Глава 9.1 (2/2)
Когда стражник впервые услышал эти слова, он не поверил, ведь Повелитель всё ещё держал меч. Но увидев, что меч не опустился, стражник быстро повернулся, почти ползком открыл дверь и бросился вон из комнаты.
В комнате воцарилась тишина, было слышно только тяжелое дыхание Дунфан Цинцана.
”Сейчас раннее утро, а ты уже хочешь убивать. Дунфан Цинцан, ты с ума сошел?”
”Ха...” Дунфан Цинцан почувствовал, что сейчас он действительно немного сошел с ума. Он отбросил меч, и его рука не могла справиться с дрожью от волнения. Он сжал виски, и спустя некоторое время, как бы восстанавливая свою разумность, терпеливо заговорил: ”Когда Почтеннейший был пьян, ты использовала тело Почтеннейшего… чтобы… развлечься?”
Маленькая Орхидея странно ответила: ”Какое развлеченье, что за чушь ты говоришь... о чем...” Воспоминания медленно всплывали в ее голове.
Казалось, она видела, как она хлопала по груди и по подушке рядом с собой, а затем приказывала привести ей мужчину.
Маленькая Орхидея открыла рот и забыла его закрыть.
Что делать? Похоже, она все испортила, а! А еще использовала тело Дунфан Цинцана! Но самое ужасное... после того, как тот человек лег рядом, было ли совершено что-то грязное или нет.... Она забыла!
Маленькая Орхидея прикрыла рот рукой и полностью погрузилась в панику.
Дунфан Цинцан вернулся и сел на кровать, потер висок, как будто у него болела голова.
”Большой Дьявол...” Понимая, что она могла устроить большой беспорядок, Маленькая Орхидея погрузилась в чувство вины: ”Я.… я не хотела. а! Я правда, не знала, что так будет после того, как напилась...”
”Умолкни для Почтеннейшего.”
”Уваа...” Маленькая Орхидея заплакала: ”Мне очень жаль. Наставница говорила, что, если заставишь кого-то потерять его целомудрие, тебя покарает молния, ува...”
Дунфан Цинцан почувствовал, что его голова заболела ещё сильнее.
”Но в этом нельзя винить брата-стражника. Это всё моя вина. Если хочешь наказать, наказывай меня.”
”Ты хочешь похвастаться, что в этом теле у тебя есть физическое преимущество?”
”Нет... нет, уваа, Я действительно признаю свою ошибку.”
Слезы, текущие из левого глаза, вызвали у Дунфан Цинцана чувство невыносимой досады. Он разорвал простыню, чтобы насухо вытереть левую щеку: ”Не позволяю плакать глазом Почтеннейшего.”
Маленькая Орхидея всё еще чувствовала себя сильно виноватой: ”Увааа... но из-за меня ты... мое сердце поистине...”
В этой ситуации, очевидно, он сам сделал что-то с ней! Дунфан Цинцан потер виски: ”Не произошло ничего, о чем ты там думала.”
”Маленькая Орхидея услышала эти слова и перестала плакать: ”Ничего?”
”Это же и твое тело тоже, разве ты не почувствовала! Ничего подобного.”