Часть 10 - Сомнения (1/2)
Гермиону, пропустившую триумфальный матч, удалось вытащить в Хогсмид в следующий запланированный поход. Даже она согласилась с тем, что ей тоже не мешает развеяться, и не сильно возражала против того, чтобы Гарри к ним присоединился.
Проксима, на этот раз в теплой толстовке под школьной формой и под недавно выученными дезиллюминационными чарами, – мантия-невидимка так и осталась у бежавшего из школы в спешке Сириуса, – последовала за ними через тайный ход, и друзья развлекались, показывая своему несчастному другу Гарри красоты и достопримечательности Хогсмида, которые ему не удалось посмотреть в прошлый раз. Они закупились в магазине шуточных товаров, посетили каждую лавочку, пока не осталась последняя достопримечательность – Визжащая Хижина. Про это здание с заколоченными дверями и окнами ходили самые странные слухи, в частности, об очень вредных привидениях, но Проксима из рассказов отца помнила, что там держали Люпина, когда он учился в Хогвартсе. Быть может, это он издавал все эти жуткие звуки, а люди подумали на призраков?
С другой стороны к друзьям приближались люди похуже любых злобных полтергейстов: Драко Малфой и его свита, Винсент Крэбб и Грегори Гойл. Наследник Малфой самозабвенно вещал о скорой гибели гиппогрифа, на чью защиту ребята убили несколько месяцев; больная тема подогрела их ярость, и, когда Малфой начал, по обыкновению, задирать Уизли и Грейнджер, Проксима не стерпела. Под чарами ее никто не заметил, позволив ей подкрасться ближе и запустить в Малфоя отталкивающий сглаз, приземливший его прямо в грязную лужу.
– Что такое? Кто там, покажись!
– В этом месте удивительно сильные привидения, – насмешливо, но спокойно известил его Рон. Заклинания посыпались на слизеринцев, чьи растерянные лица до слез смешили Рона и Гермиону. Пока Крэбб, единственный из троих доставший палочку, не промазал мимо друзей и не забрызгал жидкой грязью лицо Проксимы, заставив ее отплевываться.
Слизеринская троица дружно заорала и припустила к замку, а побледневшие от ужаса друзья просветили Проксиму насчет сбитых чар. Дезиллюминация не делала человека бесплотным, а грязь была очень липкой, и теперь часть ее лица вместе с характерными очками висела в воздухе, как у Чеширского Кота. Ребята погнали ее обратно к “Медовому Герцогству”. Проксима побежала во весь опор, не сбавляя скорости в тоннеле.
Карта показала, что вокруг выхода за статуей Одноглазой ведьмы никого нет, и, очистив пергамент, Проксима поспешила выскочить из тоннеля. Статуя двигалась чудовищно медленно, сердце колотилось как бешеное, а тяжелое дыхание все никак не хотело выровняться или хотя бы стать чуть потише. Подумав, что дезиллюминация ей в таком состоянии никак не поможет, Проксима сняла с себя чары и выскочила из закрывающегося проема, надеясь ускользнуть к лестницам и смешаться с толпой школьников, но не успела. Потому что за углом, вопреки тому, что показала Карта – или это он просто так быстро перемещается? – показался профессор Снейп.
Торжествующе оглядев запыхавшуюся Проксиму с подозрительно виноватыми глазами, профессор приказал ей следовать за ним. В подземельях, в кабинете, где они с Роном уже когда-то пережили несколько неприятных моментов после полета в школу на машине, Проксиму пригласили присесть. Снейп посмотрел сверху вниз. Она глядела затравленным зверьком, сцепив испачканные в пыли тайного хода руки.
– Знаете, мистер Малфой только что рассказал мне странную историю. Он прогуливался по Хогсмиду и встретил ваших друзей.
Он выдержал многозначительную паузу, во время которой Проксима попыталась отдышаться и придать лицу Поттера спокойное выражение.
– Мистер Малфой утверждает, что когда он стоял и разговаривал с ними, кто-то наложил на него сглаз. Как, по-вашему, это могло случиться?
“Спокойно, спокойно. Никто ничего не докажет.”
– Я не знаю, сэр, – как можно более вежливо ответил ненавистный профессору двойник Джеймса Поттера.
– И тогда мистер Малфой увидел невероятное явление. Можете ли вы себе представить, что это было, Поттер?
Проксима придала своему лицу еще более озадаченное выражение и пожала плечами.
– Нет, сэр.
Так и надо разговаривать с более могущественными противниками. Бабушка еще летом поведала ей три правила для того, кто хочет выжить в этом жестоком мире: “не трогай руками неизвестное”, “не беги навстречу опасности” и “всегда будь вежлива и соблюдай приличия”.
– Ваше лицо, Поттер. Плавающее в воздухе.
В кабинете повисло молчание. Напряженно гудящее молчание.
– Возможно, у него посттравматический синдром? – предположила Проксима, округляя невинные зеленые глаза. – После того случая с гиппогрифом…
– А что бы твое лицо могло делать в Хогсмиде, Поттер? – перебил ее Снейп. – Твоему лицу не позволено появляться в Хогсмиде. Ни одной части твоего тела не позволено там появляться.
Проксиме неудержимо хотелось рассмеяться. Но она удержалась. Смеяться в лицо профессору Снейпу чревато расправой, после которой останется только завидовать мертвым.
– Драко стоит обратиться к мадам Помфри, посттравматический синдром может вылиться в...
