пани Збигнева. – Ты меня поражаешь, Ханичка. За полтора месяца научиться воспринимать фон – это получается у единиц. Знаешь что… Будь добра, сходи ко мне в покои, там на трюмо висит амулет на жёлтом шнурке. Именно на жёлтом. Принеси его. Только давай для чистоты эксперимента бери его только за шнурок.
Энха сбегала и нашла требуемый амулет. И пока несла его назад в гостиную, держа его за шнурок и на всякий случай подальше от себя, пыталась разобраться в своих ощущениях. То ей мерещилась боль в голове, то ощущение наполненности. А когда она положила его на стол, на какой-то короткий момент ей вдруг показалось, что вокруг амулета завихряются два потока: фиолетовый и зелёный.
– Можешь определить, что это? – с любопытством глянула на неё пани Збигнева.
– Он и тёмный и светлый одновременно, – сама себе не веря, ответила Энха.
– Верно, Ханичка, – просияла старушка, – именно так. Ну, раз у тебя это получается, значит, переходим к следующему… уровню – определению назначения артефакта. Смотри, Ханичка. Все амулеты создаются следующим образом: лазурит напитывают под завязку магией, а потом на этой магии магически печатают нужный рунный комплекс. Смотри, показываю процесс. Вот светлый накопитель, – пани Збигнева взяла один. – Он магией уже напитан. Ты сейчас с руной элевель работаешь, вот её и возьмём. Я захватываю магию и формирую из этой магии элевель…
Энха ойкнула – под рукой пани Збигневы проступила, словно по воздуху написанная, руна элевель.
– Это я для тебя визуализировала, – пояснила она. – Так-то руны не видны. Вот я захватила, в руну сформировала – и теперь впечатываю.
Короткое движение – и руна устремилась к лазуриту, осела на нём и растаяла. Лазурит засиял мягким желтоватым светом, и Энха сглотнула, давя горечь. Она уже две седмицы пытается наполнить магией руну элевель – и никак. А здесь одно движение – и готово.
– И вот теперь, – пани Збигнева подала Энхе лазурит, – тебе нужно эту руну элевель считать.
– Как?
– Я-то тебе могу сказать, Ханичка. Да только магический фон ты воспринимаешь нестандартно. А потому и стандартно считать руны ты тоже вряд ли сможешь. Обычно маг посылает магический импульс и слушает отклик. Попробуй так, и если не получится – будешь искать свои варианты. Для начала пробуй с касанием.
Энха осторожно взяла светящийся лазурит, закрыла глаза и послала в него магический импульс. Ничего. То есть светлый фон она чувствовала, а руну элевель на нём – нет. Попробовала ещё и ещё раз – ничего.
– Этот артефакт, – предупредила пани Збигнева Энху, кивнул на светящийся лазурит, – продержится два, от силы три дня. Когда перестанет светиться, приноси мне, я сделаю заново.
В один пасмурный день в библиотеку толпой хлынули нервничающие первокурсники, которым, как выяснилось, резко назначили зачёт по природной магии. К счастью, не все тридцать девять человек, а только двадцать два. Энха принесла шесть книг, которые они требовали, и объяснила, что больше нет. Выдала их шести счастливчикам, стоявшим первым в очереди, а самым возмущающимся развела руками и предложила наколдовать недостающие книги. Маги они или нет?
Злобка, стоявшая десятой в очереди, пробралась к стойке и чмокнула Энху в щеку.
– Хорошая идея – книги наколдовать, – хихикнула она. – Хотя я бы сразу не книги колдовала, а знания в голове.
– А почему, – полюбопытствовала Энха, – вы не по учебникам готовитесь? Вам же всем выдавали.
– Пан Вродек считает, что эти учебники не годятся и в них всё написано не так. А «так» написано только в этих шести, что ты отдала. Хотя пан Даник эти учебники хвалит и лекции читает только по ним.
– Зачем тогда учебники, – не поняла Энха, – если лекции читать по ним?
Злобка пожала плечами.
