Часть 22. «Кремовые пирожные посреди пропасти» (2/2)
Девушка неосознанно и нахмуренно всматривалась в пустоту. Она не отказывалась от этого целиком. Просто хотела найти компромисс. «У тебя там целая полка неразобранных новых трав».
— Как наставника. И как друга.
Лицо Ады вдруг разгладилось. Почему-то вдруг вспомнился похожий ночной эпизод с руной. Рот приоткрылся на пару секунд. Потирание пальцев о гладкую поверхность подвески. Рисунок, вата… вата с его кровью. Чёрт возьми.
— Ладно, — она легла обратно, так ничего и не увидев больше — ожидаемо. Подтянуло одеяло за его угол. — Спасибо.
В ответ она услышала лишь его улыбку. И прикрыла глаза.
Сон пришёл быстро и так же молниеносно пролетел до утра. Может, потому что Ада ничего из него не запомнила. Это и к лучшему, наверное. Значит, сон был хороший.
Сегодня Морган напугал её снова. Совсем забыла, что он остался здесь на ночь. Стараясь выровнять волны накатившего дыхания, Ада резко села на кровати и снова посмотрела на друга, мирно дремавшего в кресле. Не ушёл, как в тот раз. Умиротворенное лицо — оценила она, покидая мягкий матрас. Прядь волос упала на лоб, очертила дальше на своём курсе нос. Интересно, как давно он заснул? Девушка порассматривала Моргана ещё несколько секунд, после чего двинула бровью и, надев тапочки, отправилась на кухню. Не надо его пока будить. Ада плавно заскользила по коридору, чтобы не издать ни звука.
Сердце внезапно схватило очередной удар под дых. Чёрт, а сколько времени-то уже?! Когда мать вернётся?! Ада всё теми же движениями, хоть и ставшими более неуклюжими от волнения, вернулась в комнату, чтобы посмотреть время на телефоне. Семь с лишним. Всего лишь семь. А за окном-то уже как светло. Будто бы все и девять, и десять.
Третий раз уже, если считать и ночь. Нос выпустил неимоверно большое количество воздуха.
К окну кухни можно было подойти, не огибая кресел со спящими, поэтому Ада подошла именно к нему. Дверь предварительно закрылась, чтобы шум закипающего чайника не разбудил Моргана. Ни единого горящего окна. Такое оно, лето — по утрам тебя будит солнце, оно же и освещает тебе дом и дорогу, согревает. Без всяких ламп, фонарей и пальто. Они тоже берут отпуск. Тишина за окном стояла такая, что, кажется, можно было услышать тихое-тихое движение воздуха — свежего, не успевшего достаточно искупаться в лучах светила. Пустая улица. Тем временем шипение чайника стало нарастать с такой силой, что все мимолётные звуки потонули в нём в один миг, сбитые волной смешений. Оставалось только стоять перед распахнутым окном и дышать. Ранние подъёмы определённо имеют свой шарм.
Потом Ада вспомнила, что нормальные люди вообще-то по утрам зубы чистят и всё такое, поэтому после окончания концерта чайника кипяток был оставлен наедине с пакетиками, — знакомиться и завариваться — а сама девушка отправилась в ванную. Слегка опухшее после сна лицо требовало живительной влаги. А ещё постепенно нарастающая жара так и требовала уложить волосы хотя бы в хвост. Или же сделать косы, которые так приятно тянут за волосы… В зеркало было смотреть немного стрёмно. Но, к счастью, никого, кроме Ады, там не оказалось. Она долго стояла перед своим отражением, качая головой и наблюдая, как по инерции качались чёрные длинные пряди.
Мирное утро. Остаётся надеяться, что и весь оставшийся день будет таким же мирным.
Морган по-прежнему спал, когда она вернулась в свою комнату с двумя теперь уже увесистыми кружками чая. Ада посмотрела на часы. Да уж, утренние сборы занимают действительно больше времени, чем дневные. Полчаса на чай и иже с ним потратила. Он даже уже не такой обжигающий. Девушка отпила из своей чашки и вернула ту на письменный стол ко второй.
«Восемь утра — это уже серьёзно. Пора тебя будить, ничего не поделать».
Она даже не знала, как к нему подступиться. На всех ночёвках (если этот случай вообще можно было так назвать) обычно будили Аду, а не наоборот. Дана как-то дёргала её за плечо или что-то говорила.
— Мор? — девушка невнятно попробовала сначала сделать так. Неубедительно. Сам способ пробуждения от звука показался Аде слишком уж неприятным.
