eight (1/2)
Возможно, один из плюсов того, чтобы бывать с владельцем клуба, Луи ценит всё же чуть больше, чем остальные — он может спать.
Мистер Стайлс всегда отпускает его домой и не позволяет больше работать после их встреч, поэтому Луи уезжает и получает лишние несколько часов сна. Это, может быть, в какой-то мере даже уравнивает то количество стыда, которое он испытывает перед самим собой, занимаясь тем, чем занимается за закрытой дверью вип-комнаты.
С этими мыслями Луи устраивается в такси, широко зевая, и вздрагивает от пробежавшего по спине холодка. Он кивает водителю, что можно ехать, и расслабляется на заднем сидении, думая лишь о своей постели и том, как сильно он хочет спать.
***</p>
Отпустив всех танцовщиков и танцовщиц домой, Лиам контролирует начало уборки в клубе, а потом устало плетётся в свой кабинет. Это была долгая, очень долгая ночь.
Мужчина вставляет ключ в замок, одновременно с этим разминая затёкшую шею, и, лишь ухватившись за ручку, вспоминает, что в его кабинете кое-кто есть.
Парень с осторожностью приоткрывает дверь, заглядывая внутрь — и, честно говоря, где-то на тридцать процентов он уже готов получить удар по лицу — здесь оказывается на удивление тихо. Шумно выдохнув с долей облегчения, Пейн прикрывает за собой дверь, убирает вещи на стол и бросает взгляд на диван. Там, свернувшись калачиком и укрывшись пледом, дремлет Бриана.
Он замирает, засматриваясь. Смотрит на спутанные длинные кудрявые волосы светлого оттенка, переброшенные назад, нахмуренные брови и слегка приоткрытые губы. Почему она выглядит обеспокоенной даже во сне? Лиам уверен, что ответа ему никто не даст. По крайней мере, уж точно не Бриана.
Парень делает несколько шагов, приближаясь к дивану, и опускается на корточки перед ним.
— Хей, — тихо зовёт он, нерешительно касаясь её щеки, и убирает упавший на её лицо светлый локон, — Бри?
Девушка хмурится чуть сильнее и морщит нос, ощущая незнакомое прикосновение, и парень продолжает:
— Бриана. Уже утро.
Она слегка качает головой, выбираясь из сна, и зевает, приподнимаясь. Девушка оглядывается по сторонам, будто пытаясь вспомнить, где именно находится, и потом переводит недовольный взгляд на Лиама:
— Ты, придурок, меня тут запер?! — сразу же начинает она, садясь на диване, и поправляет плед на своих голых плечах. — Какого хрена, Пейн? Так не делается.
— Всего лишь хотел, чтобы ты отдохнула, — вздыхает он, качая головой. — Ты перебрала с порошком, Бри. Вообще удивлён, что ты смогла уснуть. Я был уверен, что ты разнесешь здесь всё к тому моменту, когда я вернусь.
— Я... не заметила даже, что перебрала. Не знаю, видимо, была уставшей, раз уж вырубилась, — девушка отводит взгляд, будто что-то ища, и Лиам вновь смотрит на её лицо. Только сейчас замечает, как под её глазами совсем немного размазана тушь.
— Бри? — чуть более обеспокоенно спрашивает он, приподнимаясь, и наклоняется к ней. — Ты плакала?
— Чего?! — девушка фыркает, отталкивая его руку, которая уже тянется к её лицу, и недовольно морщится. — С чего бы?
— Просто подумал... после того, что произошло, тебе явно было не очень хорошо. И твоя тушь размазалась, так что... ты уверена, что всё в порядке? Ты можешь сказать мне. Ну то есть... эм... хочешь поговорить об этом?
— Отвали, — она шмыгает пересохшим носом и в недовольстве ведёт бровью. — Не лезь ко мне, Бруклин-бой, ты что, блять, романтических фильмов насмотрелся? Думаешь, по щеке меня погладишь, спросишь банальное «Кто сделал это с тобой?» и всё, заработал сердечко? — она грустно усмехается, глядя на него снизу вверх, но всё ещё с этим только ей присущим превосходством, что сохраняется в любом положении, в каком бы она не находилась. — Сказок в детстве пересмотрел, а?