– Знаешь, – негромко призналась она, рассеянно глядя, как расходятся её однокурсники. – Тут в учёбе много такого… Я как-то совсем по-другому себе всё это представляла. Вот, казалось бы… Смотри, например, ты считаешь, что когда печёшь коржи, противень надо смазывать маслом, а я считаю, что не надо. И мы поспорили, надо смазывать или не надо. Пример дурацкий, но неважно… Что мы будем с тобой делать?
Энха удивлённо посмотрела на неё:
– Испечём коржи на двух противнях, один смажем, а второй не смажем, и посмотрим, как лучше.
– Вот, – кивнула Злобка. – Мы проверим. Теорию на практике проверим. А магистры у нас каждый держится за ту теорию, которая ему нравится, и… «Так правильно, потому что я так сказал». Мне казалось, что если… разошлись в том, какая истина истинная, так надо поставить опыт, или, если опыт невозможно поставить, почитать книги, привести логические доводы… А тут никто этого ничего не делает. По книгам лекции читают – и всё. А задаёшь какой-нибудь вопрос – не отвечают. Или ругаются, что не по теме думаем, или говорят, что все ответы были в лекции, или говорят не задавать глупых вопросов. Вот сегодня у нас у пана Шевко лекция была, он про создание артефактов рассказывал.
Энха внутренне слегка подобралась. Как раз недавно они с пани Збигневой на эту тему говорили.
– Он всю лекцию говорил, как нужно наполнять магией лазурит, как впечатывать руны, нарисовал несколько каких-то связок… Хотя мы руны ещё не проходили, они только во втором семестре будут. Мы срисовывали те закорючки вообще без понятия, что это. Из нас только Вацек из Лившицы их немного знает. Так Вацек спросил, говорит, что руны предназначены для светлой магии, потому что это творение эльфов, а эльфы тёмной магией не пользовались. И спросил, что будет, если их впечатать на тёмный накопитель. Пан Шевко рассердился и заявил, что нужно было слушать на лекции, он всё это говорил. Мы потом перечитали лекцию – а там ни слова про это.
Энха задумалась. А в самом деле, что будет, если ту же элевель впечатать на тёмный накопитель?
Первокурсники уже разошлись, и в библиотеке остались только они со Злобкой. Энха потянула приятельницу в архив, где пани Збигнева перебирала документы.
– Пани Збигнева, – спросила она, входя в маленькое помещение архива, где вдоль стен стояли сундуки, а на полках пылились деревянные папки, – скажите, а что будет, если руны впечатать в тёмный накопитель?
– Будет тёмный артефакт, – пожала плечами старушка, вынимая несколько листов из одной из папок. – Другое дело, что не все руны зацепятся за тёмный фон. Те же элевель, тахмие, аэварре – они просто не возьмутся.
– Это свет, огонь и холод, – пояснила Энха Злобке.
– Для некоторых рун, – продолжила пани Збигнева, – полярность фона не имеет значения. Атраве, зенай… Это две руны силы, – пояснила она для Злобки, – будут одинаково работать на любом фоне. Но у большинства рун будет разный эффект. Например… Например, руна махъя – пустота. На светлом фоне она будет маскировать от нечисти, а на тёмном – способствовать тому, чтобы человек что-то забыл.
– Вот почему, – непонимающе спросила Злобка, – пан Шевко не мог этого сказать?
– Может, потому что не знает сам? – многозначительно посмотрела на неё пани Збигнева. – Мне кажется, девонька, в квалификации некоторых магистров ты уже имела возможность… усомниться.
– Наши некоторые говорят это, – призналась Злобка. – У нас много чего говорят. Но я как-то думала, что это я чего-то не понимаю.
Энха предложила Злобке остаться у них попить чаю, но стоило ей развести самовар, как началось нашествие третьекурсников, которым внезапно назначили практику. Из пятнадцати третьекурсников пришло девять, а нужных книг оказалось только четыре и ещё пятая, которая подходила частично. Энха спросила у Мнишека, им что – тоже выданные в рюене учебники не годятся?
– Годятся, – несколько отсутствующе объяснил Мнишек, стоявший пятым в очереди и поэтому забравший пятую книгу, частично подходящую. – Только они… очень неполные.
– А на лекциях разве не читают?