six (2/2)

— Иногда я тоже задаюсь этим вопросом, — грустно смеётся Луи, пожимая плечами. — Но нет, не каждую. Обычно у меня есть один или два выходных в неделю. Но чаще один, потому что мне нужны деньги.

— Ты же знаешь, что умрёшь? — Зейн кривит губы. — В смысле, не то чтобы люди могут жить без сна.

— Я сплю, Зейн. Просто... в другое время? Не твоё дело, неважно.

— Ладно, ладно, не шипи на меня, котёнок, — он в защитном жесте поднимает руки, усмехаясь. — Просто напиши мне, если вдруг поменяются планы и захочешь прийти. Будет алкоголь и травка.

— Я не курю.

— Никто не курит, — подмигивает парень, смеясь, и Луи закатывает глаза, фыркая со смешком, а потом ставит на стойку стакан с кофе для Зейна:

— Проваливай уже.

— Напиши, если что! — смеётся тот, покидая кофейню, и Луи, вздохнув, решает продолжить намывать стойку. Зейн неряшливый, он оставляет после себя беспорядок каждый раз.

***</p>

Тем временем в один из автомобилей, припаркованных на обочине чуть выше по улице, усаживается мужчина. Он ставит оба стакана с кофе в подстаканники и кое-как умещает туда же коробку со своим десертом.

— Почему так долго? — отрываясь от телефона, звучит второй мужчина, сидящий на пассажирском сидении.

— Ждал кофе.

— Или любовался этим своим кофе-мальчиком? — смеётся тот, качая головой. — Прекрати, это жалко. Ты пьёшь кофе в дешёвой забегаловке несколько раз в неделю, чтобы просто пялиться на него.

— Сказал кто? — мужчина вздёргивает брови в смешке, заводя автомобиль, и уверенно выруливает с обочины одной рукой. — Тот, кто купил целый клуб с танцующими мальчиками?

— Там не только мальчики, — отмахивается собеседник, рассматривая стаканы с кофе. — Что ты взял для меня?

— Капучино. Твой с буквой «Г».

— Очевидно, — мужчина издаёт смешок, забирая свой стакан, и делает глоток. — Чёрт, слишком сладко. Передай своему кофе-мальчику в следующий раз, что он перебарщивает с сахаром.

— Это я добавил, — смеётся первый, бросая взгляд на друга и коллегу. — Чем больше сахара, тем быстрее он тебя убьёт.

— И даже тогда ты не получишь доступ к моему бизнесу для своих грязных ручонок, Ксандер, — усмехается мужчина, отпивая ещё немного кофе, и вновь морщится. — Отвратительно сладко. Купи эту кофейню и уволь его.

— Я куплю её, — кивает Ксандер, смеясь, — но не уволю, — он то и дело отвлекается от дороги, кидая на мужчину двусмысленные взгляды. — Не знаю, просто... ты когда-нибудь имел кого-нибудь на барной стойке? Я бы поимел его там.

— Пожалуйста, просто поехали в офис, — мужчина фыркает. — Трахать собственных работников это новый кинк? — он издаёт смешок.

— Не тебе об этом говорить, мистер трахну-этого-танцора, — смеётся Ксандер, разворачивая машину, и вновь думает о том, что шутки о покупке этой кофеенки могли бы стать совсем не шутками.

*** </p>

— Блять! — Луи выругивается, тяжело дыша, когда мужчина крепко держит его за горло, пока Томлинсон рваными движениями объезжает его бёдра. — О, Чёрт! — хрипит он, ощущая пальцы другой руки, впивающиеся в его бёдра.

— Не кончай, — командует мужчина, откинув голову на спинку кресла.

— П-пожалуйста! — Луи хнычет, крепко вцепившись пальчиками в его плечи, и у него почти сбивается дыхание. — Мистер Стайлс! Пожалуйста! Так тяжело!

— Нет.

— Пожалуйста.

— Ты не кончишь, пока я не скажу.