– У мистера Малфоя нет посттравматического синдрома, – злобно зарычал на нее профессор, перегнувшись через стол так, что их лица оказались почти вплотную. – Если твое лицо было в Хогсмиде, значит, там было и все остальное.
Проксима прерывисто вздохнула. Проклятый Драко и его проклятые детсадовские привычки сперва доставать Гарри Поттера и его друзей, а потом жаловаться старшим…
– Но как бы я туда попал, если мне не позволено? Сэр.
Снейп лишь оскалился в ответ на это наглое заявление и отодвинулся от него, торжествующе поблескивая глазами, точно нашел искомую информацию.
– Итак, все, начиная с Министерства Магии, пытаются уберечь знаменитого Гарри Поттера от Сириуса Блэка. Но знаменитый Гарри Поттер сам себе закон. И пусть простые люди пекутся о его безопасности. Знаменитый Гарри Поттер ходит куда хочет, не задумываясь о последствиях.
Проксима вскипела и сжала кулаки, быстро убрав их под стол. Она понимала, что он просто пытается спровоцировать ее на признание, но все же безмерно хотелось выкрикнуть ему в лицо, что она не нанимала себе охрану, не просила защищать ее от незнамо кого, не просила посторонних заботиться о ее безопасности – позаботились уже, бросив ее Дурслям на потеху. От них-то эти простые люди почему-то не пытались его защитить! Однако нотации бабушки уже дали зеленые, неокрепшие всходы, и наследница Блэк проглотила обиду. Все-таки она не вспыльчивый Поттер, она Проксима Блэк! Ей не к лицу истерить, как малый ребенок. Верно, надменный вид, пробравшийся на лицо Гарри Поттера, пронял профессора до печенок, отчего тот злобно зашипел:
– Как удивительно ты похож на своего отца, Поттер. И он тоже был чрезмерно заносчив. Некоторый его талант в том, что касалось Квиддича, заставлял его думать, что он на голову выше всех остальных. Ходил, задрав нос, в окружении друзей и почитателей. Сверхъестественное сходство.
В душе Проксимы снова подняла голову ярость. Какие друзья и почитатели, какой нос она задирала? Описание Снейпа скорее подходило Малфою, который и впрямь кичился своим талантом к полетам с самого первого курса, – хотя по чести, он талантом действительно обладал и уступал разве только гриффиндорскому самородку Гарри Поттеру, – и разгуливал по школе с целой свитой, порой творя такие подлые вещи, что Мародеры гордились бы сменой.
Разве Снейп не видит, что Гарри Поттер частенько ходит один и одет в обноски, разве он не видит, как Гарри Поттер терпит унижения и подколки вышеупомянутых слизеринцев, а сам никого не подкалывает и не унижает? Неужели отдаленное внешнее сходство с Джеймсом так затуманило его разум? Что Джеймс ему такого сделал? Внезапно сверкнувшая в голове догадка существенно остудила ярость; глаза Проксимы округлились, и она подалась вперед.
– Так это были вы! – еле слышно ахнула Проксима. Она ясно помнила рассказ ее отца о школьных друзьях. Первый полноценный рассказ о ее родителях, без куцых отговорок о том, какими они были “хорошими людьми”.
Настолько неожиданная реакция на его стандартный выпад о Джеймсе Поттере на мгновение выбила Снейпа из колеи.
– О чем это вы, Поттер?
Некий мудрый внутренний инстинкт или даже разум молили Проксиму остановиться, пока не поздно, но ее уже несло.
– Это были вы! Слизеринец, который дружил с Л… моей мамой! На которого охотились Мародеры и чуть не убил Люпин!
Если она думала, что раньше видела разъяренного Снейпа, то сейчас можно было забыть о тех прискорбных эпизодах. Это все было не по-настоящему. Вот это настоящий разъяренный Снейп. Казалось, он сейчас выдохнет огонь, как дракон.
– Сейчас же замолчите, – вместо огня вырвалось шипение, которое не снилось и василиску из Тайной Комнаты. – Как вы смеете…
– А вы скажите мне, каким местом я похож на Дж… отца?! – снова разозлившаяся Проксима вскочила, не заметив упавшего стула. – Кого я обзываю, к кому пристаю, кого я мучаю, кого я пытаюсь убить?
Тут бы ей прикусить язык и пересчитать своих жертв, например, Квиррелла или удивительно живого Тома из дневника, хотя, конечно, она не старалась специально их убивать, но она их даже не вспомнила. Ее уже как следует несло.
– На кого я нападаю и какой толпой, или у вас в глазах троится? Откуда вы взяли моих мифических воздыхателей, с которыми мы бродим по школе и нападаем на несчастных учеников? А? А может, по-вашему, я брежу, по-вашему, я одержим и сам не помню, что творил? Может, я страдаю лунатизмом и унижаю учеников, пока сплю? Может, я даже кого-то убил?..
– Поттер, сейчас же прекратите свою притворную истерику, – Снейп тоже вскочил, настороженно глядя на своего собеседника. Поттер наглый, это да, но что-то тут было не так. – Ваше жалкое актерство никого не убедит…
Ветер взметнулся вокруг маленькой фигурки, бесконтрольная, свистящая от ярости сила, и профессор осекся. Щитовые чары мгновенно окружили зельевара.
У Гарри Поттера выброс магии. Стихийный выброс, как у маленького ребенка. Удивительно впрочем, что он продержался аж до середины третьего курса, выдержав все испытания прошлого года, особенно общешкольную травлю за “Наследника Слизерина”, – будто мальчишка виноват, что змееуст.