Лиам качает головой, вновь вздыхая, и отходит, чтобы налить себе немного воды.
— Просто хотел помочь, ясно? Хватит скалиться на всех вокруг, я не сделал ровным счётом ничего, за что можно на меня злиться, — бормочет он, не зная, есть ли вообще смысл в том, чтобы что-то ещё ей говорить. Бриана невыносима девяносто процентов времени.
— Я повторю то, что уже у тебя спрашивала, — она цокает языком, продолжая следить за его движениями, даже если Лиам повёрнут к ней спиной. — С чего ты вообще решил, что мне нужна помощь?
— Потому что увидел, хорошо? — он пожимает плечами. — Ты думаешь, никто не замечает этого? Думаешь, никто не замечает, что некоторые из вас, кто работает здесь, чертовски, блять, нуждаются в помощи?
— Не лезь в чужие жизни, Бруклин-бой, если тебя об этом никто не просил. Этому большой город тебя ещё не научил?
— Не всегда нужно просить о помощи, — он качает головой.
— Не всегда она нужна.
Лиам осушает залпом стакан с водой и делает глубокий вдох. Его тело ломит и нуждается во сне, и последнее, чего он хочет, это получать причитания за его попытки хоть иногда быть хорошим человеком.
«Давно пора перестать пытаться, Ли. Людям плевать на доброту» — всегда говорит его друг, но Лиам почему-то всё время упорно не хочет с этим соглашаться. «Думай только о себе» — говорят ему, а он продолжает этого не делать.
— Ты хочешь, чтобы я извинился, или как? — он недовольно фыркает, поворачиваясь к девушке, и слегка взбалтывает воду на дне стакана. — Хочешь услышать извинения за то, что я переживал, как бы ты не словила нервный срыв или передоз? Этого не будет.
— Кто просил тебя переживать?! — Бриана поднимается на ноги, чтобы быть с ним наравне, и встаёт прямо перед парнем. — Кто? Кто просил?
— Необязательно просить! — Лиам вскидывает руки в обречении. — Почему ты вбила себе в голову, что тебе не может быть плохо от чего-то? — он хмурится, глядя прямо в её светло-зелёные, с лёгкой примесью голубого цвета глаза. — Я видел, что он делал, — чуть тише говорит парень, тяжело сглатывая. — Это нормально, если тебе было не по себе после этого. Любому было бы, Бри.
Бриана молчит. Глядит в тёмные глаза парня, что выше неё почти на голову, и слегка щурится, стараясь что-то в них рассмотреть.
— Я просто пытался позаботиться, — почти шёпотом добавляет Лиам.
— Из-за тебя и твоей ебаной заботы я потеряла сегодня деньги, долбанный ты кусок дерьма, — рычит она сквозь зубы, скалясь на него. — Это, по-твоему, то, чего ты пытался добиться?
— Я пытался добиться того, чтобы ты коньки не отбросила, потому что нанюхалась! — кричит он, не понимая, действительно ли она не знает, о чем он говорит, или просто удачно притворяется.
Но Бриане явно не нравится, когда кто-то пытается повышать на неё голос, потому что уже в следующую секунду рука девушки оказывается на его промежности, больно сжимая яйца, и Лиам почти сгибается пополам, заскулив от боли.
— Не лезь в мою работу, Бруклин-бой, — рычит девушка, наклоняясь к самому его уху. — Мне не нужен заботливый бойфренд, которого ты тут пытаешься из себя строить, ясно? Иди и занимайся этим в другом месте, иначе в следующий раз твои яйца окажутся зажатыми не у меня в руке, а в дверях лифта, — Лиам сжимает челюсти и зажмуривается, но его скулёж, вызванный болью в паху, это мало помогает сдержать. — Ты услышал меня?! — рявкает она, сжимая сильнее, и Лиам нервно кивает.
