13 (2/2)
Правда, мысли очень быстро покидают голову. Как бы Чхве не ненавидел алкоголь, ему моментально сносит крышу от терпкого кисло-сладкого привкуса вина. Как же, мать его, вкусно. Даже если Кан сейчас оттолкнёт и влепит пощёчину — игра стоила всех-всех-всех свеч. Сан целует жадно и отчаянно, пока вжимается между ног Кана и крепко обнимает за талию.
Может, Ёсан несколько пьян, может его разбивает одиночество и вся тяжесть из-за расставания с Сонхва, которая, как ему кажется, лежит только на его плечах, пока Пак появляется перед камерами с девушками, но Кан почти отвечает. Почти — потому что лишь приоткрывает губы. Этого достаточно, чтобы Чхве нагло и с остервенением углубил, а Ёсан моментально протрезвел и словил тревогу.
Это не те объятия. Это не те губы. Это не те руки. Это не тот запах.
Кан сильно шокирован, и он сейчас поверить не может в то, на что решился Сан. Это кажется непонятным, но смелым. Вот только совершенно не нужным, и Ёсан упирается руками в широкие крепкие плечи, стараясь отстранить от себя Чхве. Жуткая внутренняя паника и непонимание что делать. Этого не должно происходить, при том Сан слишком нравится как друг и человек и совсем не хочется быть с ним грубым, отпихивая насильно.
Безуспешно. Нет желания отталкивать жестко, но Чхве не отстраняется ни в какую. И не только потому, что Кан слабо оттягивает от себя, но еще и потому, что сам Сан слишком давно хотел это сделать и теперь крепко прижимает к себе будто всеми силами, при том умудряясь не причинять боли. Ёсану приходится зарыться пальцами в волосы Чхве и мягко потянуть за корни. Это уже срабатывает. Сан отстраняется, но недалеко, тут же нетерпеливо переключаясь на шею. Одной рукой он продолжает прижимать к себе за талию, а другой с нажимом принимается беспорядочно блуждать от чужих рёбер до середины бедра.
— Блять, блять, блять, Сан, — сразу начинает Кан довольно беспокойным тоном и отворачивается, чтобы больше не словить поцелуй, тем самым открывая шею. Ёсан судорожно выдыхает и заламывает брови из-за несильного, но крайне приятного укуса. Почти приятного. Кан не чувствует ничего, кроме жгучих поцелуев и зубов на своей шее, сильных рук на бёдрах, чувства растерянности и страха. Страшно потерять работу и дружбу. Ему правда нравится личность Чхве, как человека, но не более. — Сан, послушай…
— Хочу послушать твои стоны, — ласково мурлычет тот на ушко и Ёсан мелко вздрагивает, буквально слыша в интонации Сана улыбку. — Твой голос всегда безумно сексуален. Я таю, когда во время заездов ты говоришь «Сан, тише» или «быстрее».
И Кан краснеет, чувствуя чужое возбуждение и язык на шее. Чхве рвано целует, судорожно выдыхая на кожу и вместе с тем пальцами свободной руки сжимая внутреннюю часть бедра. Ёсан снова тянет за волосы и упирается рукой в плечо, стараясь отстранить. Слушать Сан не хочет, значит, следует быть настойчивее.
— Нет-нет, давай не надо, — неловко смеётся Кан, нервно поднимая глаза на потолок в попытках сообразить, что же делать со своим пилотом и как сейчас не ошибиться. — Я уверен, что ты классный любовник, и секс с тобой тоже…
— Лучше проверить.
— Да нет же, — Ёсан тяжело выдыхает и жмурится, закусывая губу и подавляя стон из-за слабого засоса. Сан впивается зубами в особо чувствительное место, ласково втягивая кожу. И пусть даже шее нравится этот укус, сам Кан к нему равнодушен. Единственное, чего сейчас хочется — это выйти из этой ситуации и остаться в хороших отношениях с Чхве. — Я люблю его.
Только сейчас Сан замирает и в полной тишине и нерешительности оба проводят около минуты. Вдруг повисает настолько большая неловкость, что Чхве стыдно даже глаза поднимать, и он чувствует себя самым конченым идиотом на свете, подавшись эмоциям и не остановившись после первой просьбы. Ужасно.
— Ты же сам расстался с ним, разве нет? — несколько разбито шепчет Сан, всё ещё не найдя в себе смелости отстраниться. — Дай мне шанс? А я тебе дам что пожелаешь. Подарки, машины, недвижимость, всего себя. Ты ведь постоянно злишься на него и называешь придурком, игнорируешь все звонки и сообщения. Чем я хуже?
— Сан, — Ёсан с большой осторожностью подбирает слова. — Это мой придурок, — продолжает Кан, когда Чхве поднимает глаза и ждёт логического продолжения. — Да, он бывает вспыльчивым, заносчивым и невыносимым. А еще иногда мне кажется, что свою машину и гонки он любит еще сильнее, чем меня и даже свою жизнь. Поэтому мы и расстались. Не потому что между нами всё кончено. Я боюсь за его жизнь и боюсь, что эта страсть поглотит его. Просто надеюсь, что он побудет в одиночестве и переосмыслит свои ценности и приоритеты. Тебе может показаться, будто я тебя использую и хочу доказать Сонхва свою ценность и незаменимость, и что он без меня не сможет, но пожалуйста, не думай про меня плохо, — Кан осторожно отстраняет от себя Сана и обхватывает его лицо ладонями, глядя в расстроенные глаза. — Я веду тебя так, как вёл бы его. Так, как умею. И даже если наши отношения с Сонхва наладятся, то это никак не повлияет на мою работу. Он сам виноват, что не ценил меня, и я продолжу вести тебя на пределах своих возможностей. Ты прекрасен, и ты действительно заслуживаешь всего на свете. Я один из лучших, и я сделаю всё для твоей победы, несмотря на моё отношение к Сонхва.
— Нет, тебе не следует даже начинать эту тему. Почему ты опять о работе? — Чхве кивает и опускает взгляд. — Я уверен в тебе. Просто не понимаю, как можно выбрать такого грубого эгоистичного человека, который почти маниакально влюблён в свою машину и скорость. Ты заслуживаешь вселенной, а не подобного отношения.
— На самом деле иногда я тоже не понимаю, — тихо смеётся Ёсан. — Не всегда можно совладать с его характером, но как я уже сказал, это мой придурок. У наших отношений своя история и знаешь… На самом деле красный — это мой любимый цвет. Не его.
— В смысле?
— В прямом. Его любимый цвет чёрный, и именно он должен был стать официальным цветом команды в этом сезоне, пока я без особых мыслей не сказал, что хотел бы увидеть его в красном.
— Подожди, хочешь сказать, что он выбрал красный цвет и форсит его везде только потому что он нравится тебе?
— Да.
— То есть с таким рвением он мог бы говорить о любом цвете?
— Именно.
Кан настолько тепло улыбается, пока вспоминает об этом, что Сану еще больше становится не по себе. И не только потому, что без спроса начал приставать, но еще и потому что это может оттолкнуть Ёсана. В этот момент на голову Чхве сваливается осознание, что он может стать противен или неприятен.
— Ох, прости пожалуйста, — Сан расстроенно хмурится и говорит совсем тихо. — Мы не говорили об этом столь открыто и мне жаль, что я посмел к тебе лезть. Мне теперь очень стыдно. Пожалуйста, не злись на меня. Давай забудем? Надеюсь, тебе не будет теперь не комфортно в моём обществе. Этого больше не повторится, только не начни меня избегать или…
— Да всё хорошо, — Кан перекладывает руки с расстроенной мордашки на плечи и легко стукает пальцами, прекрасно понимая, что вообще не всё хорошо. — И будет ещё лучше, если ты уберёшь руку с моей задницы и отпустишь.
— Прости, — снова повторяет Чхве и отшатывается, как от огня. — Твоё слово — закон. Но если захочешь секс по дружбе или выбрать более подходящий вариант, то знаешь, где меня искать.
— Ты правда прекрасный человек, — Ёсан хмурится и смотрит с такой тоской, с которой сравнится океан. — Ты не заслуживаешь, чтобы тебя отвергали. И рациональная часть меня понимает, что возможно, с тобой или кем угодно другим моя жизнь стала бы комфортнее, спокойнее и теплее. Но я не могу приказать своим чувствам. Меня трясёт по ночам от холода, чтобы потом по утрам хотелось всё бросить и вернуться домой. Меня тошнит от всей ситуации, и было бы проще прекратить, но… Боже, Сан, если бы ты знал, как сильно я его люблю.
— Ох… Я могу чем-то помочь или сделать что-нибудь для тебя? — Чхве выдыхает и закусывает губу, чувствуя самое большое разочарование в своей жизни и в то же время радость, что Кан не прогоняет. — Для вас?
— Умоляю, — Ёсан протягивает свой телефон и отводит взгляд. Алкоголь — депрессант, а слова, сказанные Сану только что — ловушка. Тоска по своему идиоту накатывает с небывалой силой. — Забери, пожалуйста, мой телефон и не отдавай его, пока мы в Конкорде. Это важно.