Луи скулит, пытаясь замедлить движения, чтобы уменьшить трение хоть немного, за что получает шлепок по заднице, где сразу же краснеет огромный отпечаток ладони.

— Не замедляйся, — рычит мужчина, сжимая руку на его шее сильнее, и Луи хрипит, когда становится сложно дышать. — Двигайся. Хочу, чтобы ты не кончал так долго, как только сможешь.

— Господин Стайлс, — Луи дрожит, всё ещё скуля, и всё же заставляет себя вернуть прежний ритм движений. Его бёдра дрожат и сжимаются, и он не может думать ни о чём, кроме как поскорее кончить. — Прошу! Прошу, так близко! Мне больно, — хрипло умоляет он, чувствуя, как от стонов и тяжёлого дыхания под чужой хваткой саднит горло. — Прошу, можно мне кончить?

— Нет. Доведи меня.

Луи всхлипывает. Каждый раз уходит слишком много времени, чтобы заставить мистера Стайлса кончить, и Луи проклинает тот день, когда впервые согласился это сделать. И проклинает каждый следующий, когда соглашался снова и снова. Все эти три недели, из которых три или четыре ночи в каждую ему приходится танцевать для мистера Стайлса. И не только танцевать.

— Чем быстрее ты заставишь меня кончить, тем быстрее сможешь сделать это сам, — с усмешкой подсказывает мужчина, притягивая его за шею ближе. — Ускорься. Мне нужна разрядка.

Луи тяжело дышит, ощущая, как ослабевает хватка на его шее, и в следующую секунду вторая рука мужчины уже опускается на его бёдра.

Луи сбито втягивает воздух, нерешительно наклоняясь ещё сильнее, пока его дыхание не касается шеи мужчины:

— Мистер Стайлс... — шепчет он, поскуливая. — Пожалуйста, я так хочу, чтобы вы кончили. Пожалуйста, мистер Стайлс. Я недостаточно хорошо двигаюсь? — всё так же жалобно шепчет он, опаляя шумным и влажным дыханием шею и ухо мужчины. — Вам не нравится, как я объезжаю вас своими бёдрами, сэр?

Луи никогда ещё не чувствовал себя таким смущённым, а его щёки никогда не горели так сильно. Но сейчас он не беспокоится об этом, думая лишь о том, чтобы побыстрее добраться до такого желанного финала, потому что его член действительно начинает болеть.

— Мне очень нравятся твои бёдра, Малыш Лу, — кивает Гарри, шумно выдыхая, и его брови хмурятся.

Луи проводит кончиком носа где-то под его челюстью и всё так же тяжело дышит:

— Мне так нужно, чтобы вы кончили, господин Стайлс, — шепчет он, почти касаясь его уха губами. — Пожалуйста, кончите, мистер Стайлс! Кончите прямо подо мной!

Он двигает бёдрами ещё быстрее, скуля и зажмуриваясь, когда вновь трётся об него своим членом, пачкая мужчину собственной смазкой.

Рубашка Гарри выправлена и почти расстёгнута, и касание чувствительной головки к оголённой коже на его прессе вообще не улучшает ситуацию для Луи.

— Так хочу, чтобы вы позволили мне снова кончить, мистер Стайлс, — хныча, бормочет он, пока руки мужчины терзают его бедра, впиваясь ногтями и царапая гладкую бледную кожу. — Можно мне снова кончить на вашу рубашку, сэр?

— Блять, — Гарри громко выругивается, толкаясь в него бёдрами сквозь свои брюки, и резко насаживает Луи на себя, крепко прижимая его дрожащие бёдра. — Такой хороший мальчик, — хрипит он, всё так же крепко жмурясь, и тихий низкий стон слетает с его губ, когда он всё же изливается в собственные боксеры. — Такой грязный, такой послушный для меня... — продолжает хрипло шептать Гарри, когда одна его рука скользит к позвоночнику Луи, заставляя того прогнуться и сильнее прильнуть к мужчине, зажимая его член между их телами.