Она, решив идти другим путём, осторожно протянула руку и мягко коснулась ладони Моргана. Слегка нажала на ту пальцами. Как-то странно. Такое вообще сложно почувствовать. Может, всё-таки потрепать за плечо? Только несильно. Ада ухватилась за то ладонью и медленно отклонила сначала в одну, потом в другую сторону — от себя и на себя.
Он плавно разлепил веки. Посмотрел сначала на её руку, потом в непонятках поднял взгляд на лицо. Так вот, как все выглядят, когда просыпаются. Сощуренные глаза стали понемногу распахиваться.
— Пей чай. Мать скоро придёт, — от былого сна на лице парня не осталось и следа. Он выпрямил спину и подался чуть вперёд, частично отлепляясь от кресла.
— Я заснул? — Морган провёл рукой по своему лицу. Убрал небрежно выпавшую прядь и все те, что решили к ней присоединиться.
— Угу, — Ада, скрестив руки на груди, опёрлась спиной о книжные полки. Было не особо удобно, но и она с ног не валилась. Это был машинальный жест.
— О, — мужская рука растёрла глаза. — Надо же.
— А ты привык долго не спать? — бровь девушки приподнялась на пару секунд.
— Вроде того, — губы Моргана сжались в тонкую полоску.
Экспериментатор, значит. Человеческий организм, хоть и магический, не резиновый ведь. Ада не станет учить его жизни. Они этот порог уже проходили. Всё подобное останется в мыслях и только в них навсегда.
Она передала ему кружку. Труда это не составило — даже лакированный фарфор уже успел немного остыть, и держаться не за ручку стало уже не опасно. Уменьшение шансов на ожог не могло не успокаивать. Ада присела на кровать, отпив из своей порции чая. Не адские травы, конечно, на вкус, однако химозные пакетики тоже были очень даже ничего. Если постоянно пить только травы, можно превратиться из бомжа в гурмана, а эта перспектива девушку не особо устраивала. А перспектива превращения в адского гурмана — уж тем более.
— Этого больше не повторится, — Аде вдруг взбрело в голову нарушить бездумную тишину. Та на самом деле уже успела чем-то полюбиться.
— Чего конкретно? — Морган перевёл на подругу озадаченный взгляд и в своём привычном жесте свёл брови к переносице.
— Всего, — Ада слегка мотнула головой. Странно ответила. Надо пояснить всё-таки. — Нытья моего не повторится.
Только терпеливая учёба и полнейшее спокойствие. Она, может, говорит себе так уже не первый раз — всего ведь не упомнишь. Но пора бы уже и начать.
В глазах Моргана показалась привычная снисходительная грусть.
Они спокойно допили чай, а потом он ушёл через зеркало под звуки проворачивающегося в замке входной двери ключа.
— Жду тебя, — кивнул парень напоследок и исчез под расплывающейся алюминиевой гладью.
Ада ответила таким же кивком, видимо, уже самой себе и направилась в коридор, предварительно убрав одну из осушенных кружек в шкаф. Так, на всякий случай. Помоет её следующей ночью.
— А ты чего так рано? — мать была настолько удивлена, что аж отвлеклась от возни с застёжками на своих туфлях. Её белёсая кудрявая чёлка небрежно упала на лоб.
Девушка пожала плечами и прошла по коридору дальше — ближе к прихожей. Действительно. Она редко встречала мать с работы. Обычно просыпалась либо к её завтраку, либо тогда, когда та уже спать ложилась.
— Не знаю, какие-то звуки за окном, — к сожалению, на самом деле они в голове.
Мать понимающе кивнула. Вновь уловив взгляд её глаз, Ада вдруг подумала: интересно, дойдёт ли когда-нибудь до того, что та всё узнает? Насколько далеко вообще придётся зайти…
— Ты пока разлагайся, а я яичницу сделаю, — девушка махнула рукой на мать, желая остановить этот поток рассуждений, которые лились и лились, не успевая даже озвучиться в голове. Кухня оттолкнула от стен звук открывающейся дверцы холодильника.
В последнее время одной упаковки йогурта на завтрак стало мало. Что, она и вправду теперь тратит на обучение столько сил? Ничего ведь толком-то и не делает.
— Какие планы на день? — вопрос разорвал мелодию лязга кончиков вилок и ножей о тарелки, напоминавшую чем-то звон клинков. Который Ада слышала только в фильмах. Пока ли?
— Почитаю. Потом, может, Дану вытащу, — девушка ткнула острым зубчиком прямо в желток.
Мать снова понимающе кивнула. На грудь лёг груз, более тяжелый, чем в прошлый раз.
***</p>
— Почему оно умерло? — Ада опустила подбородок на свои скрещенные руки, опущенные на стол.
