Расцвет (1/2)
После таких важных слов, любовники выдохнули и расслабились. Теперь всё было прозрачно и позволяло зародиться доверию. Дмитрий больше не боится отеля и количества людей, пребывающих в нём, не видит в этом здании эпицентр похоти и возможных измен. Он замечает, что Густав иногда чересчур вежлив с клиентами, но поведение консьержа больше не вызывает шок. Бизнес есть бизнес. Дмитрий наконец понимает это и наступает время для роскошной жизни. Он ест десерты от Агаты и играет с Зеро в шахматы в свободное время (в основном инициативу проявляет коридорный, а студент всё ещё хохлится и глядит павлином), а Густав с максимально сияющим лицом наблюдает за происходящим с тысячи ракурсов лестниц и комнат отеля. Он был счастлив, ведь Дмитрию достаточно было показать лишь каплю его безграничной любви и он раскрылся, как цветок. Стал таким добродушным, спокойным и лучезарным, ведь отель теперь стал его вторым домом. Вечером голубки пьют оставшееся с празднований и званных ужинов шампанское, заедая вчерашним ананасом и влюблённо глазеют друг на друга взглядами довольных котов, обоюдно расплывшись в улыбке. Никуда не нужно было спешить, ничего не нужно было менять. Всё меркло перед лучами их любви! Началась пора неги, расцвета и благоухания. Их можно было воспевать в хокку, подобно цветущим вишням, опьянищим своим сладостным запахом всех прохожих.
В одно из таких вечерних свиданий Густав не находит Дмитрия за дальним столиком в углу залы, но зато находит записочку от него с текстом из разряда: ”я пытался выбрать подходящий к случаю стих т.к. знаю, что ты их любишь, но не смог... хмх нууу приходи в нашу церковь, там будет сюрприз!! *неумелый рисуночек органа красным карандашом*”
Густав переодевается в наглаженное штатское, приводит лицо и причёску в порядок, покрывая волосы гелем, сбривая щетину новомодной электробритвой и буквально поливая себя любимыми духами, французское название которых неподвластно авторке. Предупредив Агату и Зеро об уходе, пожелав им спокойной ночи и дав пару финальных указаний на день, Густав надевает парадное пальто и он бы, конечно, воспарил над землёй и прилетел к Дмитрию, если бы мог, но в Будапеште ходили только жёлтые трамвайчики. Поэтому он запрыгнул в один и всю короткую дорогу смотрел на себя в стеклянную дверцу, нет ли каких-нибудь недочётов.
Дмитрий ещё не начал играть. Он специально ждал прихода любимого, самого важного в мире слушателя. Делал он это нервозно, ходя взад-вперёд и тихонько напевая ноты промзведения, которое предстояло исполнить. И ему даже пришлось желать отвечать на неудобные вопросы заинтересованных монахов, мол, кого он ждёт в такой поздний час? Не ту ли миловидную набожную, что вчера стояла у алтаря на коленях? Любопытным в ответ он твердил, что напрасны все их догадки. Завидев Густава, он поднялся на носочках, в последний раз заломал пальцы, мысленно одобрил своё же решение, кивнул и сел за инструмент. Хоть Густав не видел этого, но почувствовал это предвкушённое волнение. И студент заиграл, хоть и мрачноватую с первых нот (он обожал мрачные вступления), но безумно развязную и лёгкую по сути своей мелодию - всё просто, как дважды два. Вот он, расцвет их отношений!
Почему-то признаваться в том, что всё получилось и они сблизились было несколько труднее, чем признавать влюблённость. Дмитрий влюблялся в мальчиков раньше, но откладывал эти мысли в долгие ящики, считая такую любовь непристойной, хоть и довольно оригинальной. Он готов был свыкнуться даже с настоящей любовью к мужчине, но с получением удовольствие от тактильной близости - ни за что! Поэтому тяжело переносил быстрое физическое, а не платоническое сближение, которое произошло само собой. Никто из пары даже подумать не мог, что всё зайдёт так далеко. Дмитрий не верил в любовь как в концепт, смотря на всё с строго академической точки зрения; Густав верил в семью и в романтику, но не в долгосрочные отношения - не было примера перед глазами. Дмитрий никогда не был в отношениях, Густав менял любовниц по два раза в неделю. Такие разные в своём одиночестве, они встретились и смогли, отбросив предвзятость, обнаружить в себе свет и неподдельное счастье.
Вытягивая из сладкого эфира мыслей о победе над тоской, мелодия затихает и Густав просит сыграть ещё что-нибудь лёгкое, на что Дмитрий фамильярно перевешивается через свою ограду со словами: ”Боюсь, у благородного артиста нет времени”, приправляя их лукавой улыбкой.
Густав, быстро сориентировавшийся в неожиданной ситуации, произносит: ”Ну маэстро не ждут дома дети, а значит он способен на ещё одну вещичку”. Дмитрий, встав на колени и, оперевшись обоими локтями на ограду, подперев грустное лицо с выпяченной губой ладонями произносит: ”О боже, тогда маэстро попросту умрёт с голоду! Надеюсь, добрый месье Густав Х. поможет ему и подхватит, если тот свалится в голодном обмороке” (последнее произнесено с коварной ухмылкой, на которую Густав ответил всем телом так, что была понятна его готовность на всё). Густав отлично различал флирт, даже настолько завуалированный и был инициативным партнёром. Тем более сейчас, когда самое время проявлять эту причудливую инициативу!
Дмитрий спускается обняться и шепчет консьержу о том, что он безумно хочет трахаться... Густав, получив желанные слова готовности, не думая ни минуты, решает, что делать.
- Так, ты умеешь имитировать обмороки?
- Нет...
- А по состоянию здоровья бывало?