Глава 13. Растущая ненависть (1/2)
Раны Шэнь Цинцю оказались на редкость тяжёлыми. Несмотря на трепетную заботу Юэ Цинъюаня и беспокойство лордов, он не приходил в себя.
Лю Цингэ не мог ему этого простить. Никто не помнил о его победе! Ведь сам Юн Фэйюй проводил часы у постели этого экзотического цветка. Даже откровенный гнев лорда Цинцзин и порицание главы Хэ этого не изменили. Да и кто мог указывать бессмертному, как поступать?
Юн Фэйюй всегда следовал лишь своим капризам.
Использовав величайшие знания и опыт, накопленные пиком Динцзю за пятьсот лет, Юн Фэйюй выяснил, что мальчишка в прошлом был подвержен чудовищному ритуалу, исказившему его ядро. Это привело к изменениям. Юнец и в самом деле должен был отправиться в секту тьмы, чтобы развить собственную силу. Это было неприятной новостью. Юн Фэйюй должен был сообщить об этом, способствовать изгнанию нечестивца из Цанцюн.
Но... Лорд Динцзю был счастлив. Склоняясь над больным, он с наслаждением вдыхал горьковатый аромат хризантем, присущий Шэнь Цинцю, чувствуя, как по телу бежит дрожь.
У юнца аура очарования. Юн Фэйюй вспомнил, что уже встречался с подобным. В этом искажении есть своя прелесть – соблазняя других, Шэнь Цинцю не мог держать себя в руках! Только не с таким низким уровнем совершенствования!
А значит, у Юн Фэйюя есть шанс заполучить это прекрасное создание!
Однако, его всё же тревожил тяжёлый, опасный взгляд будущего главы Цанцюн. Совсем скоро Хэ Цзюньлун передаст ему пост и тогда... всё усложнится.
Ох, кажется Юэ Цинъюань и сам влюблён в этого мальчишку! Иначе как объяснить столь пристальное внимание? Юн Фэйюй не мог и на мгновение остаться наедине со своим возлюбленным! А ему так хотелось жадно впиться в нежные губы Шэнь Цинцю и целовать его до тех пор, пока мальчишка не задохнётся от желания!
Юн Фэйюй забыл лишь об одном – его внезапное чувство было вызвано аурой очарования. И то, что лорд Динцзю не желал противиться собственным желаниям, говорило о том, что способность Шэнь Цинцю куда сильнее, чем можно было представить. Впервые полюбив, даже если виной его состоянию чары, Юн Фэйюй лишился рассудка, готовый добиться возлюбленного во что бы то ни стало!
Но, пробыв у постели трое суток, лорд Динцзю был призван главой секты. Недовольно ворча, он вернулся на собственный пик, дабы приступить к своим обязанностям.
Юэ Цинъюань, искренне благодарный мастеру, честно исполнял своё обещание навещать раненого брата не чаще двух раз в день.
Шэнь Цинцю погрузился в благодатную тишину одиночества. Впрочем, ему не было дела до суеты. Он так и не пришел в себя.
В ту тёмную безлунную ночь Лю Цингэ не находил покоя. Его гнев достиг предела. Он так рассчитывал на эту победу, ведь она должна была принести ему множество благ! А главное – приглашение в особое тайное пространство для тренировок, доступное лишь лучшим адептам секты. Ведь несмотря на то, что Лю Цингэ был третьим в золотом списке сильнейших учеников секты Цанцюн, он никак не мог получить пропуск!
Не получил он его и сейчас.
И виной тому был Шэнь Цинцю! Не в силах сдержаться, бог войны решил проникнуть в Зал Исцеления пика Цаньцао и высказать этому слабаку всё, что думает о нём!
Не узнав, очнулся ли Шэнь Цинцю, ученик Байчжань, преодолев многочисленные барьеры и едва избежав ночной стражи из адептов, обходящих пик, отправился на встречу с Шэнь Цинцю. Отыскать противника оказалось лёгкой задачей. Скользнув в приоткрытые окно, словно тень, юный бог войны застыл.
Комната, погруженная в темноту, полнилась запахом лекарственных трав и мерным тихим биением ци. Его слух уловил глубокое дыхание. Применив особую технику, Лю Цингэ смог рассмотреть обстановку комнаты и постель, на которой спал ученик Цинцзин.
Тёмные брови Шэнь Цинцю то и дело сходились на переносице. Глубокая складка на лбу говорила о том, что он испытывает немалые муки. Лю Цингэ цокнул. Он вовсе не ожидал, что своим поступком так сильно изранит противника. Очевидно, ученик Цинцзин и так был на грани помешательства. Потому что иначе причиной его тяжёлого состояния могло быть лишь одно – тьма.
Праведному заклинателю не могла настолько повредить светлая ци!