Перед ней в горшке стояло застывшее растение. Почерневшее и чудом, к слову, не осыпавшееся. Тут явно должна была быть какая-то причина. Вчера фраза «будем воскрешать растение» как-то пронеслась мимо ушей, словно нечто будничное. Походу таковым оно и являлось. Не похоже, чтобы такой человек, как Морган, мог бы угробить какой-то кустик.
— Так надо. Это растение полезно только в мёртвом виде, — пояснил маг, протягивая руку к вполне крупным листьям, цепляя один из них пальцами. — Такая уж у него химия, — Ада не видела его лица, однако в голосе прочитались нотки сожаления.
Да, просто так он бы убивать ничто живое не стал. Странное для адской природы поведение. Видимо, та оказалась слишком изуродованной в штампах. Осквернённой и в чём-то недопонятой. Даже вполне можно было догадаться, в чём. Если смотреть чуть дальше книг светлых сторон.
— Попробуй, — Морган отошёл чуть назад, чтобы дать Аде больше пространства.
— Как? — та обернулась на него.
Она ведь ни малейшего понятия не имела, как оживлять растения. В самом-то деле.
— Положи руки на горшок, — ресницы парня дрогнули, видимо, в осознании неловкости ситуации. — Попробуй почувствовать энергию в своих ладонях.
— Почему именно воскрешение растения? — в голову заглянул внезапный вопрос, который её хозяйка не смогла не озвучить.
— Это одно из базовых заклинаний. Как то с камнями.
Ада поджала нижнюю губу. С камнями у неё тогда как-то не заладилось.
— Живи, — произнёс Морган. Слово точно было знакомым. Его корень во всяком случае. «Жизнь» или что-то в этом духе. Когда-нибудь она выучит латынь по-нормальному.
— Живи, — довольно лёгкая для повторения фраза. Ничего не произошло. Наверное, большего ожидать и не стоило.
— Ты должна направить энергию в свои ладони, — в рамках современного мира эта фраза звучала слишком дико. Так обычно говорили или персонажи фэнтези или выдуманные экстрасенсы, которых показывали в шоу по телеку.
Но Ада попробовала сделать так, как он сказал. Главный прикол этого мира теперь в том, что магия всё-таки вылезла за рамки телека. А раз прикол главный, то надо ему следовать.
До девушки вдруг дошло ещё кое-что:
— Если оно полезно только мёртвым, то тебе придётся его опять убить после воскрешения?
Морган поднёс руку к растению. Взмахнул ей, захватив пальцами воздух, — и стебель тут же налился бордовым. От неожиданности у Ады спёрло дыхание. Да быть этого не может. Так быстро? Рукой взмахнули снова — и всё вмиг почернело. Самого процесса Ада за ладонью не видела. Из-за этого перекрытия всё выглядело ещё более нереальным. То, что она едва-едва почувствовала, он превратил в нечто настоящее за секунду. Или того меньше.
— Поразительно, — девушка с распахнутыми глазами и приоткрытым ртом осмотрела новую застывшую картину.
— Потренируйся, — мягкая улыбка тронула уголок губ Моргана. — Я пока травы пораскладываю, — кажется, это был непрозрачный намёк на то, что Аде стоило бы сосредоточиться на растении, а не на вопросах. Губы снова неловко поджались. Она как раз хотела спросить, как этот вид называется. Ладно. Потом спросит — он никуда не убежит. В горшке и тем более мёртвый. Прости, куст. — Если захочешь поесть или попить, говори.
Сейчас действительно нужно было отключить надоедливый разум, полный текучки мыслей.
Со стороны мага слышался тихий шорох высушенной листвы. В углу шкафа прыгал в банке сгусток, про который Ада тоже так и не спросила. Да и не особо-то и хотелось. Напрочь забыла. Неприятная тварь на самом-то деле. Сама же девушка упорно продолжала сидеть перед поникшим цветком — да, она обнаружила его на конце побега. Крохотный, даже толком вырасти не успел. В окна всё так же бил свежий воздух.
Она шептала слова снова и снова, вглядываясь в чёрное растение. Казалось, что руки уже приросли к горшку, а мышцы глаз атрофировались. В сердце промелькнул несерьёзный страх случайно поджечь горшок. Но огонь было вызвать ещё сложнее в таком спокойном состоянии. Зелье, может… Да какой толк тогда будет от этого читерства?! Руки от таких неприятных, но слишком навязчивых мыслей слишком напряглись. Чернота резко преобразилась. Ткани налились соком, и бутон, клюнув воздух, распустился чем-то розово-жёлтым.
— Получилось!