temperature play (1/2)

— Где он?

Постовая на пятом этаже, уставшая и с слишком короткими ресницами для больших глаз, машет в сторону седьмой двери. Ее уже предупредили.

У Фелла проверяют документы, коротко инструктируют и забирают кобуру. Обычная процедура, прежде чем отодвинуть решетку от внутренней двери палаты. У них полчаса в этот удачный день.

— Я тебе говорил, что ты чудовище, — тянет Кроули, скидывая с себя одеяло. У него белый-белый живот от бинтов.

— Тебе я ещё, кажется, не сказал, что ты идиот.

Азирафаэль придвигает стул к самой койке и набрасывает одеяло по самым подбородок Кроули.

— Убери, у меня и так после операции температура.

Фелл растягивает сухие от осени губы и наигранной лаской обливает лоб, водя пальцами по потной коже.

— Я был уверен, что он не заряжен.

Кроули дёргает головой и щурит глаза — Фелл вспоминает, что у той девочки, которой он так и не присунул, были глаза чуть темнее. Азирафаэль просовывает руку под одеяло, толстое, плотное, и гладит мокрые ключицы. Он едва дёргает уголками губ, когда Кроули говорит, что пистолет был слишком легкий для пуль. Как жаль, что наличие патронов едва ли можно определить по весу, а мелкая соль отлично заменяет порох.

— Тебе невдомек, что у автоматических пистолетов, когда они заряжены, экстрактор лежит ровно.

Фелл проходится пальцами по бинтам и упирается в растянутые больничные штаны. Нащупывая вялый член, он думает, что хирурги старались не зря, сшивая порванные мягкие ткани. Интересно, будет ли он, как тот любитель вакуумной стимуляции при асфиксии, питаться только быстро перевариваемой едой?

— Не трогай меня, черт возьми.

— И почему же? Разве я виноват в том, что ты делаешь всё именно так, как делать не надо?

Кроули слабо ползёт наверх, стараясь уйти от чужой руки. Фелл чувствует, как тот весь дрожит от малейшего усилия. Потеет, нагревается, плавится. Мерзкое удовольствие.

— Тебе мало того, что твой задержанный попал в больницу?