Глава 44. Квадрат (1/2)
Сквозь мозаику стекла бились яркими оттенками потоки света. Цветастое окно плело сеть по стене напротив. Итачи стоял, прислонившись к ней, и его омывал фантомный океан тепла. Лучи не грели по-настоящему, но, когда полотно облаков раскрывало дорогу солнцу, во всех вокруг словно оживали последние остатки воли.
Итачи подошёл ближе к окну. Сквозь разноцветный фильтр стал наблюдать за резвящимися на улице шкетами. Они задорно носились по территории, и сегменты мозаики красили их силуэты в синий, рыжий, зелёный…
Слишком радостно. Слишком безмятежно, но видно сами критерии мятежности в их головах оказались непоправимо искажены.
Итачи думал. Анализировал всё вокруг. И сравнивал с тем, с чем сам мог столкнуться в неумолимо наступающем будущем.
В далёких от Конохи землях вспыхнула война.
Учуяв её кормящее пламя, нукенины и просто наёмники сбежались со всего света, а когда всё закончилось, оставили после себя разруху. Некоторые из них осели в проигравшей Стране Мёда. Ведь власти пали. Других сил не осталось.
Тогда в нужде выжить нукенины подчинили себе отчаянных и взяли на службу прогнивших. А те соглашались, желая утолить уже свои потребности. Какие — было не так важно, ведь созданное пришлыми зло бросало ещё большую тень на и так разрушенную страну…
Итачи знал, что вскоре время подарит ему шанс выбрать пути. И многие из них приведут уже страну огня к такому же краху.
«Найди шкета, шум не поднимай. Любое подозрение может вызвать панику. Нам это не нужно…»
Саске, семья и клан Учиха. Близкое дуновение войны и кровавая деградация…
Данзо подобрал идеальную миссию для проверки. Итачи думал, что пока не давал повода этой жестокой душе в себе усомниться.
— Слышь, сука, — донеслось издалека. — Где мой товар!
«Кто это там?..»
Итачи тихо покинул переход меж двумя цехами и подступился ближе к шуму. Он прильнул к стене возле поворота, вытащил из кармана небольшое зеркало и нацелил нужный угол.
— Гони товар!
В отражении Коши жал к стене какой-то подросток. Всё дёрганно наступал, пытаясь сблизиться. По виду ему было лет пятнадцать, но заплывшее лицо его старило. Болезненные синяки под глазами, словно стекающая с лица кожа…
«Он — наркоман?»
Коши жалась к стене и выгибалась, словно озлобленная кошка.
— Есть только синька, — шипела она в ответ.
— Да чё мне это говно! Гони мне краснуху, мразота!
— Эй, мне нужно время!..
— Значит хер тебе, — прорычал парень, и вмазал кулаком о стену. Коши испуганно дёрнулась. — А не ключи к подсобке!
— Но… у нас договор! — возмутилась она.
Обвислое лицо исказила гримаса ярости. Странно задергался косой глаз, словно наркоман окончательно терял контроль из-за наплыва гнева.
— Молчать! — рявкнул он и прижал Коши к стене.
— Я… Ясай… — просипела она. — ублюдок…
«Значит, это его имя».
Дрогнула в мимолётном замахе её рука. Первая реакция — отбиться, спасать себя, но нет. Терпение — часть замысла.
«Она с ним в связях. Подсобка… похоже, это ритуальная комната».
Наркоман подрагивал от ярости. Его так сильно злил обычный отказ? Итачи не доводилось раньше долго наблюдать за зависимыми.
«Он ведь её задушит…»
— Если товара не будет… Я отдеру тебя ещё сильнее чем в прошлый раз, усекла?!
Коши не ответила.
— Усекла?! — заорал Ясай. Прильнул ближе, стал таращиться почти в почти в упор.
— Д-да…
— То-то же.
Удушение грозило последствиями, и Итачи хотел было вмешаться. Но Ясай отступил. Он ослабил хватку, и резко устремился прочь. Быстро он скрылся за поворотом.
Коши прокашлялась и осела по стене.
— Выходи, — сипло сказала она.
Итачи спрятал зеркало и ступил из-за угла.
— О, это ты… — усмехнулась Коши.
— Мне не стоило вас прерывать.
— Да уж…
— Кто он?
— Этот мудень? Ясай звать. Он вроде как… смотритель из крыс второго. Правда живёт, падла, в о одной из пристроек первого…
— Его готовятся продать?
— Пф-ф… кто ж его купит. Он просто на подсосе у загонщиков, — рассказала Коши. — И как эти твари его ещё не выперли…
— Он плохо выполняет свои обязанности?
— Да ты глянь на него! Он постоянно о хтони думает. Подсел — не стащишь, наверняка сторчится в ближайшие месяцы. Сдохнет где-нить от передоза, и никто его не вспомнит…
Коши нерасторопно зашевелилась, подтянулась по стене вверх.