Девушка, фыркнув в очередной раз, отпускает его, сбрасывает плед на пол и быстро покидает его кабинет, громко хлопая за собой дверью.
«Нужен» — думает Лиам. «Оказывается, ей нужен заботливый бойфренд».
*** </p>
Луи сидит за стойкой в кофейне вечером, когда осеннее солнце уже начинает катиться к горизонту, а за окном поднимается прохладный ветер. Он ёжится, чувствуя лёгкую дрожь, отпивает немного кофе из своей кружки и продолжает читать учебник, то и дело время от времени цветным маркером выделяя то, что ему нужно запомнить и вызубрить к следующему занятию. Сегодняшние пары прошли почти успешно, если учесть, что он даже как-то смог защитить свой проект на довольно сносный балл.
— Прошу прощения? — мужской голос звучит откуда-то сверху, заставляя Луи прикрыть учебник с маркером вместо закладки, лежащим между страниц, и поднять взгляд. С той стороны стойки ему улыбается мужчина. Снова он.
— Да? — Луи поднимается, отодвигая учебник в сторону, и расправляет смявшийся тёмный фартук. — Добрый вечер, — он улыбается лишь уголками губ, — могу чем-то помочь?
— Привет, Луи, — посетитель натягивает ещё более обворожительную улыбку, облокачиваясь на стойку, чтобы нагнуться к мальчику немного ближе.
— Оу... — Томлинсон теряется. — Вы... вы запомнили моё имя, — он смущённо поджимает губы.
— Да. Нельзя? — мужчина смеётся, пристально его разглядывая, и мальчик отводит взгляд в сторону:
— Нет-нет, я просто... просто это непривычно. Извините. Я не хотел как-то вас этим задеть.
— Всё в порядке, — брюнет уверенно кивает ему, а потом поднимает взгляд к меню, висящему над головой Луи. — Могу я заказать кофе?
— Это же кофейня, сэр, — мальчик улыбается, кивая. — Думаю, я могу как-то с этим помочь.
— Чудесно, — тот усмехается, кивая, и ещё раз проходится по нему взглядом, а потом вновь смотрит на список позиций. — Капучино. На тёмной обжарке. И... добавь какой-нибудь сироп, хорошо? Что-то сладкое, но не приторное.
— Да, сэр, — Луи кивает, быстро вбивая его заказ в аппарат. — Обычное молоко или растительное?
— Обычное.
Луи кивает, улыбаясь ему. Он называет цену, придвигая терминал, потому что уже запомнил, что мужчина почти всегда оплачивает заказ картой, и лишь в редких случаях наличными — но всегда упоминает это сам.
Мальчик принимается готовить кофе, отворачиваясь, и понимает, что клиент так и остается стоять у стойки, кажется, наблюдая за ним.
По крайней мере, Луи чувствует на себе этот неотрывный взгляд. Похожий на тот, каким за ним наблюдают мужчины в «Мотыльке», но пока не может понять, почему они ощущаются одинаково.
В кафе пусто. Посетителей не было почти весь день, так что Луи и вовсе никто не мешал заниматься, а теперь немного отвлечь мозги от того количества информации, которую он уже успел поглотить, сидя за учебником, даже не кажется таким уж плохим раскладом. В конце концов, Томлинсону ведь платят, чтобы он варил здесь кофе.
— Я всё никак не могу запомнить твоё расписание, — вдруг заговаривает мужчина, а Луи чуть не роняет пакет с молоком из рук. Он бросает на него испуганный взгляд через плечо:
— Простите?
— Каждый раз, когда мне кажется, что я запомнил, по каким дням ты работаешь — оказывается, что я приезжаю и узнаю, что ошибся, и тебя здесь нет.
Луи хмурится и изгибает губы в непонятной гримасе, радуясь, что прямо сейчас отвёрнут и посетитель этого не видит. На кой чёрт тому, собственно, знать его расписание? Мальчик не понимает.
