11. поиграем в стритбол, три на три (2/2)
Юзуха хватает меня за руки и тянет на себя, говоря как отталкиваться и сохранять баланс, её юбка развивается, но едва ли это вызывало хоть толику волнения. Спустя пару десятков минут мне уже не нужна её рука в качестве опоры и я начинаю свободно, хоть и с долей аккуратности, нарезать круги. Огромная площадка освещается неоновыми огнями, мои ногти светятся из-за лака, а какая-то ретро музыка, похожая на ту, что часто включала мама во время уборки, играет и тут. Ролики не ощущаются тяжестью на ногах, я перебираю ими, ощущая лёгкость в голове и теле.
С разговора с госпожой Баджи прошло три дня, квартира оказалась пустой уже вечером того дня, а её номер набран вчера. Мы не говорили о чём-то задевающем сердце, она рассказывала о том, как красива Осака и звала меня, маму и Чифую как-нибудь навестить её. Я сдержанно ответила, что скажу об этом маме, но мы обе знали, что этого не случится. Разговор продлился едва ли пятнадцать минут, но после него я была настолько воодушевлена, что знала точно — я позвоню ей ещё не раз. Она явно не заслуживала того, чтобы о ней все забыли.
Ощущаю руки Юзухи на талии, она едет спиной вперёд, явно чувствуя себя здесь как дома, берёт меня за руки, начиная кружится вместе со мной. Одиноко едущий впереди Хаккай не ожидает когда мы разделяемся, подхватывая его под локоть с обоих сторон и явно нервничает, но всё равно улыбается. Мы с удовольствием докатываем наше время, пока нас не выгоняют с поля. Я разбуваюсь первой, бросая ролики там же, оплачивая сеанс картой Хайтани. Тратить огромные суммы на какие-то вещи или что-то подобное желания не было, пластик неприятно жёг руки, а мозг жгла мысль, будто меня покупают.
— Наконец завела себе папочку? — руки Юзухи пробегаются по моим бёдрам, она громко смеётся, а лицо Хаккая такое же красное, как и у меня. Я бью её по руке, не обращая внимания на кассира, который продолжал рассчитывать счёт.
— Фу, ебланка. — я одновременно сгораю от стыда, но всё равно смеюсь, благодаря кассира и пряча карту в внутренний карман рюкзака, который не меняла уже который год. Делаю обиженный вид и ухожу чуть вперёд, спустя пару секунд разворачиваясь к ней лицом. — Скорее это он завёл меня.
Мы смеёмся, она подхватывает меня под локоть, идя нога в ногу со мной. С Юзухой не было каких либо ограничений на темы разговоров, мы всегда говорили то, что у нас на уме, забывая о нормах приличия. В этом было основное отличие моей дружбы с Эммой от дружбы с Шибой. Я боялась говорить на неприличные темы с Эммой, боясь быть осуждённой, и делала это только тогда, когда она настаивала. Но, в любом случае, я любила что одну, что другую.
Следующей остановкой оказывается боулинг, в котором Юзуха вытягивает ноги вперёд, попивая сок из высокого стана, пока я безуспешно пытаюсь обойти Хаккая, что в итоге мне надоедает и я ставлю себе другую цель, пытаясь попасть мимо кегль, в одну из этих дорожек по бокам. Просовываю пальцы в лунку, прикрывая один глаз и прицеливаясь. Точно в цель.
— Попала! — я смеюсь, прыгая на месте и хлопая в ладоши. Юзуха смотрит на меня как на дуру, Хаккай тоже, но кого это ебало? Я цокаю, закатывая глаза.
— Ты же в курсе, что надо попасть по кеглям? — интересуется у меня Хаккай, видимо, всерьёз принимая меня за дуру. Я устало опускаюсь на диван, разминая пальцы ног в специальных туфлях.
— Любой еблан может попасть по ним. А ты попробуй не попасть. — он усмехается, беря в руки особенно большой шар. Парень замахивается, одним махом выбивая страйк и заставляя меня погрустнеть. Вижу что на соседней дорожке тоже страйк, поэтому подскакиваю и тычу пальцем в неё. — Видишь?! Я же сказала, любой еблан может так сделать. Так что отсосался.
Хаккай не обращает на меня внимания, обращаясь к тому, кого я заочно назвала ебланом. Меня отвлекает сообщение от Риндо с вопросом хорошо ли я провожу время, на что я не успеваю ответить, так как слышу знакомое имя. Вскидываю голову, оборачиваясь к нему, ощущая как мои брови медленно ползут вверх. Шибуя всегда была большой деревней, в которой каждая собака знала друг друга, но увидеть Такемичи здесь я точно не ожидала и не понимала, как я раньше не заметила его. Может из-за того, что стояла спиной к нему, но, если честно, было максимально похуй.
— Привет. — я киваю ему, накидывая куртку на плечи. Усталость в ногах накатывала волнами, а желание оказаться в своей кровати было пропорционально желанию доесть остатки еды из холодильника.
