Глава 18. Ты нужен (1/2)
– Тихе, ты нужен.
Никогда Вадим не думал, что рядовая, в общем-то, фраза может вышибить из него такой скачок адреналина. Вот и пришло время краш-теста для их маленького мирка. Он мысленно отмотал календарь назад. Удаче, кажется, пора начать кидать официальные благодарности на бланке и стоить отдельный алтарь. Семь месяцев без малого. Ровно столько не раздавалось звонков со служебного номера.
– Тихе, алло!
– Да, Дмитрий Павлович.
– Когда подъедешь?
«Не в этом году», – хотелось прорычать в ответ.
– Дмитрий Павлович, у меня случились особые обстоятельства. Я готов обсудить задание, но очень прошу вас приехать ко мне. Вы же адрес помните?
– Какого черта, Тихе?
– …
– Действительно что-то настолько серьезное? Ладно, хрен с тобой! Все равно вечером твой район проезжать буду. Но, учти, Тихонов, ты зажрался! Первый и последний раз и то в виду прошлых заслуг!
В телефоне раздались гудки, а Вадим сжал его взмокшими пальцами. Нажал быстрый вызов.
– Макс, у нас проблемы, – абонент даже не успел поздороваться.
– Что случилось?
– Бугор будет у меня дома вечером.
– Освобожусь через час. Жди. И я приеду не один. Нашел вам специалиста.
– Поторопись.
Вадим сначала мерил свою комнату шагами, как голодный тигр клетку, а потом полез за боксерскими перчатками.
Он предупредил юношей, что у него будут гости, и не мог не заметить перемен в их поведении. Кай жался к Лелю, а тот снова показал состояние ”ушел в себя, приду не скоро”. И настроения на сессию, которая могла бы привести их в чувство, нет никакого. В таком нервяке какая сессия? На долгую, остро-пряную, вроде той, что теперь часто сопровождала вечера точно нет настроя. Он не сможет сохранять спокойствие, контроль получится смазанным, а его нервные порывы однозначно передадутся подопечным.
Он так и не рассказал Максу о чувственном опыте, что испытали они втроем. Почему? Вадим не лгал себе. Личное. Очень личное. Красивое до сбитого дыхания. Чешущее за ухом всех его повылезавших демонов. Ласкающее все центры контроля в его организме. Только для него.
Много дней спустя, осознав, что хочет повторения, он поначалу подумал, что потихоньку сходит с ума от пребывания в четырех стенах, долгого отсутствия общения с противоположным полом и новых практик, что вошли в его жизнь. Мысль найти женщину и провести приятный вечер возникла и тут же была отброшена. Стоило ему представить, как Кай поводит носом, вдыхая с его одежды и тела чужой аромат и запахи, свойственные занятию сексом, как искать приключений сразу перехотелось. Причина – кто-то почувствует запах, казалась смехотворной, если бы не вызвала у Вадима ощущение мерзости. Он не стал копаться в себе. Просто не захотел это испытывать.
Однажды вечером Вадим просто махнул рукой на логику и позвал юношей к себе в комнату. Второй опыт оказался не менее впечатляющ, чем предыдущий. Лель обрадовался приказу и выложился, слушая каждое слово Вадима, на полную. Кай, хоть и оставался только зрителем, получил разрешение держаться с Лелем за руки. И стоя рядом, впитывая каждое движение пары на кресле, не переставая переплетал пальцы с Лелем, гладил, ласкал ладони и запястья, позволял цепляться, сжимать, царапать. А после светился не меньше, чем непосредственный участник, пока Вадим гладил его по отросшим волосам и плечам, давая понять, что даже в такой малости он не третий лишний, а полноценный участник сессии. Что его вклад ценен и очень нужен им обоим.
– Лель, мне так больше нравится, чем бить тебя по лицу, – задумчиво сказал Вадим, когда они втроем восстановили сердечный ритм и дыхание, – Скажи, ты бы согласился заменить удары на… вот это?
Лель кивнул, прижимаясь щекой к его ногам.
И с тех пор пощечины остались как крайняя мера на случай, когда времени на долгое взаимодействие не находилось. Перед прогулками в неизвестное место, перед походом в очередное наполненное людьми заведение или когда юноша просил об этом сам.
И вот теперь Тихе придется уехать. Зная Дмитрия Павловича, на неопределенный, никем не гарантированный срок. Потому что по закону непредвиденных пиздецов всегда все идет не по плану.
Понятно, что он будет просить Макса следить, чтобы в его отсутствие ничего не случилось. Понятно, что придется впустить в дом психолога, которого он впервые увидит уже минут через сорок. Еще не факт, что тот ему понравится. Но придется довериться другу, потому что на кону слишком многое. Понятно, что Каю останутся самые жесткие инструкции насчет приступов Леля. Но если он не справится – что? Макс? Он, безусловно, возьмет ситуацию в свои опытные руки. Вот только как? Пощечины? Да, он знает об этом способе. И болевыми точками тоже владеет. Но при одной мысли, что Максим, а не он, займет ”хозяйское” кресло, прижмет к себе послушное тело, коснется там, где касался он, наденет на пальцы кольца, что делались под его и только его руки, будет считывать чистые эмоции юношей, Вадима пробирала ярость до печенок.
Он понимал, что его восприятие ситуации ненормально. И ничего не мог с этим поделать. Слишком увяз за семь месяцев, слишком сросся. Слово ”мое” – уже не просто слово. И он не мог не думать о том, как перенесут юноши это расставание. Они же только привыкли! Только носы из скорлупок показывать начали! Кай неделю назад первый раз улыбнулся… Не глазами, а полноценной, хоть и застенчивой, улыбкой. Такой красивый…
Вадим лупил грушу до падающих на пол капель пота. Пусть это не помогало, но он выматывал себя каждым ударом, чтобы не сорваться на предстоящих переговорах с тремя людьми, от поступков которых в ближайшее время будет зависеть состояние его мальчиков.
Гости приехали быстрее, чем Вадим рассчитывал. Со звонком в дверь в комнате у юношей воцарилась гробовая тишина.
Он заглянул к ним и нашел обоих задеревеневшими версиями самих себя.
– Эй, ну что вы? Не надо так, – он подошел к ним, присел на колени у кровати, погладил по рукам, а после притянул к себе для объятий. – Это просто мои друзья. У меня возникли трудности и я попросил их помочь. Вам ничего не угрожает. Вы посидите пока тут, отдохните. А мы поговорим. Когда понадобитесь, я позову. Переоденьтесь пока во что-нибудь красивое, всё же гости. Не зря же столько одежды купили.
Вадим дождался тихого ответа и кивка, и ушел встречать. Он был благодарен Максу, что тот ограничился одним звонком. Трудно было бы говорить с подопечными под надоедливую трель. Перед тем, как открыть, он поискал глазами кусок газеты, оторвал кусок, сложил в несколько раз и плотно прикрыл дверь в комнату юношей, чтобы гости раньше времени не сунули туда носа.
Вслед за Максом в квартиру зашел невысокий, коренастый и достаточно молодо выглядящий мужчина. Хотя, Вадим бы не поручился за точность оценки. Внимательно рассмотрев незнакомца, он едва не спросил друга с какого пастбища оленей тот умыкнул это чудо природы. Круглое, румяное, как блин на Масленицу, плоское лицо, раскосые глаза выдавали в госте представителя малых народов России. И вот этот вот – лучший психолог, за которым охотился Кит последние месяцы? Он за ним что, по тундре на собачей упряжке гонялся? Интересно, насколько будет верна в данном случае поговорка про «не судите по обложке»?
Вадим пожал Максу руку и быстрым жестом указал на зал. Гости оказались понятливыми, разулись и, пройдя внутрь, дождались пока хозяин закроет дверь на замок.
– Ну, здравствуй, Тихе.
– Привет, Кит.
– Тайбыыр Тимереев, – представился гость, протягивая руку, а после криво улыбнулся, видя, как Вадим пытается удержать лицо, – Можно просто Тай.
– Тихонов Вадим Ладиславович. Можно просто Вадим, – ответил он любезностью на любезность.
Он усадил гостей на диван, запоздало вспомнив, что даже чайник не удосужился поставить, но Максим его остановил.
– Прекрати дергаться. Успеешь еще поизображать хозяюшку. Мы приехали по делу, а сделать предстоит многое. Для начала: Бугор озвучил сроки?
– Он еще ничего не озвучил. Вызвал к себе, но я не поехал. Попросил приехать вечером самого.
– Зачем? Это же лишний стресс для них!
– А то ты Бугра не знаешь! На словах такое не объяснишь, а своими глазами увидит – понять должен. Да и я от него рано выползал пару раз за все время службы. А оставить Кая и Леля одних надолго пока не могу. Не рискую. Максимум насколько отлучался - два часа. И то это был единичный случай.
Максим вскинул брови.
– Ты не рассказывал.
Вадим отвел глаза. Да, не рассказывал. Он вообще старался не касаться темы подарка и всего того, что последовало за ним.
– Что-то важное произошло?
Вадим кивнул, борясь с желанием послать друга нахуй с его желанием узнать подробности.
– Я правильно понимаю, вы вышли на какой-то новый уровень и ты не хочешь делиться?
Кивнул, плотно сжимая губы. Максим глубоко и шумно выдохнул.
