У всех свой кайф (1/2)
Слабость действительно потихоньку отступила. Вряд ли благодаря обследованию через табло, но всё же.
Кир допил синтетический чай, наблюдая, как Елисей аккуратно раскладывает в холодильнике крыс, и вздохнул. Он, конечно, предполагал, что растить беспризорника трудно, но кто знал, что главной сиюминутной проблемой окажется боязнь задеть его чувства?
— Слушай, по поводу крыс…
— А?
Елисей вынул из кармана кусок псевдорыбного филе и яблочный огрызок и окинул их нежным взглядом.
— Ну, я… — Кир замолчал, почти физически чувствуя, как зачатки храбрости покидают его. — Спасибо, я очень ценю твою заботу.
Елисей немного покраснел и помахал перед Киром яблочным огрызком:
— Будешь?
Кир помотал головой.
— А филейку?
— Не, спасибо. Есть совсем не хочется.
Елисей с явной радостью заглотил огрызок и филе и только потом сказал:
— Это ты зря, дяденька. Те, которые не жрут, первыми дохнут. Возьми крысу, пока свежие.
— Возьму, — пообещал Кир. — А ты иди-ка в душ.
Елисей возмущённо обернулся, явно поражаясь такой чёрной неблагодарности, и Кир с сожалением его добил:
— Нам ещё надо будет разобраться с твоей поркой.
Елисей вздохнул, серьёзно кивнул и отправился в душевую, на ходу стягивая с себя рубашку.
Пока он там плескался, Кир взял за хвост одну из крыс и уже собирался её выкинуть в мусоросжигатель, но голос разума напомнил, что едой разбрасываться не стоит. В конце концов, крысы — это натуралка, даже если и низкосортная. Вот разделать их, пожарить…
Кира замутило, и он поскорее закинул крысу назад в холодильник. Надо поговорить с Дарьей. Не может быть, чтобы на ребёнка не полагалось хоть какое-то пособие — нормальное, а не талонами на порку.
— Дяденька, я всё, — печально сообщил Елисей, вышагнув из душевой.
Вид у него был весьма жалкий: мокрые, сосульками свисающие волосы, красные разводы по всему телу — видно, что очень старательно натирался сухим мылом, то ли чтобы угодить, то ли чтобы оттянуть неминуемое. Вот на груди красноты не было, одна синева. Кир мысленно отвесил себе оплеуху. Как можно было забыть?
— Больно?
— А?
Кир кивнул на россыпь синяков и повторил:
— Больно?
— Не-е.
— Давай мазью намажем.
— Да не надо, — отмахнулся Елисей. — Оно не болит, если не трогать.
— На животе лежать сможешь? — спросил Кир и виновато добавил: — Мне завтра на завод и вообще, лучше сразу.
— Да ладно, чё ты, — пожал плечами Елисей. — Мог бы и талоны в школу сдать.
— Не мог бы, — отрезал Кир. — Разложи кровать, пожалуйста.
Елисей глянул обиженно и подозрительно, и Кир сказал, чувствуя себя совершенно глупо: