Карьерная лестница (1/1)
В аптеке была огромная очередь, но Кир выстоял и безропотно заголился у всех на глазах, подставил задницу под огромный шприц, с мрачным удовольствием говоря себе, что это расплата за страдания Елисея.
Доза витаминов не побежала по венам, разнося бодрость, как хотелось бы Киру. Нет, всё впрыснутое, кажется, замерло ровно там, где вошло под кожу, собралось тугой шишкой и заныло, задавило своей тяжестью. А вдруг задница лопнет? Вот это будет номер!
— Сорок восемь часов без порки постарайтесь обойтись, — сказала фармацевт, пока Кир осторожно натягивал штаны. — И не переживайте, долбёжку вам можно.
Кир вспыхнул и собирался уже возмутиться, но передумал. Конечно, она неизвестно что подумала, увидев трижды перепоротую задницу. Решила, что Кир рецидивист или просто любитель, как Родька из третьего цеха. Тот вечно по мелочам отхватывает, а потом к Шлёпалке едва не бежит. Может, толкнуть ему талоны на порку?
Кир кое-как доковылял до подземки, размышляя над сложившейся ситуацией. Шишка пульсировала и горела, а облегчение так и не приходило.
В вагоне было не легче: Кира зажали в самом углу, притиснув задницей к отопительной решётке, а буквально за одну станцию от завода поезд жёстко тряхнуло, взвизгнули тормоза и голос из динамиков забубнил:
— Сохраняйте спокойствие. На рельсах биологические отходы. Сохраняйте спокойствие. Ожидаем бригаду уборщиков.
Люди сердито завздыхали, нетерпеливо ёрзая, насколько это было возможно в тесноте. Кто-то сокрушался, что теперь опоздает на работу, кто-то ворчал, что в городе слишком мало санитаров и что беспризорников никак не могут отстрелять до конца.
Кир вспоминал рассказ Елисея про Жмыху и твердил себе, что поезд ни на кого не наехал, что беспризорники просто загородили дорогу.
Но в таком случае ждали бы санитаров, а не уборщиков, ведь так? И итог для беспризорников всё равно один — смерть.
Темноту туннеля за окном прорезали фонарики на касках уборщиков. Прошли дёрганой цепочкой к головному вагону, минут через пять вернулись. Кир успел увидеть в пятнышке света бесформенную кучу на носилках: какое-то красно-серое месиво с приветственно торчащей прямо из середины бледной рукой.
Поезд тронулся.
— Быстро управились, — сказал парень с рюкзаком, стоявший слева от Кира.
— Да лопатами с рельсов соскребли, делов-то, — отозвался мрачный дядька с сушёным, изрезанным глубокими морщинами лицом. — Никто там не будет наводить красоту и мешать расписанию. Я работал уборщиком, я тебе точно говорю. Это если с улицы труп убираешь, надо, чтобы красиво, а тут…
Кир прикрыл глаза, отгоняя тошноту. Хоть бы его повысили до мастера смены! А если очередь на уборщика улиц подойдёт раньше? Отказаться и обнулить все перспективы, снова вставать в очередь и ждать несколько лет? Или согласиться, чтобы получить лицензию на ребёнка, и соскребать лопатой тех, кого большинство называет биоотходами, а Елисей — друзьями?
Где-то далеко-далеко, в самых глубинах сознания шевельнулась недопустимая альтернатива: снять к чертям жетон, уйти в подполье, питаться крысами…
Кир выругал себя за слабость и затолкал назад крамольную мысль. Если ради блага Елисея ему придётся отскребать от асфальта ошмётки какого-нибудь Бобки, он будет их отскребать. Это долг законопослушного гражданина и полезного члена общества.