Взгляд Такемичи на мне тускнеет, но я не придаю этому особое значение. Бурчание в животе волновало намного больше. Мы выходим все вместе, я завязываю разговор с Хиной, пока Юзуха и Хаккай, словно гиены, накидываются на бедного Ханагаки. Юзуха спрашивает, хочу ли я к ним, на что я киваю, уточняя, что после меня у них не останется и крошки. Мы идём не так уж долго, а я понимаю, что впервые иду к ним домой. Не то чтобы меня это как-то смущало, но всё же. Я держу взгляд на своих ботинках, рукой цепляясь за лямку рюкзака.
sound: a$ap ferg — floor seats
А когда вновь вклиниваюсь в окружающий мир, охуеваю как никогда прежде. Толпа в белой форме с эмблемой дракона, выглядящая скорее не агрессивно, а пугающе конкретно для меня. Я стою рядом с Хиной, машинально тянусь к внутреннему карману, благодаря себя за то, что так и не убрала телескопку оттуда. Коко, если я правильно услышала Хаккая, выглядит излишне самодовольно, а его выражение лица только побуждает желание въебать по нему. Едва ли я опасалась за жизнь Такемичи после всего того, что с ним произошло, но Хина, которая была здесь совершенно не при чём, сжимающаяся за моей спиной вынуждала схватить дубинку, оставляя руку в кармане. Вытащить, взмахнуть, въебать, убежать.
Толпа припиздаков наступала, в то время как я делала шаг назад. И всё же я была благодарна Хайтани за неожиданный подарок, холодный металл отгонял страх, пробуждая жгучий азарт, текущий кипятком по венам. Краем глаза замечаю движение рядом с Коко. Движение, заставившее подавиться слюной и отпустить руку. Его лицо всё такое же непроницаемое, как и два года, не проскальзывает ни одна эмоция. Светлые брови, уже отросшие волосы и розоватый шрам на левой стороне лица.
— Какие грубые слова, малыш Сейшу. А раньше у тебя ножки дрожали от обычного минета. Заделался тупым мужланом? — он лишь удивлённо поднимает брови, на лице всё ещё пустота, едва ли меня ебало его появление тут, а его едва ли ебал мой выпад в его сторону. Хаккай выходит вперёд, вырубая не вовремя дёрнувшегося обсоса одним ударом по лицу.
Слышу разговор Юзухи и Хаккая сквозь толщу воды, бросая взгляд то на тело на земле, то на Инуи. Я не винила их в том, что они не сказали мне о родстве с главой Чёрных Драконов, это было сугубо их дело. Нож, блеснувший в руках Сейшу, заставляет повторить намеченный ранее план. Вытащить, взмахнуть. Телескопка упирается Инуи куда-то в зону адамова яблока, слегка надавливая. Его насмешливый взгляд вынуждает прижать металлическую дубинку ещё теснее к коже.
— А ты совсем ахуел, уёба? — спрашиваю я у него, осознавая, как он меня нахуй бесит. Гандонище ебучее. Не решаюсь делать никаких выпадов, кроме этого, в его сторону, краем глаза наблюдая за лезвием на шее Хаккая. Вглядываюсь в его глаза, но вижу только Юзуху, крутанувшуюся на месте, и её ногу, влетающую Сейшу в зону между шеей и плечом, благо, вовремя убираю телескопку от его кадыка.
Он лежит на земле пару секунд, приходя в себя, после чего становится подле Коко. Его последующие слова заставляют меня пожалеть о двух вещах. Первой было то, что я не плюнула сверху. Вторая — что парней я выбила отбитых наглухо. Отхожу дальше к Хине, хватая её за руку и разворачиваясь обратно к Шибуе. Всей моей смелости хватило только на вялый высер, прерванный Юзухой.
Летящая прямо на нас громадина вынуждает потянуть Тачибану за собой в сторону, наблюдая, как Ханагаки отлетает на пару метров. Толпа уебанов тут же склоняет головы перед ним, а я всё также крепко держу девушку за руку. Такемичи прилетает по лицу, а я удерживаю Хину от того, чтобы ломануться прямо в пекло. Следующий удар ногой под подбородок. Я вижу, как ломается его нос и кровь начинает хлестать во все стороны, а несвоевременно проснувшаяся эмпатия заставляет почувствовать жжение на своём лице.
Тайджу ёбнутый. Его одиозные речи, действия, всё вокруг. Кровь гуще воды, но не когда ты полное уёбище. Следующий удар получает Юзуха, я отпускаю руку Хины и обнимаю её за шею. Пальцами пробегаюсь по щеке, коротко спрашиваю всё ли хорошо, на что получаю кивок, но, сука, нихера не хорошо. Смотрю как Тайджу избивает, это едва ли была драка, Такемичи, крепко сжимая подругу. Всё внутри сжимается от жалости к ней, кажется, будто все органы перемешиваются. От чего-то чувствую поднимающийся вверх завтрак.
Мы вместе уберегаем Хину от откровенно тупых действий — её бы раздавили в лепёшку, если бы она влезла. Хаккай удерживает брата от практически убийства Ханагаки, мы с Хиной кидаемся к нему, наблюдая за его покрасневшим от давления лицом, огромным количеством синяков и кровью из разбитого носа, которая заляпала всё лицо. Мы с Юзухой поспешно прощаемся, я обнимаю её и прошу звонить, если что-то случится, а после мы с Тачибаной буквально закидываем Такемичи на спину Хаккаю.
В последний момент бросаю взгляд на Сейшу — всё также чистый лист для меня, он отводит взгляд первый, послушно следуя за Коко, я же плетусь за друзьями хвостиком где-то сзади. Я ухожу прежде, чем Ханагаки приходит в себя, устало перебирая ногами. Где-то на подходе что-то в голове щёлкает, я практически роняю телефон, но всё же слышу голос Эммы.
— Карты не пиздели. — коротко говорю я, макушкой ощущая весь надвигающийся пиздец.