Он принимается вспенивать молоко, пользуясь своей занятостью, чтобы не отвечать. Потому что Луи не знает, что говорить. С каких пор клиенты вообще пытаются запоминать график его работы?
— Так ты не подскажешь мне? — продолжает гость, а Луи шумно выдыхает, наблюдая за работой кофемашины.
Он выключает её, быстро переливая молоко, и разворачивается, ставя стакан на стойку, а потом вновь натягивая улыбку, хотя и чувствует непонятный призрак волнения в животе:
— Прошу.
— Луи, — мужчина так и не касается стакана, продолжая на него смотреть. — Я чем-то тебя напугал?
— Что? Почему?
— Ну... — мужчина смеётся, потянувшись за сахаром, — кажется, ты не горишь желанием что-то говорить после моего признания.
— Нет-нет, я просто... я не знаю, зачем вам моё расписание, и... это немного странно, так что... я не знаю, извините, я просто...
Мужчина случайно рассыпает сахар, разрывая пакетик, и поднимает брови в неловкости и удивлении:
— Упс, извини, я засмотрелся на тебя.
— Ничего страшного, позвольте мне только... — Луи начинает копошиться, радуясь, что может переключить внимание с ответа на то, чтобы вытереть сахар, и тянется за тряпкой, которой обычно протирает стойку.
— Так ты скажешь мне, по каким дням работаешь?
— З-зачем?
— Чтобы я знал, когда мне стоит заезжать, чтобы купить у тебя кофе.
— Простите? — Луи замирает, слегка нахмурено глядя на мужчину, но, испугавшись пристального взгляда во время зрительного контакта, вновь продолжает нервно вытирать стойку. — Я-я... я не думаю, что вам стоит это знать, к тому же, мой график не точный, и я рабо... Ай! Боже, чёрт, ай! Как же больно!
Он восклицает, начиная лихорадочно отряхивать руку, когда стакан, что стоял рядом с рукой мужчины, оказывается случайно задет кем-то из них двоих — Луи не успел заметить, сам ли перевернул его или это дело рук гостя — и опрокинут, а всё содержимое теперь на его руке. Горячий кофе, прожигающий кожу и заливший рукав его светлой толстовки, заставляет Луи болезненно скулить, продолжать обмахивать руку и жмуриться, чтобы терпеть боль от ожога кипятком.
— Луи, извините! — восклицает мужчина, сразу потянувшись за стоящими неподалёку салфетками. — Прошу прощения, это случайно вышло, я не заметил этот стакан!
Луи поскуливает, кусая губу, и мужчина перехватывает его руку, принимаясь вытирать кофе:
— Сейчас-сейчас! — повторяет гость, продолжая оттирать горячий напиток, впитывающийся в ткань, и Луи не успевает заметить, как тот, бросив смятые грязные салфетки на стойку, закатывает рукав его толстовки, покрытый большим тёмным пятном.
— Нет, не ну-
Луи закусывает щёку, осознавая, что уже слишком поздно, когда мужчина, замирая, продолжает удерживать его запястье и теперь пристально рассматривает.
Мальчик видит, что тот не смог не заметить синяки, оставленные мистером Стайлсом как напоминание обо всех этих ночах. Несколько довольно однозначных следов от его ремня и пальцев.
— И-извините, — намного тише проговаривает клиент, отпуская его руку. — Извините, я, наверное, не должен был это увидеть.
Луи прочищает горло, нерешительно притягивая к себе руку и расправляя обратно закатанный незнакомцем мокрый рукав:
— Н-не трогайте меня больше, пожалуйста, — тихо бормочет мальчик, опуская взгляд. — Я сейчас заменю ваш кофе.
— Да, спасибо. И извини.
Луи отворачивается, начиная готовить новый напиток, и не поднимает взгляда, лишь старается дождаться, когда жар уйдёт с щёк. Никто не должен был это увидеть. Никто не должен узнать.
*** </p>