19 (2/2)

— Ёсан, — Пак поднимается следом и неторопливо подходит сзади, рассматривая татуировку дракона и игнорируя ругательства. — Просто прекрати и останься со мной. Я тоже скучаю по тебе. Мы же так или иначе…

— Да пошёл ты нахуй, — рявкает Кан и закусывает губу. Он отворачивается, чтобы не показывать мокрых щёк, пока раздражённо пытается застегнуть часы на запястье. — Не подходи ко мне даже.

— Малыш, — Сонхва абсолютно спокоен — он видел и слышал от Ёсана и не такое. — Давай…

— Что?! — Ёсан оборачивается и бьёт ребром кулака в плечо, срываясь на рыдания. — Что мне, блять, сделать, чтобы ты перестал относиться ко мне, как к данности?! Что? — Кан бьёт ещё несколько раз, всё слабее и слабее. — Начать с кем-то трахаться? Уехать в другую страну? Умереть? Что? — упиревшись лбом в грудь, Ёсан искренне плачет, совершенно не понимая, что ему делать и как себя вести. Как они дошли до этого? Всё ведь так просто, а разобраться не могут. — Что мне сделать, чтобы ты наконец уяснил, что я не завишу от тебя?

— Перестать от меня зависеть.

Кан утихает и поднимает совершенно разбитый и уставший взгляд. В нём за последние десять минут сменилось столько эмоций, сколько не было за последний месяц.

— Давай сходим к психологу? — Ёсан судорожно вздыхает и отстраняется, уже видя ответ в родных глазах.

— Настолько хочется меня изменить под себя? Серьезно? — Пак скрещивает руки на груди и снова чувствует то самое разочарование. Его не хотят видеть таким, какой он есть.

— Конечно, — Кан усмехается и вытирает рукавом свитера слёзы, кивая самому себе. — Ну кто бы сомневался? Знаешь, мне жаль, — забрав телефон с тумбочки, Ёсан открывает приложение вызова такси. — Действительно жаль, что я дал слабину и провёл эту ночь и ту, после корпоратива Форда, с тобой. Ты не заслуживаешь меня, и я больше не унижусь подобным образом. Обещаю, — перед тем, как покинуть номер Сонхва, Кан коротко целует его в уголок губ, игнорируя все попытки продолжить диалог.

•••••</p>

Выйдя из ванной, Ёсан накидывает халат лениво завязывает на поясе. Он меланхолично падает на кровать и прикрывает глаза. Дело близится к обеду, и через несколько часов нужно будет собираться на заезд. Сегодня он вечером, так что время есть, чтобы прийти в себя.

Кан и правда старается успокоить свое ментальное состояние и отпустить ситуацию, но господи, как же ему плохо. Настолько, что подташнивает. Он понимает, почему Сонхва за пару минут довел его до белого каления, но не понимает, что теперь с этим делать. Мятежные мысли и страх за их будущее настолько сильные, что хочется просто отключиться. Уснуть, закинуться веществами средней тяжести, вдавить педаль газа в пол, спрыгнуть с моста. Что угодно, лишь бы не переживать из-за одного блондинистого упертого барана. Единственное, что пока что хоть немного радует Ёсана — решение уйти из команды. Пак начал ездить хоть чуть-чуть, но осторожнее. Хотя осторожнее ли, если он продолжает это делать совсем без оператора? Боже, сколько проблем из-за него, которые нельзя просто так проигнорировать или забыть. И ощущение, что наличие этих проблем беспокоит только Кана.

От шума в голове отвлекает стук в дверь. Ёсан тоскливо выдыхает и открывает глаза, обращая внимание на горящий экран телефона. Множество уведомлений, ни одно из которых он не просмотрит.

Стук повторяется, и Кан про себя надеется, что кто бы это ни был, но он решит, что никого нет и уйдет. Однако, надежды имеют свойство рушиться, и на третий раз Ёсану с тяжелым вздохом приходится подняться и направиться к двери.

— Привет, — Сан неловко улыбается и смотрит, как может показаться, немного виновато.

— Привет, — безучастно бросает Кан и пропускает своего пилота в номер.

— Прости, что так врываюсь к тебе. Ты остался вчера в спидвее и с тех пор не отвечал ни на какие сообщения. Я просто зашел удостовериться, что у тебя ничего не случилось.

Чхве спешно говорит, пока проходит в номер, но очень быстро теряет свой настрой. Он хмурится, потому что у Ёсана странный уставший взгляд, покрасневшие глаза и в целом безжизненный вид. Обычно Кан выглядит обаятельно-наивно, реже его окутывает аура стальной решимости. В основном во время работы. Но ещё никогда Сан не видел его таким.

