Глава 28. Ревность (1/2)

– Смыть кровью? – странным тоном переспросил Лю Цингэ.

Шэнь Цинцю обернулся, не понимая, что за чувство бог войны вложил в свой вопрос.

– Его ты тоже пытался... – Лю Цингэ замолчал. Тёмные глаза наполнились гневом. – Что же в тебе такого, что все вокруг теряют голову? Неужели красивое личико так соблазнительно?

Он подошёл так близко, что Шэнь Цинцю вновь ощутил запах разгорячённой кожи. Сердце колотилось громко и яростно, отдаваясь набатом в ушах. Ослабевшие руки едва могли удерживать меч.

– Шиди Лю, – прошептал Шэнь Цинцю заалевшими губами. Его скулы вмиг расцвели стыдливым румянцем. – О чём ты говоришь?

Большая рука бога войны была сильна и груба. Он так часто тренировался с мечом, что ладонь покрылась мозолями. Шэнь Цинцю не успел отступить, когда длинные пальцы обхватили стройную шею, безжалостно сжимая её.

– Отпусти... Отпусти меня! – прохрипел Шэнь Цинцю, впившись в чужое запястье. Однако он так и не посмел использовать против Лю Цингэ меч – Сюя с глухим стуком упал на землю.

– Давай, – безумно усмехнулся Лю Цингэ. – Ведь в прошлый раз ты использовал чары, так почему не сделать этого вновь?

Но Шэнь Цинцю, вскинув колено, нацелился на драгоценный источник мужского естества. С трудом увернувшись, ученик Байчжань зашипел и отбросил свою жертву прочь. Его тёмные глаза метали молнии, пока он с гневом смотрел на закашлявшегося Шэнь Цинцю.

Аромат хризантем так и не появился.

Разочарованный бог войны несколько мгновений смотрел на соученика, а затем процедил:

– Я быстро разберусь с этой тварью, а затем займусь тобой.

Покинув барьер, он оставил Шэнь Цинцю в недоумении. Что происходит с этим безумцем? О чём он только думает?! Лю Цингэ не враждовал с Цзинь Цзюэ, они даже не были знакомы! Так зачем им сражаться? Разве не проще было вытолкнуть Шэнь Цинцю в его руки и насладиться тем, как Цзинь Цзюэ мстит за его обиду?

– Кто ты такой? – с высокомерным презрением спросил внезапно появившийся из ниоткуда Лю Цингэ.

Цзинь Цзюэ помрачнел, сжав губы. Вот как, высокоуровневый барьер? Этот человек прячет от него Шэнь Цинцю? Пурпурные глаза принца вспыхнули, а тело преобразовалось в чудовищного монстра.

Шэнь Цинцю задохнулся, увидев это. Содрогнувшись от омерзения и ужаса, он молился за победу Лю Цингэ. Только бы этот бог войны не передумал и не отдал Шэня на растерзание монстру! Представив недавнее прошлое, то, как близко он находился к Цзинь Цзюэ, Шэнь Цинцю почувствовал дурноту.

Вскинув лицо, расчерченное огненными линиями, Цзинь Цзюэ сверлил противника взглядом.

– Шэнь Цинцю принадлежит мне! Ты спрятал его?! Верни!

Огненная сфера взорвалась, ударившись о щит Лю Цингэ, что искрился вокруг ученика Байчжань. Но атака не смогла поколебать его уверенного положения.

– Ты несёшь вздор, – с презрением ответил бог войны. – Думаешь, он пожелает остаться рядом с таким монстром, как ты?

Огненные крылья за спиной Цзинь Цзюэ распахнулись. Длинные волосы, подхваченные ветром, взметнулись драконьей гривой. Больше всего в этой жизни он ненавидел насмешки! Никто ещё не ушёл безнаказанным, оскорбив его подобным образом! И даже если этот ублюдок стоит на седьмой ступени, Цзинь Цзюэ уничтожит его!

– Он жаждал забраться в мою постель! – рявкнул принц, заставив Шэнь Цинцю под барьером побелеть от злости.

Однако в то же мгновение что-то изменилось... Ученик Цинцзин больше не слышал звуков внешнего мира, как бы ни напрягал слух. Под куполом царила полная тишина.

Шэнь Цинцю не понимал, для чего Лю Цингэ сделал это. Разве оскорбительные слова, такие отвратительные, мерзкие, унизительные, пачкающие честь и достоинство ученика Цинцзин, словно сажа, не должны усладить раненое самолюбие бога войны? Зачем же нужна эта тишина?

А за барьером разразилась настоящая битва. При каждой атаке Шэнь Цинцю то белел, то краснел, приходя в ужас от смертоносной силы противников. Этот Шэнь и впрямь посмел сражаться с Лю Цингэ на состязаниях? Этот Шэнь и впрямь осмелился напасть на Цзинь Цзюэ?!

Безумец! Любой из них мог уничтожить его одним мановением руки!

Но и страх проходит. Шэнь Цинцю наскучило следить за битвой спустя долгий час. Он устал думать о том, кто победит в этом противостоянии. Казалось, силы противников были совершенно равны. А так как слов и звуков боя он не слышал, страх остыл.

Вспомнив о животных в своей поясной сумке, Шэнь Цинцю осторожно вынул лисицу. Её раны затянулись, дыхание было мерным и глубоким. Однако, она всё ещё не приходила в себя.

Шэнь Цинцю достал из пространственного кольца сандаловую шкатулку с одной единственной пилюлей. Она сияла ровным золотистым светом и издавала оглушительный аромат целебных трав. Эта драгоценность пика Цаньцао называлась нефритовый жемчуг. Её качество равнялось восьмому уровню, а стоимость могла бы составить сотни тысяч камней духа. На самом деле она была гораздо эффективнее пилюли клана Цао, но Шэнь Цинцю боялся применять её на ослабленном звере. Лекарство могло вернуть смертельно раненого человека с полпути в Диюй и было последним средством для спасения жизни в опасной ситуации... Шэнь Цинцю не пожалел бы его... но зверь – не человек. Пилюля могла убить лисицу.

Вздохнув, ученик Цинцзин закрыл шкатулку и вынул иную – ту, что дала ему Цю Хайтан. Аромат мгновенно наполнил купол, вызвав острую тоску о прошлом. Раньше Шэнь Цинцю приходилось часто принимать это лекарство после жестоких тренировок с Цю Цзяньло.

Не сомневаясь и мгновения, он протолкнул плотный зелёный шарик в пасть зверю и, выпустив из сумки щенка, вновь принялся просматривать содержимое пространственного кольца.

Громко и возмущённо тявкнув, лисёнок замолчал, почувствовав запах матери. Пару раз фыркнув, он с довольным ворчанием зарылся в родной пушистый живот.

Шэнь Цинцю вздохнул. У лисицы нет молока. А малыш очень голоден, ведь он не ел с самого утра. Тут Шэнь Цинцю радостно вздохнул, вспомнив о том, что у него хранилось множество бутылочек с богатой древесной энергией водой. Её источник бил на пике Динцзю и ученик Цинцзин не смог удержаться, посещая Юн Фэйюя.

Щенок не желал сидеть на руках, норовя спрыгнуть и вернуться к матери. Но, почувствовав аромат древесной энергии, притих. Шэнь Цинцю пришлось обмакивать пальцы и осторожно кормить питомца, который жадно слизывал драгоценные капли и забавно причмокивал.

Совсем позабыв об опасности, Шэнь Цинцю с улыбкой занимался этим утомительным делом, сетуя на сумерки. Солнце уже опустилось за горные пики и ущелье медленно погружалось во тьму. Вернув животных в поясную сумку, Шэнь Цинцю потянулся и вздрогнул – за его спиной, беззвучно наблюдая, стоял Лю Цингэ.