7. культ тела (1/2)

sound: ilytommy — make u mine

Я просыпаюсь от горячего дыхания в шею и духоты в комнате. Рука Риндо под футболкой, на голой коже, сжимает рёбра. Его лицо расслаблено, пряди разметались по лицу. Проверяю телефон, пытаясь особо не двигаться, экран показывает десять утра, что означало пропуск школы, о которой я и думать забыла. Единственное, что было неприятно — придётся сдавать долги и придумывать оправдание для учителей и мамы, которая не звонила только потому, что привыкла к моим ночёвкам у Эммы. Что-то влажное касается моей шеи, заставляя дёрнуться, прописывая проснувшемуся Риндо по носу.

— Блять. — я оставляю телефон на прикроватной тумбе, пальцами аккуратно ощупывая его нос. Он закидывает голову назад, сжимая переносицу. — Я случайно, прости, пожалуйста.

— Прощу, если поцелуешь. — вся моя вчерашняя смелость улетучивается без алкоголя и амфетамина, заставляя густо покраснеть, и я очень благодарна плохой генетике Хайтани и его необходимости в очках, без которых он вряд ли видел моё лицо.

Я обхватываю его лицо руками, целуя в нос, на что он громко цокает, вновь падая на подушку. Беру его очки с тумбы, надевая на него, он щурится, хватая меня за бёдра, вынуждая сесть на него. Он кажется другим, чем в ту первую встречу. Я вижу его мешки под глазами и уставшее выражение лица, которое он пытается скрыть за широкой улыбкой. Он поднимается на руках ко мне, цепляясь за мои губы. Поцелуй выходит мокрым и коротким, а ещё чрезвычайно нежным.

— Теперь простил, можешь вставать. — я киваю, опускаясь на пол и неловко перетаптываясь на носках. Он убирает весь вчерашний мусор, застилает постель, приводя комнату в порядок, пока я осматриваю её при дневном свете. — Нужна зубная щётка?

— Да. — он идёт в ванную, вынуждая следовать за ним, достаёт новую упаковку из шкафчика, отдавая мне в руки.

Он выдавливает ягодную зубную пасту на ворсинки щётки, начиная чистить зубы одновременно и напевать что-то похабное, за что получает тычок локтём по рёбрам. Сплёвываю сгусток пены, полоская рот проточной водой. Смотрю на его отражение, как он снимает очки и, морщась, капает капли в глаза, закидывая голову вверх. Риндо забирает у меня щётку, ставя её в стаканчик рядом с своей, заставляя меня улыбнуться от этого действия.

— А завтрак включён в стоимость номера? — разворачиваюсь от зеркала лицом к нему, облокачиваясь руками на раковину. Он берёт меня рукой за подбородок, поднимая голову ещё чуть выше.

— Только если ты хорошо попросишь. — эта флиртующая манера разговора между нами туманила голову, заставляя дрожать кончики пальцев. Он вновь коротко целует меня, а меня это будто не устраивает, вынуждая чутка углубить поцелуй. — Думаю, Ран уже свалил, поэтому можем спокойно выходить.

Я вновь иду за ним, едва ли не падая с лестницы из-за скользкой древесины, пока Риндо осматривается, чтобы удостовериться в правдивости своих слов. Я забираюсь на высокий барный стул, весело болтая ногами, пока Хайтани включал кофемашину и электрическую плиту. Он разбивает яйца в металлическую миску, добавляя соль и специи, предварительно спросив меня.

Его руки ловко управляются с нарезкой красных томатов и ветчины, а после также ловко взбивают смесь вилкой, отправляя на сковородку. Кофе-машина издаёт звук, оповещая о завершении работы и перед моим лицом оказывается кружка кофе, в который Рин добавляет малое количество сливок. Спустя ещё пару минут он ставит передо мной белую тарелку с лежащим на ней омлетом и блестящую вилку. Мы начинаем есть молча, изредка поглядывая друг на друга.

— Что ты имел ввиду, когда сказал, что братья Хайтани — короли в Роппонги? — я прерываю молчание, смотря ему прямо в глаза.

Он же отвечает всё тем же молчание, только накалывает кусочек томата на зубцы вилки, отправляя в рот, и запивает это всё таким же кофе с молоком, оставляя след над губой. Я тянусь к нему, большим пальцем правой руки стирая его, а он перехватывает её, целуя тыльную сторону ладони.

— Если я скажу, то ты больше здесь не появишься. Но рано или поздно ты узнаешь обо всём, поэтому, лучше я скажу об этом. — он забирает мою тарелку, складывая в раковину. Я грею руки о чашку, которую едва ли можно было назвать тёплой.

«Битва Роппонги за пепел», заблокированные суставы и многочисленные травмы, колония для несовершеннолетних. Едва ли моё лицо выражало хоть какие-то эмоции, а внутри было только неоправданное разочарование. Так усердно бежать от насилия и ебучих драк, чтобы снова прийти к ним. Я отворачиваюсь от него, смотря сквозь панорамные окна на будничный Роппонги.

Возможно, я была лицемеркой, но какой-то паники и подобных чувств события из жизни моего нового знакомого не вызывали. Возможно потому, что мы были знакомы пару недель и встречались только два раза. Возможно потому, что я не видела этого вживую, ведь знать и видеть — разные вещи. А может, я просто прожгла себе мозг амфетамином, раз никакой яркой реакции у меня это не вызвало. Я по уши в этой хуйне со всех сторон. Блять.

— Спасибо за завтрак. — я спрыгиваю со стула, целуя его в щеку и зачёсывая его волосы наверх. На его лице непонимание, которое вызывает во мне волну смеха. — Я не хочу этого видеть, слышать разговоры об этом, воспоминания, шутки, поебать что. Меня интересуешь ты, а не твоё прошлое или умение переломать каждую косточку в моём теле. Договорились?

— Договорились. — он кивает, его голос хриплый, выдававший волнение, хотя такому человеку, как он, казалось бы, оно не должно быть присуще. — Тебя отвезти, или ещё побудешь? Ран только вечером вернётся.

— Раз Ран будет только вечером, тогда побуду, пока Чифую не вернётся со школы. Твой брат пугает меня до усрачки, извини. — он улыбается, поправляя очки. — Посмотрим фильм?

Мы разваливаемся на кровати в его комнате, закидывая друг на друга ноги, но фильм смотрим только на половину. Он залезает руками под футболку, обхватывая грудь руками и пропуская сосок между пальцами. Я смеюсь, отмахиваясь от него, а он и не настаивает, только громко цокает, что заставляет меня чувствовать тепло внутри. Мы лежим где-то до четырёх, а я понимаю, что проводить с ним время без наркотиков так же комфортно и весело, как и с ними.

***</p>

sound: alvedon — retire (final)

Мы подъезжаем к моему дому, когда часы на моём телефоне показывают пять, Риндо подаёт мне пакеты, а я снова целую его в щеку, благодаря за выходной. В квартире не горит свет, а отсутствие Чифую вызывает нервную дрожь. Не разбирая покупки оставляю их в комнате, когда слышу хлопок входной двери. Спешу на встречу брату, чтобы порадовать, что я жива, но единственное, что вижу — кровавое месиво. Он едва ли стоит на ногах, я вовремя подбегаю, чтобы подхватить его и аккуратно опустить на диван. Многочисленные синяки, кровоподтёки, разбитая бровь, кровь из которой залила правый глаз. Меня успокаивает только то, что он дышит, рвано и тяжело, но дышит.