— Тогда возникнет нужда искать нового союзника, — ответил ей Итачи. — Того, с кем можно будет проложить взаимовыгодные мосты.
Коши фыркнула.
— Вряд ли новый будет сильно хуже…
Итачи отвернулся. Посмотрел в ту сторону, где скрылся Ясай.
«С этим хоть вышло договориться…»
— Пошли проветримся, пока нас не позапирали, — буркнула Коши. — Свободный час скоро закончится.
Они вышли на улицу, и в лицо завыл сварливый ветер. Паром вился выдыхаемый воздух, Итачи поймал себя на мысли, что ему не хотелось покидать хоть сколько-то тёплое место.
Горизонт заслоняли красные силуэты переоборудованных цехов. За ними тянулся кривой бетонный забор, и в нескольких местах разительной вышки перекрывали пласт небес. Одна из них, самая высокая, стояла прямо в центре всего «Квадрата».
Дети на улице подробились на небольшие группы. Все они были из третьего, ведь ребят из первого и второго на улицу не выпускали даже в свободный час. Будущих рабов и тех, чьи внутренности представляли ценность, держали взаперти и под охраной.
Коши называла их жильё уютной берлогой. Вероятно, условия содержания их сильно выделялись на фоне остальных.
Итачи понимал. Загонщики боялись испортить свой основной товар.
А вторых не выпускали из-за болезней. Никто не желал распространять заразу по всей территории.
— Итачи, — сказала Коши, — мы так больше не можем. Я знаю, что ты непростой.
Итачи промолчал. Скосил взгляд, якобы удивлённый, а на деле стал думать, где оплошал.
— Я видела, что ты сделал с Коичи. Как повалил его. Как… — Коши запнулась. Подлезла ближе, и прошептала: — Ты ведь шиноби, да? Слишком спокойный, слишком… да ты слишком другой!..
— Что?..
— Помоги… прошу тебя.
Итачи не ответил.
«Она знает. Теперь единственный способ скрыть утечку — придушить её где-нибудь…»
Итачи выстроил в голове местность, вообразил все замеченные в округе тёмные углы. Наметил ближайший, но…
«Мёртвые люди молчаливей живых… Данзо убил бы её без раздумий».
Итачи окинул Коши ещё раз. Уставился в полные слепой надежды глаза… бедное существо, хитрое, но от отчаяния уже не знавшее, с кем можно разделить слабость. Оно и не догадывалось, что тот, кому оно доверилось замышляет лишить её жизни.
Но Итачи вдруг понял, что его рука дрогнет.
На Коши зациклилась вера последних сосудов жизни в спасение. И от одной только мысли об убийстве этой веры становилось тошно.
Ему претило лишать детей осколков света.
«Да и… что она расскажет? Кто ей поверит?»
Итачи привык не доверять людям, но перед ним стояло дитя тяжёлых времён. Хитрое, но доброе, наивное и человечное. Оно всего лишь жаждало спасать других таких же.
Миссия не требовала её убийства.
С Коичи было проще. Коичи погиб в бою. По Коичи почти не плакали, и от смерти его ничего не изменилось.
«Если Данзо хочет, чтобы я прокладывал кровавый путь телами каждого, кто встанет… нет, кто даже ненароком заслонит мою дорогу…»
— Чем помочь? — прошептал Итачи.
Коши воодушевлённо вздохнула. Аккуратно оглянулась.
— Поклянись, что не расскажешь никому о нашей затее.
— Если ты не веришь, что я сохраню тайну, — ответил ей Итачи, — зачем хочешь поведать её мне?
Коши не ответила и незатейливого поджала губы.
— Я…
— Почему ты доверяешь мне?
— Потому что ты шиноби.
— Даже если так. Шиноби на миссии — последние, кому стоит доверять.
Коши не ответила. Наверняка и не знала, что сказать.
— Мы… кароч, мы планируем свалить.
Итачи не был удивлён. Он и не ждал другого.
Всю территорию «Квадрата» обносил красный забор, и режущей остротой блестела на затухающем солнце проволока. За силуэтами цехов виднелись вышки сторожевых башен, с них по вечерам скользили по земле яркие круги прожекторов. Условия содержания в «Квадрате» походили на тюремные, и безопасность с виду тоже.
Но на деле…
Итачи знал, что сбежать из третьего возможно. Но выжить после побега в этой глуши, так ещё и зимой…
— Каким образом? — спросил Итачи.
— У нас есть способ, — утаила Коши. — Через подземку арены. Там есть брошенные пути.
Итачи не ответил.
— Но… обычно загонщики ничё не делают, если кто-то один свалил. Но нас-то много. По нашему следу спустят шавок. Ты ведь сам видел, как они порвали Коичи…
Итачи удивился. Вся проблема крылась всего лишь в собаках?..
— Потравите их, — предложил он.
— Э… где мы яд-то возьмём? — фыркнула Коши.
