Часть 8 (1/2)
Баджи и Такемичи стояли перед Доракеном, докладывая о произошедшем. Их победа над Моччи и его толпой стала взрывной – об этом теперь знали не только Тосва с Поднебесьем, но и другие банды. Новость распространилась с необычайной скоростью.
Баджи Кейске и Ханагаки Такемичи были названы одними из опаснейших командиров в Токийской Свастике – Такемичи как-то услышал это, проходя по улице.
Но гордиться у Такемичи времени не было.
Что-то не клеилось в истории с Поднебесьем. Оно появилось не так давно, информации почти не было.
Да и собранное в этой банде поколение «s62» заставляло держаться настороже.
Чифую нехотя посоветовал ему ещё раз вернуться в будущее, чтобы узнать больше об их противниках.
Ханагаки лишь молча согласился – это был хороший план.
Другого выхода не было.
Возвращаться не хотелось.
«Соберись» – Такемичи помотал головой, собираясь с мыслями.
***
Такемичи вернулся из будущего почти незаметно.
Никому не звонил и не писал. Сказал ребятам, что приболел.
Смерть Наото на фоне того, что Кисаки оказался, на самом деле, жив, была страшной.
Ханагаки не был уверен в том, что сможет вернуться в будущее. Было такое странное чувство.
Наото убили, и путешественник во времени не совсем понимает, как быть дальше.
Какучё из будущего стрелял в него молча. Такемичи, кажется, чувствует остаточное жжение от пули, на этот раз в районе печени и лёгких.
Изана Курокава, глава Поднебесья, в будущем состоял в Тосве. Именно по его приказу Такемичи и Наото были застрелены. Месть за Майки.
Честно признать, им повезло, что они оба были ещё живы, когда пожали друг другу руки.
Всё в голове перемешалось.
Нужно было расставить всё по местам.
Такемичи сидел за столом, раздумывая о предстоящей битве. Нетронутый чай давно остыл.
Неожиданно в голове стали всплывать воспоминания. Его воспоминания из будущего, где он был убийцей и охранял Тосву.
Курокава Изана приходится сводным братом Эмме Сано.
Шиничиро Сано, старший брат Манджиро и основатель Чёрных Драконов, некоторое время навещал Изану, пока тот был в приюте.
Такемичи помассировал виски, по которым прошлась острая боль от резких картин в голове. Там, в этих воспоминаниях, он был слишком помешан на сохранности Тосвы, поэтому собирал и изучал любую информацию о родственниках своих друзей.
Шиничиро Сано собирался взять Изану под опеку, но что-то произошло.
Такемичи помнит, как читал целые стопки писем предназначенные Шиничиро от Изаны.
Эти письма ему вручил дедушка Сано, сразу после... смерти Эммы.
Блять.
Ханагаки подорвался на месте, задумчиво-напряжённо всматриваясь в стол.
Эмма погибнет в этой битве.
Это точно «подарок» от Кисаки.
Какой же это был день? Ему нужно вспомнить, хорошенько порыться в памяти себя-киллера.
Если вспомнит, спасёт младшую Сано от смерти. Эмма уж точно не должна погибнуть, Такемичи этого не допустит. Ни за что. Бедный ребёнок...
Он обещал беречь своих друзей, пора бы прекращать давать себе обещания, которые в будущем не сдерживаются.
Эмма и так держится вдали от дел Тосвы, да и в общем, от банд.
Она – обычная девушка, у которой вся жизнь впереди. Она определённо не заслуживает такой конец.
Так же, как и Хината.
Эмма, Хина и Юзуха – Такемичи считал их сокровищем Тосвы. Даже киллер-Такемичи так считал – у него в сознании была твёрдая установка, заставляющая охранять этих девушек, как зеницу ока.
И Такемичи был чертовски согласен с той версией будущего себя.
***
Казутора пришёл, не предупреждая.
Впрочем, Такемичи привык – настолько часто Ханемия бывает у него дома, что иногда казалось, что Тора здесь живёт.
Ханагаки, честно, не был бы особо против.
– Это лекарства? – недоумённо спросил Такемичи, заглядывая в пакет, который принёс младший.
Казутора невозмутимо кивнул, с непонятным лицом осматривая Ханагаки.
– Ты сказал, что заболел... – заметил младший, – разве нет?
Такемичи застыл на месте, всматриваясь в тёплые глаза, похожие на янтари.
Лицо Казуторы приняло вопросительное выражение, напоминая ну очень милую картинку с котёнком.
Ханагаки заулыбался, слишком нежно, отчего Ханемия неловко отвёл взгляд, чувствуя тепло на щеках.
– Спасибо, Тора... – усмехнулся ласково старший, сжав того в тесных объятьях, – Извини, я вас обманул насчёт своего состояния. Мне просто надо было некоторое время побыть в одиночестве.
Ханемия что-то тихо промычал, прижавшись к шее Такемичи.
– Обиделся? – поинтересовался Ханагаки.
– Не совсем... Я тебе помешал? Ты хотел побыть один...
Такемичи не мог перестать улыбаться. Казутора был слишком милым.
Как котёнок. Ханагаки, к слову, обожал котят.
Всё напряжение, сопровождающее Такемичи на протяжении нескольких дней, мигом ушло. Стало так легко, что хотелось засмеяться.
– Ни в коем случае. Приходи, когда захочешь, понял? Ну, в качестве извинения можешь попросить меня о чём угодно.
Ханемия заинтересованно поднял голову, смотря на Такемичи.
– Правда?
– Правда.
Всё, что угодно...
Казутора хитро улыбнулся.
«Зря, наверное, я это сказал...» – подумал старший. – «Надеюсь, Тора в своих желаниях будет поскромнее Манджиро»
Ханемия невозмутимо указал пальцем на свой уголок губ.
– Сойдёт за прощение, – младший немного повернул лицо в сторону.
Старшему ничего не оставалось, как выполнить желание.
Ему немного неловко, но он понимает этих подростков. Такие, как Ханемия, изголодавшиеся по банальному вниманию и ласке.
Казутора – это вообще что-то отдельное, не входящее в список обычных друзей. Даже если Ханагаки сердился на него, всё равно не мог сказать даже обидного слова. Просто не получалось.