Глава 16. Линчэн (1/2)
Ремесленный городок и впрямь затерялся в глубине лесной чащи. Дорогу к нему скрывала мощная формация. И хотя эти чары не могли обмануть юных заклинателей, те были немало удивлены. Что же за драгоценность таят жители городка, защищаясь иллюзией?
Прибывшим гостям не пришлось разыскивать дорогу. Очевидно они миновали некую охранную границу, которой не заметили – их уже ожидала изящная девушка, гордо восседающая на статном, тонконогом жеребце редкой золотистой масти. Её одежды лёгким зелёным шёлковым шлейфом реяли на ветру, а лицо хотанского нефрита было столь прекрасно, что могло бы смутить луну и посрамить цветы.
Поравнявшись с экипажем, красавица окинула Лю Цингэ, правящего лошадьми, и показавшегося из повозки Шан Цинхуа надменным холодным взглядом.
– Вы прибыли из Цанцюн? – уточнила она, чуть сведя тонкие брови.
Лю Цингэ, скрестив руки на груди, криво усмехнулся и кивнул. Девица явно обладала неплохой духовной базой. Очевидно пик четвёртой или начальные ранги пятой ступени. Для затерянного в лесах, забытого небесами и людьми городка это была огромная удача.
– Линчэн – закрытая община. Прошу простить за грубость, мы привыкли справляться с трудностями сами. Моё имя – Чжу Сяофэн.
Шан Цинхуа судорожно вздохнул, забираясь в повозку.
– Следуйте за мной, – так же холодно добавила девушка, двинувшись в глубь леса по дороге, мощёной странным зеленоватым камнем.
Лю Цингэ лишь хмыкнул, глядя на золотистый круп её скакуна. Мысли бога войны для всех оставались загадкой.
Шан Цинхуа сполз на циновку и взглянул на Шэнь Цинцю с ужасом.
– Шисюн Шэнь... Ты... Ты слышал её имя?! Это Чжу Сяофэн!
Шэнь Цинцю свернул свиток с техникой и, нахмурившись, кивнул. Он помнил сюжет. Несмотря на то, что в романе «Путь Гордого Бессмертного Демона» Чжу Сяофэн была всего лишь проходным персонажем, она играла важную роль, став одной из тех, кто случайно помог главному герою в самый тёмный час.
Однако девица, как ни странно, не вошла в огромный гарем Ло Бинхэ. Влюбившись в Шэнь Цинцю, она покончила с собой, получив отказ и, став голодным духом, преследовала его, возжелав отомстить.
Ло Бинхэ возненавидел учителя за то, что женщина, которую он жаждал, не досталась ему.
Так это было представлено читателям. Да иной причины никто бы и представить не мог...
События сдвинулись более, чем на двадцать лет. Шэнь Цинцю должен был прибыть в Линчэн гораздо позже. Сейчас проклятое демоническое дитя не может быть в городе.
– Шиди напрасно беспокоится. Шэнь будет сдержан, дабы не навлечь беду, – тихо произнёс Шэнь Цинцю.
Шан Цинхуа поёжился, отчего-то почувствовав странный холодок, пробежавший по шее. Он не задумывался об этом, решив, что причиной – его тревога. Ох, тщательно прописав сцену отчаяния Чжу Сяофэн и её самоубийство, сейчас он не хотел бы стать свидетелем подобного!
Надменная дева являлась дочерью градоправителя Линчэня. То, что именно она встречала гостей, говорило о том, как высоко ценили секту Цанцюн в мире людей.
Девушка была истинной драгоценностью этого небольшого городка. И если бы Шэнь Цинцю иначе относился к нефритовым цветам, его сердце, несомненно, дрогнуло бы от восторга. Но юноша был равнодушен к женщинам. Как ни была она прелестна и соблазнительна, всё равно оказалась неспособной растопить лёд в сердце заклинателя.
Чжу Сяофэн ещё не видела Шэнь Цинцю. Он не покидал экипажа до тех самых пор, пока лошади не остановились у богатого поместья градоправителя, миновав врата Линчэня.
– Приехали, – шепнул Шан Цинхуа, сцепив побелевшие пальцы и глядя на Шэнь Цинцю с надеждой.
Тот нахмурился в ответ, предлагая ученику Аньдин выйти первым.
Шан Цинхуа, натянуто улыбнувшись, спрыгнул на землю и потрясённо уставился на роскошный внутренний двор. Отсюда, заглянув в лунные врата, можно было разглядеть роскошный сад с мостиками и изысканными беседками, искусственным лотосовым прудом, водопадами и чайными павильонами.
На губах Чжу Сяофэн мелькнула презрительная усмешка. Неужели адепты прославленной секты столь бедны, что подобное приводит их в изумление?
Шэнь Цинцю покинул экипаж и бесшумно приблизился к остальным. Увидев лицо Шан Цинхуа и усмешку девушки, он не смог удержаться от колкости.
– Адептам прославленной секты приходится соблюдать аскезу. Удовольствия препятствуют совершенствованию.
Застигнутая врасплох Чжу Сяофэн залилась краской. Готовая ответить грубостью, она повернулась и внезапно застыла.
Шэнь Цинцю, элегантный, статный, ошеломительный... намного превосходил её в красоте. От строгого лица с чуть нахмуренными чёрными бровями невозможно было отвести взгляд.
С раздражением цокнув, Шэнь Цинцю отвернулся. Девушка уже ранена? Её взгляд, полный смятения, говорил об этом. Шэнь должен погасить зарождающиеся чувства! И если для этого придётся быть грубым и безжалостным, он готов.
Повернувшись, ученик Цинцзин оказался в опасной близости к Лю Цингэ, полагая, что тот с отвращением отпрянет прочь. Однако, юный бог войны и не подумал отступить. Пряча сомнение, он продолжал стоять на пути Шэнь Цинцю, скрестив руки на груди. Лю Цингэ не понимал, отчего испытывает странное удовлетворение. Ему не нравилась эта высокомерная девица. Он бы и сам окатил её холодом! Вот только Чжу Сяофэн не сводила глаз с ученика Цинцзин.
Бросив на Шэнь Цинцю взгляд, полный презрения и сдерживаемого гнева, Лю Цингэ повернулся к нему спиной. От резкого движения волосы юного бога войны, стянутые в хвост на затылке хлёстко ударили ученика Цинцзин по лицу.
Тот вздрогнул. Внезапная вспышка энергии залила цветущий сад необычным холодом.
Шан Цинхуа, идущий позади, поёжился, плотней завернувшись в тёплый меховой плащ. Он ничуть не жалел тридцати духовных камней, что запросил за него торговец. Пусть это было всё, что он получил как старший ученик Аньдин, оно того стоило. Теперь он мог не бояться холода.
С трудом проглотив обиду, Шэнь Цинцю нахмурился и неспеша двинулся за Чжу Сяофэн. Девушка уже обернулась целых четыре раза, чтобы взглянуть на его лицо, а теперь и вовсе замедлила шаг, желая поравняться с удивительным гостем.
Святые небеса, неужели в Линчэн спустился небожитель? Уж не в землях ли богов его золотые чертоги? Он не обратил внимание на изысканную роскошь поместья, словно привык к подобному! Он не взглянул на прекраснейшую женщину этого города, словно каждый день гулял в нефритовых садах!
Ох, если у этого принца есть гарем, девушка желала войти в него! Она готова взять бразды правления в свои руки и проводить время с этим удивительным человеком... Однако стоило ей коснуться рукава зелёных одежд молодого человека, между ними тут же вклинился Лю Цингэ, грубо оттеснив Шэнь Цинцю.
Тот яростно сверкал глазами, с трудом удержавшись от гневных упрёков. Однако, его сердце всё ещё сжималось от любовной тоски, цепенело в присутствии этого юнца. Отстав, он поравнялся с Шан Цинхуа, с удивлением заметив, как тот зябко кутается в тёплый плащ, скрывая чуть покрасневший нос в густом мехе оторочки.