— Препараты. Они должны сработать.
— Чего?.. — спросила она, но вдруг замерла. — А… а они? Хтонь эта? Ты… думаешь?..
Коши замерла в осознании найденного пути. Очевидная для Итачи мысль стала для неё и, видимо, для всей её группы открытием.
Страх и отсутствие ориентира помешали запуганным умам достигнуть этой мысли своими силами. А подсказывать никто не собирался. Не для того здесь держали детей.
— Если они так сильно воздействуют на людей, — пояснил Итачи, — то на собак — тем более.
— Это… — радостно и совсем по-детски подскочила Коши.
Она стянула его в объятия. Крепко для измученного ребёнка.
«Нет…»
Итачи всё для себя решил.
Он привык идти на жертвы. Но если не сохранить хоть одно… хоть что-то, что дарует свет не только миру, но и его жизни. Что будет тогда?
Итачи разрывался меж решимостью спасать одно, другое, третье. Жизнь требовала от него лить кровь, и он всё не мог точно осознать, готов ли будет отдать в лапы смерти не только виновных в бунте ненависти, но и людей, ненароком заблудших не в ту жизненную перепитию.
Коши всё жалась теплотой. B раздумьях Итачи потерял тот миг, когда удивительный порыв пустил цепочку мыслей. Вдруг он вспомнил, как минутой ранее искренне прикидывал способ её убийства.
Разлеталась ошмётками его человечность. Крошились слои, оголяли само ядро. Последний барьер пред абсолютом. Итачи знал: когда-то ему потребуется проломить и его.
«Когда… если придётся убить и Саске…»
Погаснет тот последний свет в жизни. Останется лишь цель. Но до тех пор, пока цело ядро…
— Это все проблемы решает, — тихо сказала Коши и наконец отпустила его. — Как мы ваще до этого не допёрли!
— Что после? — спросил Итачи.
— Что? После… мы растащим наши нычки.
— У вас есть припасы?
— Да. Мы готовились. Стянули консервов, нашили одежды из тряпья. Слыхал про слепого?..
Итачи кивнул.
— Он один из наших. Бедняга…
— Он идёт с вами?
— Ага.
Итачи вспомнил побитого парня в повязках. Едва ли он способен был вести самодеятельность.
— Он может не выжить.
Коши хмыкнула.
— Смерть на воле лучше чем то, что ждёт его здесь…
Итачи кивнул. Может оно было и так, но на улице его ждали мороз, голод и долгий-долгий путь к нормальной жизни в разрушенной войной стране.
Нелёгкая судьба. Незавидная.
— Почему вы решили бежать зимой?
— Мы идём на юг. К столице. Там хоть какая-то человечность в людях осталась… А там река. Мы, это, сильно срежем, если попрёмся по льду.
— Это рискованно.
— Ага. Но единственная дорога по земле далеко. А река… она прям тут, — Коши вздохнула. — Я хочу, чтобы ты попёрся с нами.
«Вот ведь…»
Итачи знал, что не имеет права согласиться. Ведь если вызвать подозрения — наживка соскочит. Данзо разглядит в нём слабость, поймёт, что он не устоял перед несправедливостью. А Итачи обязан был устоять.
В том крылся смысл проверки, провалить которую нельзя. Ведь Данзо должен верить в то, что души в Итачи не осталось. Только тогда он будет доверять и наконец раскроет свои планы с концами.
— Ты не можешь, — сказал Коши. — Но… если я помогу тебе как-то. С твоим заданием, каким бы оно не было. Чтобы ты после помог нам. Хоть как-нибудь.
«Помочь, не подставив себя…»
У Итачи была идея.
— Дай мне координаты схронов, — сказал он. — Запиши, что вам необходимо. Я раздобуду немного припасов, когда покину это место.
— Ты… — удивилась Коши. — Спасибо!
— Взамен, — продолжил Итачи. Обернулся и кинул взгляд на большую кирпичную башню меж цехами. — Расскажи мне всё, что знаешь об этом месте.
***</p>
Ломило.
Рот выедало сладкой горечью. Лужа блевотины перед глазами душила одним из ароматов второго загона. Ясай спрятался за углом между двумя цехами, чтобы не показывать слабости. Пусть даже вокруг никого уже не осталось.
Свободный час у пиздюков давно закончился.
— Как же… это…
Колотило в груди. Жизнь мерцала с разным темпом. Ускорялась и замедлялась где-то там за рёбрами, зияла тёмными мигами пустоты, когда сердце замирало дольше нужного. В каждый такой миг Ясай чувствовал, что недолго ему осталось.
С каждым днём он словно сближался со вторым загоном, за который был ответственен. Чувствовал себя всё более жалким, таким же, как и все вокруг. Дрожал от боли, страха. Хотел вцепиться в каждую частичку тела и растянуть, как желейное мясо из столовой. Порвать мышцы в клочья.
А в голове звенела мысль: