Глава 54. Тиронов (1/2)

сентябрь, 2021 год, Балясна</p>

— Нэплохой домик, — произнесла Ярослава, расхаживая на безопасном расстоянии от трёхметрового забора, окружавшего особняк Малюты Яхонтова в Петрово. — Так вот, на что вэками уходили дэнэжки налогоплатэльщиков.

Она чувствовала разлитую по земле печальную силу Петрово. Бедная ведунья осталась без посоха, и Ярослава даже боялась представить, что земная сестра должна была чувствовать, когда отдавала часть себя. Для Ярославы лишиться посоха или туура с кам кеби было смерти подобно. Она завела руку за спину и нащупала ракушки-каури через ткань заплечного мешка. На всякий случай.

— Ты предлагаешь вот прямо сейчас штурмовать эту крепость? — поинтересовалась Рита, указывая на паривших над шпилями, походившими на средневековые, мрачных грозных духов. Четверо, по числу порабощённых балясненских ветрогонов.

Сердце болезненно сжалось: среди них был Всеслав. Ярослава не видела снизу, который, но знала, что её единокровный брат там. А племянник сидел в горах с дальними родственницами. Спокойна Ярослава была только за дочь, которую оставила в «Домино» с Женей Лащенко.

— Ты умеэшь выпускать силу Сирин? — Ярослава с надеждой поглядела на Риту.

Та стояла рядом в спортивном костюме и зелёной шапочке на густых рыжих кудрях. Рита задумчиво курила одолженную у Ярославы «Приму», а её пальцы нервно подрагивали. Ярослава и сама была как на иголках: сначала Яхонтов расправится с Адамом, а потом и на них перекинется. Ещё и Айвазова обвёл вокруг пальца, как в двух словах пересказала Рита. Ярослава переживала за пацана, понимала, что сейчас он легко может сотворить любую дичь. И лови его потом на подступах к яхонтовским подвалам. Мало ли, во что он сдуру мутаборнёт. Или вообще в своём облике на дело пойдёт. С этого строптивца станет на рожон полезть после угроз в адрес Эрлика и самоличного явления Яхонтову.

«Ульген, помоги! — Ярослава затянулась. — Чтобы спасти отца из рабства, Айвазов теперь сделает для Яхонтова что угодно. Или пойдёт против него. Ещё решит косточку украсть. Эрлик, за что ты с ним так! За что отправляешь мальчика на верную смерть!»

Стоило ей подумать это, как пещерный холод нижнего мира разлился за рёбрами, а мозг заработал с механической чёткостью. Боги не обращаются к чужим колдунам. Вообще стараются не общаться со смертными, «дышащими» срединного мира, как рассказывали алагумни в городе шаманов. И Хозяин Смерти, Эрлик, никогда ни к кому не являлся просто так. Его всегда звали только за сделкой, но Айвазов ничего не заключал. А просто и сразу Эрлик мог выйти только на чёрного шамана шаманов... Чернобога. Воплощение смерти. Самого себя.

Ярославу затрясло, а в голову полезли воспоминания моментов, которые она упорно не хотела замечать. Айвазов рождён от шаманки-ведуньи и колдуна-ветрогона, но в полёте замечен не был. Его ненавидела бабушка и старалась избавиться, а он каким-то образом выживал в тундре совсем мальчонкой... Обычно эрси и другие коренные народы любили чужаков, охотно предлагали им своих женщин, чтобы разбавить кровь и получить свежее крепкое семя. Но бабка-шаманка Айвазова ненавидела, а чернобогов боятся и ненавидят...

«Нет!» — Ярослава тряхнула косами, в которых перестукнулись бусины, и заозиралась, боясь, что кто-то решит подслушать её страшные мысли. — Не может быть! С чего Айвазову быть чёрным шаманом! А как же татуировки? Это прах из гроба Харыысхана виноват!.. — И застыла с колотящимся сердцем. Айвазов в прошлой жизни был Харыысханом. У колдунов каждое воплощение тянуло за собой вехи предыдущего. А раз Харыысхан был чёрным шаманом шаманов, чернобогом, то с Айвазовым всё ясно. — Я не верю!»

Она старалась оттащить себя от жуткого осознания правды, но факты говорили сами за себя. Ярослава в отчаянии посмотрела на Риту, которая, глядя на особняк Яхонтова, не заметила терзаний подруги и, оказывается, отвечала на её вопрос:

— ...понимаешь, я не могу просто взять и выпустить райскую птицу. Все разы, когда я обретала силу Сирин, я была на взводе, мои близкие находились в опасности. Алконост так вообще волшебная сестра по Ирию, а в «Курье» в защите нуждались дети и друзья...

— Другими словами, Адам нэ настолько для тэбя цэнэн, чтобы ради нэго в срэдинном мирэ проснулась птица с шэстого нэба, — невесело усмехнулась Ярослава, доставая вторую пачку сигарет.

— Звучит цинично, но это так, — отозвалась Рита. — Что с тобой, Яся? — Она выбросила окурок в урну и внимательно поглядела на застигнутую врасплох подругу. — Ты сама не своя. Не верю, что ты за Адама переживаешь. Дело в Илье, да? — В её карих глазах светилась тревога. Рита тоже беспокоилась за пацана.

— Что тэбэ рассказывал о сэбэ Айвазов? — выпалила Ярослава, решив, что отпираться бессмысленно. Пусть лучше она чокнулась от чувства вины и беспомощности. Пусть Рита ничего в Айвазове не заметила...

— Говорил, что он — плохой стрибог и совсем не умеет летать. — Рита говорила спокойно, смотрела Ярославе в глаза, но та чувствовала, что многое из произошедшего между ней и Айвазовым подруга не расскажет. — Но сказал, что у него выходит убивать.

— Как?! — воскликнула Ярослава, ощущая, как рушатся её последние надежды на ошибку. — Как он убиваэт?

— Илья не сказал. — Рита не сводила глаз с взвинченной испуганной Ярославы. — А из личного опыта: он не режется о гитарные струны. И нож тоже его не берет. А ещё Илью не сфотографировать — всё время куда-то пропадает, как будто стирается. В чём дело, Яся? Что не так с Ильёй?

— Всё! — Ярослава захлебнулась растерянностью от такого простого вопроса. Разом утратила в собственных глазах опыт и мастерство, вновь став пятнадцатилетней девочкой с шорбой, едва начавшей обучение в тунгусском городе шаманов посреди тайги и верховых бескрайних болот, в которых тонули враги и прятались духи.

— Да объясни ты нормально, чтобы можно было понять! — наехала Рита. — Что не так с умением Ильи убивать? Разве стрибог не может убить?

— Может! — выдохнула Ярослава, цепляясь за последнюю соломинку. — Они сильны в чарах, проклятиэ навэсти могут! А что лэтаэт плохо, так Бабогуровы всэгда порхали, как курицы. Послэдствия от частых связэй рода с вэдуньями — колдовская сила гаснэт. Как у животных — пэрвый имбридинг<span class="footnote" id="fn_31547107_0"></span>хорошо, затэм — плохо. — Она замолчала, уставившись на духов над особняком. Такое объяснение было удобно. Ветрогоны и правда были мастерами чар. — Стрибоги потому и рэдкиэ, что способности сильныэ, нэльзя растрачивать. Всэслав лэтал как тэтэрэв с вэтки на зэмлю. Значит, Айвазов лэтаэт эщё хужэ, совсэм вэдь помэсный. Сэва Тиронов, поди, вэсь лоб сэбэ отбил, что нэ научил эго лэтать, — произнеся это, Ярослава закручинилась ещё сильней.

Всеволод Тиронов был прекрасным тренером спортсменов-ветрогонов, брал в команду сильных, а слабых ставил на ветряное крыло. Если уж и он не смог научить Айвазова летать, значит, либо дело совсем плохо, и дар угас под напором ведовской крови, либо... Пацан всё же чернобог.

— Сева? — Рита нахмурилась. — Илья говорил, что его опекуна так зовут. И что он тренирует стрибогов. Может, с этим Севой поговорить?

— Да! — Ярослава облегчённо вздохнула, но Рита тут же огорошила вопросом в лоб:

— Яся, что тебя так пугает? Что всё это значит — неприязнь бабушки, неуязвимость и неумение летать? Илья не такой, как другие колдуны? Какой-то особенный?

— По всэму выходит, что он — чёрный шаман шаманов, воплощэниэ Хозяина Смэрти в срэдинном мирэ. — Ярослава произнесла это быстро, но невыносимо больно выталкивая слова.

— Я не поняла, — покачала головой Рита. — Это плохо?

— Это нэ просто плохо! Это хужэ нэ бываэт! — взвилась Ярослава.

— Почему?

— Это самая страшная пэчать кровосмэшэния! Связь колдунов и вэдуний запрэщэна и караэтся смэртью. За это Яхонтов с чэтырьмя скоморохами и Сэвой Тироновым казнили родитэлэй Айвазова. Прэдставь, что рядом с тобой колдун, который можэт в любой момэнт тэбя убить. Поэтому чэрнобогов нэ любят.