– Шиди озяб? – спросил он, чуть нахмурившись.
– Сегодня шисюн распространяет очень холодную ауру, – кивнул тот. – Даже энергия Юэ Цинъюаня не так бодрит.
– Холодную ауру? – удивился Шэнь Цинцю. Он никогда не владел техниками, способными вызывать подобные изменения в природе. Неужели, это из-за свитка, что оставила ему Мэн-Мэн?
Погрузившись в задумчивость, он больше не произнёс и слова.
Чжу Сяофэн поспешила сопроводить гостей в чжунтан.<span class="footnote" id="fn_31646352_0"></span> Там она сможет, застыв за спиной отца, рассмотреть этого нелюдимого заклинателя, что не смог оценить её редкостной красоты. Девушка не понимала, как возможно подобное, ведь любой мужчина в Линчэне готов был пойти на всё за один её взгляд!
В изысканной комнате юных заклинателей встретил сам градоправитель. Обменявшись приветственными поклонами, гости опустились за стол, чтобы испить пиалу драгоценного горного чая.
Шан Цинхуа, стараясь внимательно слушать, всё же отвлёкся, увидев нарезанные ароматные фрукты, которые так любил. В Цанцюн им приходилось употреблять особую, выращенную в специальном духовном пространстве, пищу. И такие простые радости, как обычная человеческая еда, были редки.
Чжу Сяофэн и впрямь не отрывала глаз от Шэнь Цинцю. С каждым мгновением он нравился ей всё больше. Отец очень любит её... Он не откажет им в браке!
Девушка словно и не замечала, что лазурные глаза ни разу не остановились на её лице.
Тем временем, градоправитель Чжу принялся рассказывать о произошедшем.
– Всё началось не так давно. Минуло не более полугода. Тогда сын аптекаря Ли опасно заболел. Мальчишке едва исполнилось тринадцать. Он обладал удивительным талантом и был надеждой Линчэна. Этот ребёнок мог бы занять высокий пост в одной из ведущих сект, ведь в своём юном возрасте он уже находился на ступени Врат Бессмертия.<span class="footnote" id="fn_31646352_1"></span>
На лицах гостей отразилось неподдельное изумление. Тело человека слабо. Чтобы достичь подобных успехов в столь раннем возрасте, нужно иметь изрядный талант, поддерживаемый энергетическими пилюлями и эликсирами. Да и тренировки следовало начать со столь раннего возраста, когда дитя ещё не обрело разум.
– Его звали Ли Лэй, – с горечью продолжил градоправитель. – Тогда мы и представить не могли, что нас уже постигло несчастье. Что наша надежда обернётся подобным... Оправившись от хвори, что едва не оборвала его жизнь, Ли Лэй очень изменился. Его силы стали расти так быстро, что мы все были поражены. И даже собирались отвезти его в Цанцюн, чтобы великие лекари Цаньцао осмотрели духовное ядро и меридианы юноши. Но тот отказался. Внезапно этот послушный, всегда почитавший родителей юноша стал грубым и гневливым! А когда аптекарь Ли, разозлившись, решил действовать во что бы то ни стало... Некоторые жители Линчэна слышали крики, а утром аптекарь, его жена и вся прислуга дома Ли оказались убиты. Ли Лэй не признавал своей вины. Но его окровавленные одежды говорили сами за себя. Это он убил собственную семью... Ах, я никак не могу себе простить того, что не отправил просьбу о помощи раньше! Ли Лэй был заключён под стражу. Тюрьма города надёжна. Он не мог сбежать. Нам было нелегко принять решение о том, что мальчишка заслуживает смерти... Знаете, наверное, тогда эгуй пожрал его душу без остатка...
Градоправитель Чжу на мгновение побледнел, борясь с нахлынувшими чувствами. Он не мог простить себе того, что не только не смог помочь лучшему из лучших, но и сам способствовал его гибели. Вздохнув, он продолжил.