— У тебя все в порядке? — Чхве наблюдает, как тот с пустым взглядом ложится поперек дивана.

Белые волосы красиво рассыпаются по темно-красному бархату обивки, но кожа Ёсана выглядит ещё более бледной.

— Да, всё хорошо, — Кан поднимает глаза на непривычно небольшое окно и выдахает. За последний год он привык к более дорогим и роскошным номерам, но в этом городе просто нет отелей крупнее.

Ёсан катается по Америке второй год, и пока что маленькие города ему нравятся меньше всего. В Мичигане спидвей находится возле Бруклина, крохотного городка, который, как кажется, оживляется только когда фанаты Наскара приезжают на заезды. Почти нет высоких зданий, дорогих ресторанов и в целом жизни. Днем на улицах тихо и безлюдно. Подобная атмосфера всегда угнетала.

— Скорее бы в город, — тихо произносит Кан, продолжая игнорировать настороженного Сана.

— Ты хочешь прогуляться?

— Нет, в нормальный город. Кстати, Детройт неподалёку. Не хочешь заехать завтра? Ты был там?

— Проездом. Можем заехать, вроде бы плотное расписание у нас начинается со среды. Кстати, ты уже завтракал? Я хотел бы пригласить тебя в одно место.

— Сан?

— М? — Чхве опускается в кресло напротив дивана и чувствует себя не очень комфортно, когда Ёсан переводит на него молчаливый холодный взгляд без каких-либо эмоций. Кан молчит и не задаёт вопросов, лишь сверлит взглядом. — Что такое?

Ёсан продолжает игнорировать и не отвечать, при этом расплываясь в улыбке. Ужасно неловко и некомфортно под этим странным взглядом.

— О чем ты думаешь? — Сан немного склоняет голову к плечу и вообще не понимает, что происходит.

«— О том, что я трахнулся бы с тобой под экстази,» — мысленно сам себе отвечает Кан. Глядя на Чхве, он пытается отогнать от себя воспоминания вчерашнего вечера, но то, как его вжимали в капот машины Сана, доводя до оргазма, тяжело забыть. Ёсан решает поменять тему, пока не поздно. Его тошнит от самого себя. — Ты не пьёшь и не куришь, — Кан говорит совсем тихо. — Чем ты успокаиваешь свою менталку, когда тебе плохо или тяжело?

— Ох, — Сан закидывает ногу на ногу. — Вкусно ем, много сплю и занимаюсь в зале. Или покупаю себе какие-то дорогие вещи, которые хотел, но не решался потратиться. Тот мой чёрный Майбах так и куплен. Или, если я могу поговорить об этом с близкими, то звоню бабушке или родителям. Часто если поделиться своими проблемами, они перестают быть такими тяжёлыми и серьезными. К слову, может расскажешь, что тебя беспокоит? Ты вчера задержался в спидвее, а после пропал из сети до этого часа. Что-то случилось?

Ёсан морщится и даже говорить не хочет о том, что его так сильно разбило. Нет сил ни на что. Максимум, что он из себя сегодня выдавит — поддержку своего пилота на заезде.

— Ты, конечно, можешь не отвечать, но я беспокоюсь за тебя, — Чхве расстроенно смотрит и не знает, чем помочь. Кан явно не в порядке, но говорить он, кажется, не намерен.

— Просто то, что раньше успокаивало меня, сейчас разрушит мою жизнь, и я не знаю, чем это заменить. Что ты там говорил про завтрак, кстати?

— Что я ещё не ел. О завтраке — Гиллиленд, который тридцать восьмой, на Форде из Конкорда, посоветовал здесь одно заведение. Там прекрасно готовят мясо. Он очень рекомендовал попробовать рёбрышки в перечном или сливовом соусе. Менеджер вчера забронировал стол. Составишь мне компанию?

Кан не сразу отвечает «да». Всякие дурные мысли сильно сбивают настрой, а чувство уязвимости, беззащитности и слишком далёкого нахождения от дома вгоняют в отвратительное состояние. Кажется, что буквально всё в этом мире против Ёсана, даже собственный разум. Кроме, собственно, Чхве, что продолжает обеспокоенно следить за своим оператором.

Кан искренне рад тому, что у него есть причины терпеть и не забываться. Пусть тьма и плещется внутри, а самые мерзкие мысли на фоне общего раздрая вылезают в зримое поле, но Ёсан держится. Это невероятно тяжело, но он не свалится снова.