Вторая рука мужчины скользит выше, зарываясь во влажные от пота волосы мальчика, и он слегка оттягивает их, заставляя Луи открыть шею.

Гарри льнёт к ней щекой, наплевав на пот, и вдруг проходится языком от ямочки ключиц по кадыку и вверх до самого подбородка. Он чувствует солоноватость пота, смешанную с горечью использованного парфюма, и это совсем немного сводит с ума. Стон удивления, смешанного с отчаянием, срывается с губ мальчика.

— Кончи. Прямо сейчас, — командует Гарри, ещё чуть сильнее оттягивая его за волосы, и наклоняется к уху. — Сейчас. С моим именем.

Луи поскуливает, толкаясь ещё несколько раз, и чувствует, как член болезненно трётся об пресс мужчины.

— Мистер Стайлс! — восклицает он абсолютно разрушено, изливаясь на живот Гарри горячей спермой, и обмякает, сидя на нём. Он опускает голову на его плечо, тяжело дыша, и чувствует, как горит и царапает горло.

— Хороший мальчик, — Гарри блаженно улыбается, поглаживая его по мокрым волосам. — Хороший мальчик.

Луи всхлипывает, даже не понимая, от стыда за всё то, что только что говорил, или от силы накрывшего его оргазма. Но он всё ещё дрожит, сидя на своём начальнике, и руки мужчины всё ещё на его пояснице и в волосах, и они всё ещё не двигаются.

Луи всегда старается сбежать сразу же, как только всё заканчивается. Но сейчас его ноги абсолютно его не держат, всё в желудке скручивается и пульсирует, а голова тяжёлая, словно налита металлом. Поэтому он надеется, что не будет уволен за то, что позволяет себе взять несколько минут передышки, лёжа на плече собственного начальника.

Когда, спустя пятнадцать минут или около того, Луи всё же находит в себе силы одеться, чувствуя себя так, будто напился, потому что его голова слегка кружится, а коленки подрагивают, Гарри закуривает, сидя всё в том же кресле, за исключением лишь того, что несколько минут назад он бросил Луи в руки пачку влажных салфеток и заставил стереть со своего пресса сперму мальчика.

Возможно, это одно из самых постыдных занятий, что Луи делал. По крайней мере, он и не догадывается о том, какой горячей мистер Стайлс находит эту картину, когда Луи, сидя на коленках перед креслом, прямо между его ног, прикладывает усилия, стараясь оттереть беспорядок, оставленный им же, с дорогой льняной рубашки и подкачанного мужского тела.

— Твои деньги, — Гарри протягивает ему крупные купюры, сложенные вдвое, и Луи забирает их, опуская взгляд в пол. — Можешь ехать домой.

— М-мистер Стайлс...

— Ты знаешь правила, — Гарри не даёт ему договорить и усмехается, сбивая пепел с сигареты в пепельницу, стоящую на столике рядом с креслом, и пробегается взглядом по уже одетому, но такому взъерошенному, оттраханному Луи. — Ты не работаешь после приватов для меня. Я и так позволяю тебе работать пол ночи до этого.

— Раньше я всегда работал до закрытия, — пытается поспорить Луи, не в силах повысить голос, потому что его горло всё ещё пылает. — У меня могут быть ещё клиенты сегодня!

— Нет, — отрезает Гарри, вновь затягиваясь, и хмурится. — Тебе так нужны деньги?

— А кому нет? — бормочет Луи, стоя перед ним. Он вновь нервно заламывает собственные пальцы, соединив руки за спиной, и смотрит в пол.

— Хорошо, — Гарри кивает. — Я буду платить больше.

— Что? — мальчик поднимает на него удивлённый взгляд.

— Я буду платить больше, — Гарри пожимает плечами, уверенно глядя на него. — Только мы меняем условия.

— На к-какие? — сглатывая, робко спрашивает Луи, немного хмуря бровки.

— Теперь я смогу трогать всего тебя.