Сложив губы в презрительной усмешке, Лю Цингэ склонился над спящим так низко, что почти коснулся его лица. Гладкая, удивительно нежная кожа ученика Цинцзин покрылась лёгкой пеленой влаги, а крепко сжатые зубы чуть скрипнули.
Лю Цингэ с интересом склонился ниже, соприкоснувшись лбами и желая оценить состояние больного. Его ноздри дрогнули, уловив оглушительный аромат хризантем. Свежий, чуть горьковатый... от него в груди поднялось странное чувство тоски. Хотелось сжать это хрупкое существо, изнывающее от боли, в объятиях и защитить, спасти его от этого мира, от всех.
Нефритовый лоб Шэнь Цинцю пылал. Жар распространился по всему телу, заставляя юношу срываться на хриплые полустоны. Острые колени, обозначившиеся под покрывалом, взлетели к груди, словно больного мучил приступ колик.
Лю Цингэ чувствовал растерянность. Он понятия не имел, что происходит и как помочь этому человеку. Стоило богу войны вдохнуть аромат хризантем, как он тут же позабыл о желании отомстить.
Шэнь Цинцю повернулся на бок и стиснул тонкими подрагивающими пальцами покрывало. Подтянув ноги к груди, он откинул голову и судорожно вздохнул.
Не зная, что за сон мучает Шэнь Цинцю, Лю Цингэ сжал запястье юноши и пропустил по его меридианам ци.
Тот, отчётливо застонав, перекатился на спину и выгнулся. Горьковатый запах усилился. Заполнив всю комнату, он будоражил, пробуждая низменные желания.
В паху потянуло. Не веря глазам, Лю Цингэ накрыл ладонью свой встопорщившийся халат и испуганно выпустил хрупкое запястье Шэнь Цинцю. Что это ещё такое?!
Лихорадочно бегающий, испуганный взгляд медленно приближался к напряжённому вытянувшемуся под покрывалом телу соученика.
Шэнь Цинцю был возбуждён.
Испуганно отпрянув, Лю Цингэ с отвращением отряхнул руки. Он уже собирался уйти, когда юноша внезапно распахнул лазурные глаза. Они чуть заметно сияли в темноте, словно далёкие звёзды. Очевидно, он ещё не вырвался из лап сна. Присев, ученик Цинцзин мрачно взглянул на Лю Цингэ и хрипло произнёс:
– Поединок ведь уже закончился. Почему ты до сих пор здесь?
Шэнь Цинцю помнил о своём решении относиться к богу войны холодно и враждебно, но его голос звучал так интимно и привлекательно, что Лю Цингэ невольно с удивлением поднял взгляд.
Совершенствование ученика Байчжань уже достигло Золотого Моста. Он был одним из сильнейших, однако, способность видеть сквозь ночную тьму всё ещё требовала тренировки. Он не мог рассмотреть лица Шэнь Цинцю в деталях.
Аромат хризантем, заполнив комнату, сводил с ума. Отвердевшему естеству Лю Цингэ было тесно в узких штанах. Пульсируя, мужское достоинство капля за каплей выпускало обжигающее хмельное вино страсти. Налитый кровью, набухший член лишал бога войны рассудка и требовал внимания.
Тот растерялся. Никогда раньше он не испытывал столь мощного, всепоглощающего, неистового желания овладеть другим человеком. Бледное лицо Шэнь Цинцю, полускрытое рассыпавшимся по плечам шёлком волос, его алые влажные губы и обнажившаяся в вороте рубахи ключичная ямка сводили с ума.
Кадык бога войны нервно подпрыгнул, когда он сглотнул в попытке обрести душевное равновесие. Однако, сияющие, словно ночное море глаза Шэнь Цинцю всё больше привлекали его.
Лю Цингэ невольно сделал шаг навстречу и сжал плечи Шэнь Цинцю, склонившись над его лицом.
Ученик Цинцзин откинул голову и приоткрыл губы, не сопротивляясь. Да и зачем? Разве впервые видит он весенний сон? Соблазнительный алый плод манил прикоснуться, захватить нежную мякоть страстным поцелуем, впиться зубами, срывая стон...
Густые ресницы Шэнь Цинцю дрогнули, опускаясь.
Повалив юношу на постель, Лю Цингэ сорвал покрывало с изящного тела и вклинился коленом между стройных бёдер. Он жаждал исследовать каждый уголок, каждый цунь белой кожи. Горячие мозолистые ладони проникли под рубаху, оглаживая живот и грудь.
Шэнь Цинцю судорожно вздохнул, закусив губу – бог войны наткнулся на отвердевший, припухший сосок.
Развязав пояс рубахи, Лю Цингэ нетерпеливо распахнул полы, оборвав костяные крючки. Жадным горящим взглядом он уставился на розовые жемчужинки.