Глава 32. Преподобный (2/2)
– Да, преподобный! – ответил Аврам, а Марфа кивнула.
– Возьмите тогда документы вашего покойного сына. Среди полиции, увы, нет наших братьев и сестер, страховка не помешает. Господь следит за нами, но он радуется, когда вера идет рядом с предосторожностью. И оставьте нас. Я бы хотел сам разбудить его, посмотреть этому дьяволу во плоти в глаза.
– Да, преподобный!
Марфа и Аврам вышли, оставив Авеля и главаря секты одних.
– Твоя мать говорила, что он не дает снять с себя вонючие футболки. Интересно, почему? – задумчиво спросил преподобный.
– Отец Симон, позвольте мне, я их разрежу и выкину!
– Авель, Авель. Тебе стоит поучиться терпению, если хочешь когда-нибудь занять мое место. Да, он проснется, будет метаться, искать. Но это совершенно не то же самое, когда нечто дорогое теряешь на глазах. Дьявольское порождение должно прочувствовать нашу силу до конца. Потерпи, и ты увидишь, что я был прав.
– Да, преподобный. Благодарю за урок.
– Их будет еще много, мальчик мой.
– Преподобный, смиренно прошу еще об одном.
– Говори.
– Почему вы сказали «покойного сына». Ведь полиция утверждает, что этот грязный мужеложец действительно мой брат.
– Так и есть. Но тот, кто умер для Бога – умер совсем, не так ли? А наше дело – служить воле Господа. Зачем этому порождению греха, посланцу врага Всевышнего, бренная оболочка, если душа его отреклась? Потому – да. Твой брат, чистый, которого еще можно было спасти – умер. А с этим мы разберемся. Буди его, дитя мое.
Авель грубо потряс Каина за плечо. Снотворное отпустило того не сразу. Поначалу он резко сел, уставился на другую сторону комнаты, пытаясь прогнать мушки перед глазами. Не сразу смог четко разглядеть детали, не сразу понял, что не один. А поняв – резко обернулся.
Секунда. Другая. Третья.
Каин закричал.
Воспоминания навалились волнами одна на одну. Это лицо. Этот человек. Этот певучий голос, что продолжает звучать в ушах, даже когда молчит. Вспомнил! Все вспомнил!
– Преподобный! – прорычал Каин, пытаясь дернуться, но его тут же скрутили опытные руки. Брата он узнал не сразу. Вымахал.
– Помнишь меня, значит, – ответил главарь секты. Он схватил Каина за подбородок, но тот вырвался. Он больше не пятнадцатилетний подросток. Он гибкий, сильный, отбиться от руки получилось.
Он рвался из захвата Авеля, а воспоминания продолжали наслаиваться одно за другим, соединяя разорванную картину в целую, сшивая отрезки времени.
Детство. Школа. Учеба. Наташа. Рита. Психованные родители. Преподобный и его запугивания. Отказ. Похищение. Пленение. Лель. Представление в Замке. Больница. Наставник.
«Наставник!»
Каин боролся как в последний раз, осознавая, что никто не придет на помощь. Что наставника, скорее всего, обманули.
– Вижу, что годы воспитания не научили тебя смирению и послушанию, – сказал отец Симон, глядя на его бесполезные попытки и доставая из кармана шприц. – Мы продолжим разговор в другом месте, Каин-грешник. Правду говорит наша вера, что второй сын – сорный сын.
Кай пытался. Но его тупой и такой же психованный, как и родители, брат всегда был качком, с которым у него недоставало сил бороться. И все же он пытался, уворачивался от иглы.
Не смог.