– Пойми меня правильно. Я уже увяз в вашей истории больше, чем хотел бы. Нашел специалиста, которому уже вторые сутки излагаю суть проблемы и весь накопленный вами опыт. Язык уже отваливается. И я – тот человек, что со всей серьезностью и вниманием выслушивает любого посетителя своего клуба, даже, если мне признаются что обожают, когда их волосами вытирают пролитое пиво. Поверь, это еще не самая потрясающая история, которая мне известна. У меня таких на целый вечер занимательных историй наберется! Ты ведь видел, что творится в моем заведении! Неужели ты думаешь, что после всего я не приму и не смогу понять желания человека, которого считаю другом? С которым съели по пуду соли на брата под пулями?
Максим повысил голос, но вдруг замер и внимательно посмотрел на собеседника.
– Вадим… У тебя уши красные, ты в курсе?
Тот посмотрел прямо, уже не пытаясь скрыть, что под щетиной цвет кожи просто багровый. Он и сам не знал отчего – от стыда за свои ощущения, или от ярости, что его пытаются «вскрыть».
Максим выставил вперед руку, останавливая поток зародившейся гневной речи, и поднял глаза к потолку что-то прикидывая.
– Просто ответь «да» или «нет», – сказал он, – Ваши отношения вышли в околосексуальную плоскость? Ты потому не хочешь вдаваться в подробности? Иных причин для твоей реакции я не вижу.
Вадим кивнул, благодарный за то, что не требуется озвучивать этого вслух. Максим облегченно выдохнул.
– Я-то думал что-то критическое. Вадим, эта плоскость – нормальное явление для БДСМ. Я не буду вешать на тебя и твоих ребят ярлыков, пойми. Считать тебя кем-то, кем ты не являешься и сам себя не считаешь. И давать тебе определение до того, как ты дашь его себе сам – не буду. Но любая информация сейчас важна. Ты собираешься уехать надолго, и мы должны понимать, с чем можем столкнуться. Связи-то может не быть.
Вадим понимал, что друг прав. А ещё безумно благодарен, что тот не припомнил его дурацкое ”ты ж по бабам”, что он когда-то ляпнул. Сам до этого момента не осознавал, насколько ему это важно. Он налил воды из графина, прошел на свое кресло – там чувствовал себя увереннее, заставил себя смотреть в лицо собеседникам и принялся рассказывать.
Максим долго чесал подбородок. Сегодняшний рассказ отличался от того, что обычно вываливал на него Вадим. Робкий какой-то, будто он даже заочно боится сделать неосторожное движение или произнести неправильное слово. Тайбыыр же вообще вцепился взглядом и что-то в своей гениальной голове думал. А что голова гениальная, Макс знал не понаслышке. Иногда такие вещи подмечал, что разведке не вычислить. Вот и сейчас он первым взял слово в затянувшейся паузе, задавая вопрос совершенно не вязавшийся с рассказом.
– Вадим, вы ведь проводите сессии в этой комнате? – спросил он.
– Да.
– Какие вещи или предметы используете и что у ваших подопечных ассоциируется именно с вами?
– Я же сказал! Пирсинг…
– Вы меня не поняли. Я не об аксессуарах. Мы остаемся тут жить. Становимся в глазах юношей носителями вашей воли. Но не можем стать вами. При том уровне взаимодействия, который сейчас имеет место быть, делать этого категорически нельзя. Мы не можем быть равны. Это ваша территория. И мы тут гости, которым дана некоторая свобода и право голоса. И сдается мне, что вы тоже не рады пускать сюда чужаков. Если всё сделать правильно, то вам и на задании будет спокойнее. Здесь никто не заинтересован, чтобы вас в бою отвлекали лишние мысли и раздражение. Потому спрашиваю еще раз: что в этой комнате олицетворяет вас. Или вас для ваших сабов.
– Кровать и кресло.
Тай повернулся к Максиму.
– Правильнее будет купить раскладушки. Кровать и кресло должны остаться в неприкосновенности. Они должны видеть, что мы не трогаем личную мебель Вадима и не проводим сессий с использованием его вещей. Но и спать на полу в спальниках, пока они спят на кровати будет психологически неверно. И, естественно, никаких сексуальных и околосексуальных практик. Максимум - акупунктурное воздействие или пощечины. Все то же, что делает Вадим. С минимальным телесным контактом. Все выходы за грань, практики, требующие близости, должны остаться хозяину. Вадим, у вас есть рядом магазин хозтоваров?
Тот только глазами хлопнул. «Книжечка, я прощаю тебе твою обложку. И какая же тундра растит таких шаманов? Раскусил как ГРУшник шпиона! Как он понял, что мне не нравится?» Вадим мотнул головой, все еще пребывая в некотором замешательстве.
– Есть. В том, что по Зеленой, 8, раскладушки точно были. Но кривые, как плавник ерша.
– Нам не шелковые же простыни на них стелить, – пожал плечами Максим.
