Глава 40. Вспышки на воде (1/2)
Сквозь слои кимоно пробивался морозный воздух, но согревало льющееся ароматами чая тепло. Горел фитиль окиандона<span class="footnote" id="fn_32041564_0"></span>. Коган взглянул на окружённые рыжим светом очертания символов, и прочитал их в очередной раз. Прочитал не как обычно, а словно прогнав через каждую клеточку собственного тела, через все фрагменты души.
«Согревающее чистый разум пламя…»
— Ты знаешь, Коган…
Взор сменил план. Размылась надпись, но стали чёткими черты лица Танаки Одо — Гудзи<span class="footnote" id="fn_32041564_1"></span> храма Кава-Акири. Без ритуальной одежды он выглядел обычным стариком.
— Ты хороший человек. И жаль, что я не могу приобщить тебя к нашим обычаям.
— К сожалению, — ответил Коган. — В моей жизни не так много места, которым я могу распоряжаться сам. Я привык дарить людям блаженство и теперь чувствую, что связан с ними нерушимой клятвой.
Гудзи озадаченно покивал.
— Волнует ли тебя это?
Коган ответил не сразу. Слегка увёл взгляд вбок и задумался.
— Нашей верой мы сближаемся друг с другом. Она делает нас едиными. Ты говоришь, что чувствуешь себя обязанным, и это связь. Но… не разрушительна ли она?
— Нет. Я полностью удовлетворён своей жизнью.
— Так тому и быть. Я вижу: ты считаешь, что находишься в гармонии с собой, с другими. Мне пора идти.
— Тогда возьмите на прощание, — Коган поклонился и подал свиток. На миг блеснул золотом защитный колпачок. — Это писание моего друга.
Старик протянул дряблые руки.
— Почему ты отдаёшь его мне?
— Это дело прошлого. Я не хочу больше нести на себе его крест, — ответил Коган. — В этой связи нет больше никакого смысла.
Старик кивнул. Аккуратно накрыл руками свиток.
— Я понимаю. Нести память — сложно. Если забвение — твоё желание, я заберу его.
— Прошу вас, — ответил Коган и выпрямился.
Глянул в полные отвратительной поддержки глаза. Читать старика было сложно, ведь неясно: ложь или не ложь? Люди, как он, имели многолетний опыт игры в искренность. Без него на высоких должностях попросту не выживали.
«И всё же… неужели за все годы ты не понял: для того, чтобы забыть о провале, мало отдать какой-то свиток?»
— Так ты придёшь на празднование? — спросил Гудзи. — Я был бы рад видеть тебя в Кава-Акири.
— Боюсь, я не смогу, — извинился Коган. — В эти дни работы слишком много.
— Это печально… празднование должно дать людям тепло в эту холодную зиму. Мы получили много осколков памяти. Огонь заберёт их все. Ты точно не придёшь взглянуть?
— К сожалению, я не могу подводить своих сотрудников и клиентов.
Гудзи вздохнул. Положил свиток на колени. Коган проследил за движением его руки.
«Сентиментальная печаль… избавление… какой же бред!»
Каков смысл этих традиций? Что толку забирать воспоминания?
«Ошибки учат нас не повторяться. Быть хитрей. Забывать их — глупость».
Коган еле улыбнулся. Старик понятия не имел, что среди символов письма запряталась формула Йондайме.
***</p>
Тонули в глубине тоннеля лучи фонариков. Бессчётными кольцами по мере движения мелькала металлическая окантовка. Хоки шёл позади группы, аккуратно обступал узкие рельсы.
— Вот это местечко, — сказала ирьёнин. — Этот проект поражает.
Во времена развития железнодорожных линий в столице планировали построить целое подземелье с поездами! Да только идею быстро свернули. Денег, видно, не хватило.
— Нам бы такое… — ответил кто-то из группы.
Вспомнились пейзажи Ивагакуре. Острые каменные глыбы-дома, горные ландшафты, перепады высот…
— Боюсь, — сказал Хоки, — мы в развитии отстали лет на тридцать. И как так вышло?
— Отставить разговоры, — приказал тайчо. — Мы пришли.
Группа прекратила движение. Тоннель замер в одной из своих бесчисленных и одинаковых секций.
— Сенсор, работай.
— Хай!
Хоки подошёл к стене. Припал к влажному камню. Сквозь рыхлую землю отдавало чужим присутствием. Он сдвинулся вправо. Стало отдавать сильней. Сдвинулся ещё, и чувство ослабло.
— Где-то здесь, — сказал Хоки и маркером нарисовал на нужном месте крест.
Он отошёл к группе. Капитан сложил печать. Хоки с ирьёнином повторили за ним, а трое остальных, прорывники, схватились за оружие и встали впереди отряда.
Заплясала чакра. Подтекла к ногам и влилась в землю. Поток смешался с потоками союзников и общим наплывом обрушился на стену. Хоки сложил последнюю печать, обязуя чакру разделять породу.
Затряслась стена. Треснула по центру и мигом разъехалась на две части. Из образованного тоннеля донёсся бледный свет.
— Пошли! — скомандовал тайчо.
Прорывники бросились первыми. Ирьёнин, закончив с техникой, хмыкнула и погнала следом.
— Молись, чтобы всё прошло по плану, — сказал капитан и скрылся за ней.
Хоки сжал кулаки. Он и правда молился.
***</p>
Медленно восходила на тёмный пласт небес луна.
Коган укрылся в одном из многоэтажных домов. Меж ним и храмовой площадью раскинулось покрытое тонкой прослойкой льда озеро.
Кава-Акари сиял огнями. Наслаивались друг на друга ярусы его крыши, но на самом верху заливалось в живом вихре пламя. В бушующей метели по улицам столицы шествовало религиозное торжество. Люди не боялись погоды, и праздник поблёскивал красными пятнами бумажных фонарей. Они превозносили богиню Аматэрасу.
От порыва толпы тянуло ложью. Будто бы происходившее навеяно было лишь выдуманными чувствами, но Коган знал, что это не так. Он просто судил по себе. А эти сентиментальные существа и правда верили, что лишь единство душ приносит счастье.
— Эй, бабка, — донеслось позади.
Коган обернулся. Две жабы в плащах ругались на забитом свитками столе.
— Чё?
— Ты ж видела эту махину. Храм высоченный!
— Видела-видела. К чему ты?
— Мы ж гендзюцу будем сверху досылать? Дотянемся ли?
— Да канеш. Чё это ты, глаза старческие подводят, да?
— Да заткнись ты! Сам жевать вон уже разучился, старпёр! Скоро и ходить с тросточкой будешь!
— Друзья, — вмешался Коган.
— Чё?! — жабы синхронно обернулись и уставились одинаково злобно.
— Нам предстоит работа.
— Да-да… рисуй давай, чего тебе там нужно, — буркнул дед и спрыгнул на пол. — Я тут только из-за Минато-чана.
Коган нахмурился. Жабий дед был совсем небольших размеров; казалось, наступи на его высушенное годами лицо, и оборвётся жизнь.
Но эта внешняя слабость — ложь. Призыв Йондайме Хокаге не мог быть так прост. Коган улыбнулся. Поправил слегка съехавшие очки.
— Разумеется, — сказал он и отвернулся к окну.
— Ах, — промямлила бабка. — Наконец получилось выбраться! Джирайя-чан был так рад за нас…
— Или ему не терпелось выпроводить нас хотя бы на пару деньков. Ленивец!
— Он старается, дед! Вот если бы ты поменьше колотил его палкой, то…
Коган больше не слушал. Он приоткрыл одну из створок, и одарило дуновением ветра. Затрепало свитки на подоконнике.
Коган взял один из них, снял колпачок и потянул за край бумаги. Открылись контуры. Чёткий и выверенный рисунок рабочей фуин.
«Формула техники летящего бога грома…»
Эту работу хотелось заполучить ещё давно. Мечта сбылась, но Коган знал, что, даже разобравшись в принципе работы полностью, использовать способность во всю мощь так и не сможет.
Но даже так… шанс мгновенного побега того стоил.
Храм Кава-Акири надёжно охранялся, и проникнуть на верхние этажи во время празднования было невозможно. Хирайшин оставался единственным способом войти и, что ещё более важно, уйти незамеченным.
«Да только…»
Коган обернулся и глянул на жаб. Те вновь перешли с диалога на ругань. Как-то не хотелось доверять этим странным тварям перемещение.
***</p>
Меж бирюзовых стен мелькали серые прутья решёток. Из-за каждой всё усиливался галдёж заключённых.
— Эй, вытащите нас!
— Куда вы, куда?!
Хоки смотрел на лица сломленных людей. От безысходности они видели в странных незнакомых чуваках в чёрных робах своё спасение.
— Не обращать внимания, — приказал тайчо. — Этот мусор загремел сюда из-за наркоты. По вине тварей из Конохи, которые спонсируют картель.
Хоки кивнул. Ирьёнин иронично ухмыльнулась.
«Да уж…»
Коноха продвигала картель потому, что хотела навязать правительству Травы свои услуги. Задачей группы Камня было найти доказательства связи. Да только вот…
«Если бы Коноха не успела вступить в сделку с барыгами, с ними бы вступили мы».
Наконец показался нужный и единственный поворот.
— Эй, — вышел из-за него человек в форме полиции. — Чё вы тут разора?..
Один из прорывников метко вонзил сюрикен ему промеж глаз. Тело завалилось на пол. Закричали зеки. Кто с испугом, кто с восторгом.
— Давайте наверх, — сказала ирьёнин. — Мне уже тошно тут находиться.
Тайчо молча вышел вперёд, переступил через тело и свернул. За ним направились остальные, и вскоре все оказались у лестницы.
— Пошли! — крикнул он.
Замелькали пролёты, Хоки стал считать этажи. Группа преодолела нулевой, десятый, двадцатый. Мелькнула на стене надпись «двадцать три», и капитан резво вылетел с лестничной клетки на этаж.
Хоки с остальными рванули следом, прямо в зал с рыжими стенами. За столом уткнулся в газету очередной охранник. Он отвлёкся, спросил:
— А вы кто?.. — но мигом замер, отложил чтиво и резво встал со стула. — Я проведу.
Тайчо кивнул. Хоки глянул на охранника. Невысокий, лысый и с маленькими глазками. Вот он, значит, какой, их полицейский крот.
— Больше на этаже никого нет, — сказал он. — Так что мне придётся уходить вместе с вами.
— Запалят? — спросила ирьёнин.
— Если на моём этаже похитят преступника… шанс велик.
Показался блок камер. За стальными решётками на фоне рыжих стен виднелись бирюзовые робы. Почти все спали. Кто на койке, кто прямо на холодном полу.
— У них тихий час, — пояснил крот.
— Как у пиздюков… — удивилась ирьёнин.
— Да уж…
Хоки оглядывался по сторонам и всматривался в безмятежные лица.
— Какие-то они слишком уж спокойные тут, — шёпотом сказал он.
— Конечно. Нужно ж на ком-то испытывать всякую гадость.
— Следовало догадаться, — буркнул тайчо. — И что на этот раз? Экспериментальное снотворное?
— Именно. Говорят, отрубает мгновенно. Только вот с побочками пока не разобрались…
За одной из решёток обнаружилась знакомая рожица. В полулежачем состоянии дремала Кими. Её переодели и отмыли, но всё равно от неё веяло слабостью и смирением.
Она давно уже потеряла надежду.
«Нет уж, — отогнал мысли Хоки. — Ты тут не помрёшь».
— Её не допрашивали, — сказал крот, достал связку ключей и отточенным движением отворил дверцу. — Ну, пока что. Так что можете забирать.
Хоки влетел в камеру впереди всех, резко схватил Кими за плечи.
— Эй, — спросил он. — Ты как?
Она распахнула глаза, и в них отражалась муть сонного сознания.
— Эй, — легонько потряс её Хоки. — Мы пришли тебя вытащить.
Нахлынуло ощущение незнакомого присутствия. Он вздрогнул. Позади возник мощный очаг.
***</p>
— Враг! — кричал Хоки.
Кёкан резко обернулся и увидел, как двое прорывников исчезли в жёлтой вспышке. На их месте стоял незнакомец. Плащ прикрывал фигуру и лицо, и последний прорывник атаковал его со спины.
Незнакомец моментом обернулся и резко рубанул. Хлынула кровь.
Кёкан сложил печать, рука обросла нерушимой породой. Шуншином он набросился на стоящего спиной врага.
«Тебе конец!»
Тот перехватил удар. Камень разнесло напором чистой силы.
«Что?!»