Глава VIII (1/2)
Люди делятся на несколько групп. Скучнейшие, предсказуемые и мерзкие в своем застое и нежелании двигаться дальше; взрывные и нестабильные безумцы, с которыми невозможно ужиться; загадочные и тошнотворно таинственные претенциозные пустословы.
Иорвет был знаком с каждой категорией. Дийкстра был всеми тремя, и качества, присущие каждому из этих типов, вопреки первому впечатлению, вообще не уравновешивали друг друга. Они делали Сигизмунда совершенно невыносимым. И вот, как будто того, что он был самым глупым из умных людей, было недостаточно, он еще и оказался мерзавцем. Что ж, Дийкста обогнал почти всех в рейтинге личных антипатий эльфа.
***</p>
Все началось так, как должно было начаться, потому что все великие истории о революции начинаются с оппозиционных кружков энтузиастов. А день свержения режима всегда начинается рюмкой и кончается, дай бог, пулевым или ножевым. Мысль печальная, но эмпирически обоснованная и проверенная на собственном опыте — разумеется, исключительно ради науки.
И, как обычно, с дипломатической миссией отправляли именно Геральта. Потому что у них был План с большой буквы: заманить Радовида в ловушку под ложным предлогом встречи с Филиппой. Геральт и до этого не горел желанием ввязываться в грязные политические игры, но, услышав про свое место в мероприятии, стал еще сварливее. Он, конечно, знал о том, что ему придется выманивать короля, но был уверен, что Роше поедет с ним — как координатор Радовида и глава Службы Безопасности Темерии. Он работал на полставки в нынешних условиях, но был приближен к верхушке.
До некоторого момента.
Вполне определенного: убийство Ублюдка было несанкционированным и явно обидным. И оно было воспринято монархом, как личное оскорбление. Так Геральт остался без какой-либо поддержки. К несчастью, он узнал об этом слишком поздно, и превратился в брюзжащего старика.
Иорвет бы предупредил его заранее, но Иорвет не имел права голоса.
Опять же — он считал абсолютно несправедливым то, что Дийкстра и Филиппа решили практически всё. Не только потому, что они были людьми, а он — расистом. Скорее, они были самыми нехорошими людьми, что делало их подходящими для политики, а не для реальности.
С реальностью их не связывало ничего: будучи советниками Визимира, они редко сталкивались с чем-то настоящим, редко общались с людьми, которые были ниже по статусу и очень редко интересовались чужими мыслями. Иорвет был уверен, что им с Саскией придется потратить немало долгих изнурительных часов на то, чтобы убедить их отдать Аэдирн. Несмотря на письменную договоренность, под которой уже стояла подпись Дийкстры — а для человека с юридическим образованием какие-то каракули вряд ли были проблемой.
Впрочем, это было еще одним фактом, который отвлекал от реальности: Сигизмунд и Филиппа имели дело с картами, а не с настоящими людьми или нелюдьми, которыми были заселенны территории.
Реальность же была такова: мост на Оксенфурт загородили не темерские спецназовцы, а обыкновенные рабочие с государственных предприятий.
И это был ад.
Геральт продирался сначала через демонстрацию, которая с самого начала не производила впечатление мирной. И в рюкзаке у него были важные подложные улики о местонахождении Филиппы, которые он никак не мог потерять. Иорвет провожал его взглядом до тех пор, пока не потерял в толпе, воющей и продвигающейся туда, куда надо. К резиденции иерарха и его вооруженных клириков.
Он был в усадьбе, отведенной под группы вооруженных северян и белок, которые специализировались на ближнем бое. Остальные участники переворота сидели наверху домов и башен и ждали сигнала. Оставалось надеяться, что они не растеряли хватку и навыки: несмотря на все эти заверения о сохранении таланта, мирная жизнь заставила их позабыть об убийствах и войне, и это было простительно. Это было закономерно и в некотором смысле ободряюще.
Все было так, как должно было случиться, но время было неподходящим.
Карты и схемы пылились рядом с Иорветом, и он зацепился взглядом за одну из них, пытаясь найти расположение отрядов, которые шли на передовую.
Группа А ютилась под мостом. Эльф подавил смешок, когда вспомнил, как там было паршиво в это время года — о, он прекрасно был осведомлен об этом: журналистика была грязным делом во всех смыслах. Оставалось надеяться, что все они договорились с Филиппой о водоотталкивающих чарах и грязеочистительных заклинаниях, потому что иначе от них было бы мало толку.
Разномастная толпа уже транслировалась по всем каналам, и в твиттере снова было неспокойно. Он позволил себе запостить маленькую шутку, что-то вроде: это не революция, это реконкиста. За пять минут она собрала около трех тысяч лайков, что не было рекордом для его аккаунта, но определенно подняло всем боевой дух.
Возможно, время всё-таки было правильным. Но оно было не на их стороне.
Группа Б отсиживалась в усадьбе, безнадежно пытаясь высмотреть нужные номера машин. И просто — коротая время. Они были резервом, прикрытием на случай, если что-то пойдет не так. Но они были слишком хороши, чтобы не высовываться.
В тот же момент Вернон получал вполне однозначные сообщения от Дийкстры и Талера, сидя под мостом, будто портовая крыса и ожидая, что короля не испугает митинг, и он не решит спрятаться в своей берлоге. Второго шанса вполне могло не представиться.
Дийкстра писал ни за что не отступать, а Талер был уверен, что Нильфгаард, если что, подчистит за ними все дерьмо.
Вернону Роше скоро наскучило им отвечать, и он проверил свой групповой чат с отрядом Б. Они переслали ему аккаунт Иорвета в твиттере, и он ухмыльнулся новым постам, приободрившись.
В остальном, все было так глухо, что в конечном итоге все новые шутки эльфов пробудили в нем желание присоединиться к митингующим.
Сыграло роль в развитии этого стремления и то, что Геральт молчал. Геральт чертовски многозначительно был не в сети, и это наталкивало на определенные мысли.
Что ж, когда черные затонированные машины выехали на мост, было слишком поздно для беспокойства за шкуру ведьмака. Темерский спецназ появился внезапно, и вся охрана короля полегла в считанные секунды.
Возможно, это было преувеличением, но для Вернона любые битвы, за исключением Той Самой С Призраками, проходили слишком быстро.
Адское месиво из тел растекалось по мосту, напоминая ему о Флотзаме чуть сильнее, чем нужно. И об Аэдирне — но сейчас чародейка была на их стороне, и это успокаивало, пока он не помнил её имени.
Вернон был на передовой, но стража Радовида была настолько сосредоточена на толпе вдалеке, что его даже не задело. Когда эльфы в конце концов вылезли из своих нор и верхних укрытий, расстреливая беглецов, процессия на другом берегу ликовала, поджигая особняк Хеммельфарта. Все смешалось в жуткий коктейль из крови, дыма, криков и скоятаэлей, которые выглядели как профессиональные наемные убийцы, танцуя между телами поверженных и настигая еще живых.
Чья-то голова прокатилась к его ногам. Он пнул по ней, возвращая какому-то эльфу, для которого она была шайбой.
Вернон Роше смотрел на всю эту бессмысленную жестокость украдкой, не слишком грациозно отстреливаясь от оставшихся телохранителей короля. Его не волновала мораль, не сейчас, и потом он вряд ли будет в состоянии рассказать, что пробил пенальти, используя чей-то череп.
Радовид позволил себя выманить дважды: из дома и из машины, и вместе с ним показался Геральт, которого держал на мушке бугай без тени интеллекта на безобразном лице. Иорвет атаковал его со спины, появившись из ниоткуда, и Вернон снова наблюдал эту странную картину с рукой эльфа и чьей-то печенью. Геральт благодарно кивнул и приблизился к Радовиду вплотную.
На этом все сколько-нибудь нормальное и поддающееся объяснению просто закончилось. Роше был уверен, что сходит с ума, когда Филиппа Эйльхарт спикировала на своего воспитанника и голыми руками выжгла ему глаза и почти сразу же за этим перерезала горло. Иорвет просто смотрел. Видно было, что он борется с собой и с тем, чтобы не застрелить Филиппу на месте. Из него так и рвалось это желание: выглядел он так, будто пытается избавиться от недержания. Роше тоже смотрел, наблюдал с довольно приличного расстояния, пытаясь убедиться, что ему не привиделось. Адская толпа ликовала, двигаясь к мосту, все смешалось в красно-сине-зеленое пятно — так идеально, что гражданские могли просто выбрать понравившуюся команду. Редания, мятежные эльфы и служба безопасности Темерии. Просто окровавленное поле для игры в футбол. Их теснили с одной стороны, а сзади не было ничего, кроме пригорода Оксенфурта, из которого нельзя было попасть никуда. Перекошенные лица гражданских были так близко, и хуже было то, что они увидели кровь.
Вот кто подумал о морали. Люди, которые только что сожгли десяток человек заживо. Какая гибкая была у них нравственность. Они подняли выше свои плакаты и оставшиеся банки с коктейлями Калькштейна, намереваясь закончить и здесь. Потому что, как они, должно быть, полагали, свержение режима должно быть их делом, а не делом других власть имущих.
Известность не сработала и обратилась против заговорщиков. Никто не хотел, чтобы победителями были усмирители Махакама и грязные бандиты.
Иорвет и Роше одновременно отдали приказ об отступлении куда-нибудь, потому что план уже был нежизнеспособен.
И они отступали.
В невероятной спешке.
В конечном итоге все было так, как должно быть: Радовид умер, а его иерарх горел заживо.
Прекрасно. Не считая того, что Киарану прострелили плечо, а нога Бьянки смотрела не в ту сторону. И, разумеется, тела нужно было убирать.