Часть 3 (1/2)
Звук будильника, конечно, оповестил юную девушку, что утро наступило и пора вставать, но тело отчаянно сопротивлялось этому. Полусонное нечто попыталось перевернуться на другой бок, но травмированное плечо сказало идти нахуй и вставать вертикально. Спасибо, очень понятно.
Издавая нечленораздельные звуки вперемешку с матами, Бельская смогла кое-как встать на ноги и пойти в ванную комнату. После всех утренних процедур, Катя направилась на кухню с целью съесть что-нибудь питательное, и мама, стоявшая у плиты, с радостью помогла ей с этим.
Семья Катерины была среднестатистической. Отец работал пилотом, а мать трудилась в небольшой фирме. Родных братьев и сестёр у неё не было, но двоюродный брат смог «природниться», как любила говорить Бельская. Он старше её на 5 лет, но это не мешает им хорошо общаться. Каждый вечер трое людей собирались за одним столом, за исключением дней, когда Николай был в рейсе.
Каша на завтрак была хоть и не самой любимой едой, но ею можно было хотя бы наесться и протерпеть до перемены после третьего урока. А в школе, почему-то, есть хочется всегда.
Поблагодарив мать за завтрак и ответив на несколько вопросов отца, девушка, всё время поправляющая сползающую майку, побрела в комнату. Быстро одевшись, она схватила портфель и выбежала (как это возможно в её ситуации) из дома.
В школе первым делом она столкнулась с пристальным взглядом подруги, которая сразу же стала пробираться через толпу детей к ней.
— Сильно болит? — Спросила Степанова, осторожно, но с явным интересом пощупывая плечо.
— Да нет, что ты, как комарик укусил. Конечно больно! — Почувствовав, как холодные пальцы Степановой отодвинули воротник свитера, Бельская вскрикнула, — Нет, ну ты побольше отодвинь и прям загляни туда, чтобы все подумали, что ты засосы у меня ищешь!
— Да не ори ты так! — Сказала Юля, глядя в след прошедшей мимо анагличанки и химички.- Пошли в туалет, дай мне посмотреть!
— Слушай, ты точно на врача не собралась? Какая-то у тебя мания всё щупать и смотреть.
— Не говори ерунды, а.
***
Школьный день прошёл вполне сносно. Пару контрольных и самостоятельных, а также заветное сообщение от классной руководительницы «Дети, урока истории не будет, можете идти домой», заставили отчаявшуюся Катерину улыбнуться и счастливо пошагать домой. До дополнительных было целых три часа, а значит можно поспать. Или посмотреть фильм. Или поиграть в доту. Сегодня же пятница, уроков делать не надо было, что позволяло хоть ненадолго, но забыть об учёбе. До 18:00, по крайней, мере точно.
Придя домой, девушка сначала повесила пальто на вешалку, потом пару раз крикнула в пустоту, чтобы убедится в том, что она одна в квартире, и направилась в ванну для того, чтобы нанести мазь на синяк.
Рассматривая себя в зеркале, Бельская втирает мазь как можно дольше, чтобы создать мнимое ощущение выздоровления, хотя понимает, что такое не работает. Когда-то она занималась профессиональным спортом, синяки на теле были постоянно, и Катя любила считать их количество. В спорте есть правило: никогда не считать свои медали. Но ведь про синие отметины на теле никто ничего не говорил?
В спорте нет здоровых, есть только менее травмированные. Это она усвоила практически сразу.
Оторвавшись от нахлынувших воспоминаний, девушка надела футболку и пошла в свою комнату, чтобы немного отдохнуть от школьной суеты. Не прошло и 15 минут, как она заснула.
И проспала.
В попыхах собираясь на занятие и прикидывая, сколько может занять путь, Бельская пыталась справиться с нарастающем волнением. Для неё теперь каждый урок с репетитором напоминал шоу «Битва экстрасенсов», а именно момент объявления результатов испытаний. В конце занятия ты должна выслушать про себя много всего интересного, но не всегда приятного, а потом ведущая — Наталья Викторовна, если ты не разочаровала её слишком сильно, должна сказать во сколько тебе приходить в следующий раз. Можно провести параллель с черным и белым конвертом. Сказала — значит конверт белый, поздравляю, вы прошли дальше. Промолчала — помянем, конверт чёрный, можете лететь на все четыре стороны.
Эмоциональные качели, которые любила выстраивать Наталья Викторовна, помогали держать мысли в тонусе, а нервную систему в постоянном напряжении. Причём началось это в десятом классе, когда обе стали всё чаще выяснять отношения. Как будто что-то переклинило и та нормальная и здоровая связь, наполненная поддержкой и взаимопониманием, просто исчезла. Со временем Катя начала понимать, что толку от занятий становится всё меньше, она думала даже поменять репетитора. Как говориться — бойся своих желаний, потому что такая возможность у неё появилась. Не по своей воле, просто поставили перед фактом.
Спустя 6 месяцев Бельская надеялась, что вернувшись, всё встанет на свои места. В конце концов, у обоих появилась возможность отдохнуть друг от друга, но на деле всё было куда сложнее. Между ними появилась огромная яма, которая мешала их сотрудничеству, делая для обеих эти полтора часа мучительными.
Уже подходя к подъезду преподавательницы, Бельская отписывается подруге, что на месте. Набирает код на домофоне — 90 и слышит звук открывающейся двери. Дальше — лифт. Ждёт совсем немного, будто кто-то хочет, чтобы она побыстрее оказалась с ней наедине. Выходит на 8 этаже, открывает тамбурную дверь. Делает глубокий вдох и заходит в квартиру.
В коридоре никого. Возможно, Полякова ждёт, пока соберётся ученик, приходящий раньше Бельской. Двухкомнатная квартира Натальи Викторовны была небольшой, но уютной и находилась в достаточно новом районе со всей нужной инфраструктурой поблизости. Ремонт считается современным, наверно, Катя не особо разбиралась в этом. Даже могло показаться, что тут хорошенько поработал дизайнер, но на самом деле всё это было рук женщины. Вместе с ней жила кошка и черепаха. Также имелся взрослый сын, который живёт в другой области.
Катерина вешала пальто на вешалку, когда из комнаты вышла Полякова, а за ней мальчик лет десяти. Улыбка, что озаряла еë лицо, была искренней, так же как и смех. Было видно, что ей крайне нравилось обучать мальчишку.
От этой картины у Кати больно кольнуло в сердце. Ещё полтора года назад Полякова также улыбалась рядом с ней, а теперь и доброго слова рядом с ней трудно услышать.