Глава 7. Быть вместе? (1/2)

Вечером мама Августа вернулась с работы в обычное время, рассказала сыну, что нового произошло за день и села смотреть телевизор. Усердно искавший повод заговорить о своей сущности, Болконский устроился рядом.

По федеральному каналу шли новости. В начале сообщения были, как всегда, о самом злободневном. Однако к середине передачи, как по велению судьбы, показали репортаж о каком-то гей-параде. «Отличный шанс, - подумал Август. – Как раз смогу сначала узнать её мнение».

- О! Ну ты посмотри, что делается! – воскликнула мама, прослушав репортаж. – Опять эти гомики за своё.  Сами чокнутые и других хотят такими сделать.

- Чокнутые? – переспросил Густ, чувствуя мгновенно появившееся напряжение.

- Естественно! Какой же мужик в здравом уме может в другого мужика влюбиться? – как будто это само собой разумелось, пояснила Марта. – Сам подумай, они же явно психически больные.

Болконский понял, что разговора не будет.

- Да уж, это ненормально, - пересилив себя, ответил он.

- Я о чём и говорю. Кошмар, куда мир катится! – вздохнула женщина.

***

Арина Павловна вернулась довольно поздно, так что Даниилу не удалось поговорить с ней вечером. Следующим утром парень долго набирался смелости и только ближе к обеду позвал мать в комнату.

- Что-то случилось, сынок? – спросила она немного встревоженно.

- Трудно сказать. Мне надо с тобой поговорить.

- Я тебя слушаю, - ласково сказала Арина, присаживаясь рядом с сыном.

Дан глубоко вздохнул.

- Это… в общем-то… Я гей, мам.

Женщина замерла, попыталась что-то сказать, но не нашла слов. Она сидела, молча уставившись в пустоту.

- Скажешь что-нибудь? – робко спросил юноша, когда тишина уже стала гнетущей.

- Ну… Давай немного отложим этот разговор. Мне надо осмыслить то, что сказал ты, – серьёзно, с ноткой какой-то обречённости ответила Арина.

- Ладно, - согласился Дан, радуясь, что его сразу же не выгнали из дома. Мама ушла на кухню. А парень открыл книгу, купленную ещё в марте, когда они были в магазине с Августом. Даниил вспомнил их вчерашний разговор. После признания Болконского хотелось не просто сжать того в объятиях, а буквально расцеловать, оказаться в столь узком пространстве, чтобы абсолютно все клеточки тел соприкасались и бог знает что ещё. Но это дурацкое стеснение, возникающее всякий раз, когда признаёшься в чувствах и получаешь взаимность… Оно-то и не дало Князеву сделать всё то, что приходило в голову. По этой же причине Август накануне поспешил уйти домой.

Даниил читал в одиночестве довольно долго. Но вот послышался стук в дверь, и в комнату снова вошла Арина. Она села на диван рядом с сыном, чуть-чуть собралась с духом и заговорила.

- Что ж, я немного отошла от… удивления, - сильно преуменьшила она, - вызванного твоими словами. И могу сказать, что я думаю. Я выросла в традиционной семье, и мне очень сложно воспринимать такие вещи, особенно, когда они оказываются настолько близко. Честно скажу, я этого не понимаю. И, разумеется, совсем не ожидала, что ты скажешь мне такое. Но… я считаю, что ты достаточно взрослый, понимаешь, что чувствуешь и делаешь, и волен сам решать подобные вопросы. Так что не стану тебя никак притеснять, - женщина слегка пожала плечами. – Это всё, что я хотела сказать.

У Дана, который уже мысленно собирался в детский дом или психушку, просто отвисла челюсть. Он кинулся матери на шею. Арина чуть опешила, но затем обняла сына в ответ.

- Спасибо, - прошептал юноша, светясь от счастья.

- Идём обедать, Дань, - улыбнулась мама.

Князевы переместились на кухню. Арина Павловна налила сыну супа, и сама тоже села кушать. Через некоторое время парень чуть увереннее, чем раньше, заговорил.

- Мам, мне надо сказать тебе ещё кое-что.

- Ты влюблён в Августа, не так ли?

- Что… Как ты догадалась? – удивился Дан.

- Твоё сегодняшнее заявление расставило всё по местам. Я всегда считала, что вы просто близкие друзья, но…

- Так и было. Ну, так и есть.

- Чувства не взаимны?

- Взаимны… Я вчера об этом узнал. Только вот мы не уверены, что с этим делать. Можем ли мы… встречаться. В этом городе, в этой стране? Я люблю Россию, но она не готова принять меня и Августа. И других. Что мне делать, мам? – почти с отчаянием спросил юноша.

Женщина сочувственно посмотрела на сына.

- Любить, - просто ответила она. – Ваши отношения вполне возможны, если их не показывать. Это правило для любой пары: на людях всё в рамках приличного. Вы можете гулять, даже обниматься, никто не заметит перемены, ведь Август всегда был тебе близок. А нежность, открытая любовь… вашей место дома. Понимаешь меня?