– Вадим, мне понадобится расписание ваших подопечных, а также список того, чем они занимаются в свободное время. Отдельно в письменном виде информацию по их взаимодействию: что вы позволяете, когда. Используете ли их близость для сглаживания каких-то углов. При посторонних поведение может измениться, нужно знать, на что обращать внимание. Еще нужно прописать все применяемые вами наказания: время и количество. Какое из наказаний более строгое, чем остальные. Если какие-то наказания идут за специфические проступки или требуют предельного внимания – тоже указать.
Вадим все больше раскрывал глаза. Теперь вместо «из какой тундры» в голове мелькало «из какого сейфа ты спер этот самородочек, Максимушка?» А Тай чеканил без остановки:
– По учебе: с какой скоростью вы проходите материал и на каком месте остановились. Можно ли подменить ее иным занятием? Диета и режим питания. Особенности проведения гигиенических процедур. И самое главное. Всю информацию по приступам старшего юноши. Сразу вам скажу, что без долгосрочных наблюдений к нему я не полезу без крайней необходимости. Вам нужно четко обдумать приказы, которые вы отдадите перед отъездом. Но одна инструкция там должна быть обязательно: общение с вашим Лелем будет происходить через Кая в той части, где необходимо обеспечивать его потребности. Наказание, безусловно будет идти напрямую, но остальное – через близкого ему человека. И вот как раз Кай должен идти на контакт с первого слова. Потому что от его желания сотрудничать будет очень многое зависеть. С ним я попробую пообщаться поближе, чтобы при вашем возвращении проконсультировать, как с ним работать дальше. По Лелю скажу по результатам наблюдений.
Вадим только крякнул от перечня и полез в тумбочку. Он имел очень правильную привычку систематизировать наблюдения. На бумаге это делать удобнее, а с печатного текста искать нужное проще. Потому он вел на компьютере что-то вроде дневника, распечатывал и вклеивал в тетрадку большого формата с разделителями по темам. Большая часть запрошенной информации находилась там вместе с выпиской из больницы. Потом он сходил на кухню за книжкой рецептов, достал из шкафа книги Кая и распечатки из школьной программы вместе с планом учебы – тоже в отдельной тетради.
Максим и Тай зарылись в записи и через полчаса подняли глаза на нервничающего Вадима.
– Тихе… у меня слов нет, – сказал Максим, – Ты не говорил, что настолько…
Вадим пожал плечами. А что тут скажешь? Ответственность рюкзак привычный.
Тай одобрительно покивал.
– С этими материалами работать будет значительно легче. Вы проделали огромную работу, Вадим Ладиславович. А сейчас, будьте добры, позовите юношей. К сожалению, мы не можем предсказать, как поведет себя ваш гость, и надо дать им возможность привыкнуть хотя бы к нам. Осталось не так много времени. Будьте любезны.
Вадим напрягся. Не хотел он выставлять подопечных напоказ, но спец прав. Вечно тянуть не выйдет. И лучше сейчас, чем когда явится взрывной и резкий Бугор со своим упрямством. Его бы в рамках удержать. Сейчас решение позвать генерала в гости выглядело несколько опрометчивым, но он не видел иного варианта. Информация по заданию обсуждается только при личной встрече. А поехать с Каем и Лелем в военную часть или управление казалось еще более абсурдным решением.
Он убрал газетный стопор, вошел внутрь комнаты юношей и замер. Вот такими их почему-то совершенно не хотелось никому показывать. И в тоже время он понимал, что они до буквы выполнили его просьбу одеться красиво.
На Леле – блузка из того, первого, магазина с подобранными заботливой Верочкой брюками. Отросшая челка прижата невидимкой с крохотным, едва заметным цветком – Кай выбирал. То, что она девчачья заметно не сразу, но когда замечаешь, совершенно не хочется ее убирать – так органично смотрится. Дужки очков аккуратно подчеркивают отдельные завитки волос.
Кая недавно стригли. Волосы прилично отрасли, деликатная парикмахерша с ловкими пальцами выстригла неровные пряди и теперь юноша почти походил на себя прежнего, с фото. Только без всякого уродства, что окружало его когда-то. Классическая голубая рубашка – купили месяц назад: Кай подтвердил, что кожу близкое прилегание ткани уже не раздражает. Сверху жилетка, скрывающая наличие пирсинга. Строгие черные брюки, правда без ремня.
Какие же они оба! Прям только-только со светского раута.
– Умницы, – выдохнул Вадим. Но привычной реакции – хоть какой-нибудь! не увидел. Сколько он уже заставляет их мучиться неизвестностью?
Он решительно взял обоих за руки и вывел в коридор. Пропускать вперед себя, как товар на смотрины, посчитал жутким решением, а заставлять идти позади, давая возможность прятаться – не хотел. Им вместе с Максом и Таем жить в одной квартире. И уже скоро.