Глава 29. Жертва системы (1/2)

В полицейском участке от Вадима уже привычно шарахались. Он предъявил паспорт и прошел сразу к месту назначения. Постучал в кабинет начальника, с которым нашел общий язык, но дверь оказалась закрыта. Поймав за рукав проходившего мимо молодчика, по виду стажера, он спросил куда подевали начальство.

– Так уехал он. На две недели. Командировка в Рязань.

– А вместо него кто? – холодея спросил Вадим.

– Полковник Ключевский. Никита Григорьевич, – собеседник не сумел удержать лицо. Судя по его выражению означенный товарищ внушал подчиненным трепет и зуд пятой точки, ожидающей пенделя и ускорения, – Он будет минут через сорок.

– Я подожду, – сказал Вадим и присел на стул у кабинета.

Плохо. Очень плохо. Новый человек неизвестно пойдет ли навстречу. Искать непойми зачем Кая, который благополучно уехал с родителями… Нет, Вадим, естественно, напишет заявление. В конце концов подать его может любой человек. Хоть друг, хоть сват, хоть коллега. И хрен с ним, что родаков придушить хочется собственноручно, запишет и их! Исчезла целая семья, связи нет, квартира пустая! Но здравый ум подсказывал, что поставят это заявление в самый конец хит-парада. После украденных сумочек, убийств, сбежавших детей, квартирных краж и прочего более важного. Зайдите после праздников. А лучше – через год. Возможно, придется снова звонить Бугру. Он проклянет его когда-нибудь, точно. Уже небось, жалеет, что опрометчиво дал обещание одному не в меру упрямому солдату.

Или ждать две недели, пока вернется «правильное» начальство.

«По нему можно сверять часы», – подумал Вадим, когда ожидаемый персонаж с погонами полковника появился в коридоре и направился прямиком к своему кабинету. Знак этот мог означать что угодно, от общей обязательности и самодисциплины до педантизма и прочих не самых приятных качеств. Проверять первое впечатление придется на практике. Вадим поднялся со стула.

– Здравия желаю, товарищ полковник. Разрешите обратиться?

Ключевский окинул незнакомца взглядом и молча кивнул на кабинет. А когда они вошли – на стул.

– Тихонов Вадим Ладиславович, я полагаю. Мне на пропускном сообщили, что вы меня ждете. Мой коллега перед уходом в командировку о вас мельком рассказывал. Что у вас опять случилось?

Тон, которым это было сказано не добавил оптимизма. Сколько дней его предшественник отсутствует? А сколько новенький его замещает? И уже знает Вадима по полному имени и суть его дела. Хватка бульдожья. Такие люди обычно делают работу хорошо на любом месте, куда бы их не поставили. И именно поэтому их всегда не могут терпеть подчиненные. Такой действительно не даст спуску никому. К нему не подъедешь с наскоком, не разжалобишь. И до последнего не будешь знать, где тот ключик, что зовется «подходом» к конкретному человеку.

Вадим решил пойти привычным путем. Бить напрямую. Рассказал. Полковник выслушал, откинулся на спинку офисного стула и поднял глаза к потолку.

– И вы хотите подать заявление о поиске семьи, которая благополучно воссоединилась и просто сменила место жительства и не хочет общаться с посторонними? – спокойно спросил он, чем окончательно вывел Вадима из себя.

– Я этого пацана снял с раскаленных решеток, когда его поджаривали заживо! Я учил его, что убирать дерьмо с пола надо не языком, а половой тряпкой! Я научил его не шарахаться от посторонних звуков и спать, блядь, по ночам, а не вопить! И я хочу быть уверен, что его так называемые родители не угробят мою семимесячную работу! Что после их любви и ласки мне не придется вытаскивать его из петли! И очень не хочу спустить в сортир работу кандидата психологических наук Тимереева, у которого уже позвонки гармошкой от спанья на моей раскладушке! Который потратил не один день, чтобы научить Кая… Каина улыбаться и не бояться каждого шороха! Да! Я дебил, что не попросил проверить свеженайденных родаков, что не сделал этого сам. Да! Идиот, что не протестировал номер сразу, что не спросил городского, что не настоял на том, чтобы мне дали хоть какую-то более вескую информацию. Идиот, который хотел наладить отношения с его отцом и матерью, потому не лез в личное пространство. Признаю! Но теперь… – Вадим сжал кулаки, не зная, что еще сказать.

Полковник ответил не сразу. И слава богу, что обошелся без риторических «я все понимаю». Вадим бы на него бросился, сил уже никаких не хватало.