Ярослава по взгляду Риты поняла, что та не до конца осознала весь ужас положения. Она не могла объяснить тот всеобъемлющий страх, который проник ужом в самое сердце. Вот как рассказать дичке по разуму, что человеческое воплощение силы смерти — это страшно? Тот, кто олицетворяет неумолимость рока и обладает безграничной чёрной силой. Посланец нижнего мира. Нет, Ярослава не сможет объяснить «белой» весь ужас, который накладывал отпечаток смерти на того, в ком воплощался её хозяин.

Рита всё поняла по её взгляду и не задавала больше вопросов. Ярослава открыла новую пачку «Примы» и закурила. Огоньком сигареты тлела надежда, что Сева Тиронов развеет её сомнения и страхи.

Тёсы быстренько отыскали в Балясне Всеволода Тиронова, приехавшего на соревнования по дичковому профилю — фигурному катанию. Духи вернулись в компании шикарной блондинки с ногами от ушей — модифицированным тёсом Тиронова. Тот доложил, что хозяин встретится с Ярославой и Ритой в гостинице возле Ледового дворца «Северный лёд».

Ярослава прикидывала, как лучше подкатить к Тиронову, чтобы тот рассказал всё про Айвазова. Она понимала, что чужим ведьмам он ничего говорить не будет. Всё же Стрый Неврогода<span class="footnote" id="fn_31547107_1"></span> мало кому доверял, да к тому же скрепя сердце считался с Малютой Яхонтовым, который хоть и не запустил лапу в северную столицу Родины, но отбрасывал длинную тень.

Ярослава поправила переплетённые косы и разгладила платье с этническим узором. Покосилась на Риту: та как была в спортивном костюме, так и осталась. И правильно делала: Тиронов не пропускал ни одной юбки, и Ярославе не хотелось, чтобы из-за этого он и Рита поругались.

Тиронов встретил их в маленьком, но уютном гостиничном номере. Невысокий, лысый и голубоглазый, Стрый Невгорода стоял у стола, засунув левую руку в карман. Все знали, что двадцать пять лет назад Яхонтов ранил Тиронова во время соревнований. Срезал ветряным потоком своего огромного смерча, да так, что тот с трудом выжил, оставшись покалеченным недоразвеянным стрибогом. Тиронов не питал любви к Яхонтову, дружил с Всеславом, участвовал в казни, но уберёг его сына. И только этот человек мог дать Ярославе ответы на все вопросы.

— Мохад сказал, что вы про Иську пришли поговорить, — произнёс Тиронов, поздоровавшись. В его глазах притаилась настороженность, украдкой он поглядывал на Риту и не выпускал из поля зрения Ярославу. — Присаживайтесь, бабоньки. Рассказывайте, откуда у вас столько информации. И что вам, так сказать, в целом известно. А потом и до меня очередь дойдёт. Только учтите: если что-то просочится за эти стены или до Малюты долетит, я ото всего отопрусь. Не до чужих проблем, свои бы уладить. — Он побарабанил пальцами правой руки по столешнице.

Ярослава вгляделась в открытое курносое лицо Тиронова. Скользнула на мережку и подсмотрела, как тот — моложе и с густыми светлыми волосами — развихрился над бескрайней тундрой и бережно опустил на землю чумазого мальчика. А затем принялся расхаживать туда-сюда и нещадно лупить себя ладонью по лбу.

— Ёшкин кот! Ёш твою медь! — причитал он.

«Не смог убить, спас. — Ярослава почувствовала ком в горле. — А я не могу признаться Айвазову, что мы — родня». И, собрав волю в кулак и мысленно попросив у Ульгена-отца подмоги, рассказала Тиронову об экспедиции и своих разговорах с Айвазовым.

— Иська в своём репертуаре, — произнёс Тиронов, выслушав Ярославу. Его загорелое лицо на миг осветилось улыбкой, а затем Стрый стал серьёзным. — Только что вы от меня хотите? Чтобы я признался, что Иська — сын Всеслава? Нет, я не признаюсь. Потому что прекрасно знаю, что сделает с нами обоими Яхонтов. — Он повёл больным плечом и поморщился.

— Яхонтов знаэт, что Айвазов — Бабогуров. — Ярослава смотрела на Тиронова, не отрываясь. — Он приходил к Вию, чтобы эго убить.

— Ёшкин кот! — вскричал Тиронов. — Иська совсем с ума сошёл! Пойти к Малюте! Как он? Что с ним? Мстить собрался! Это его бабка качурская надоумила. Старая ведьма! Извините, бабоньки.

— Мы нэ в обидэ, — успокоила его Ярослава. Тиронов всегда был громким и горячим, заводился с полоборота. — Айвазов в порядкэ, пострадала только эго гордость. — Она старалась говорить спокойно, почти небрежно, но мысли айнами нашёптывали в уши, что Ярослава лишь оттягивает момент истины.