Глава 45. Травы жизни и смерти (2/2)
Наташа буквально лежала в его сильных руках, на которых даже через ткань костюма ощущались стальные мышцы атлета. Павел Константинович легко поднял теряющую сознание Наташу, притянул к себе и быстро коснулся лбом её лба.
Словно раскалённая лава влилась в тело, обжигая жилы. Наташа слабо вскрикнула, и тут во тьме засияли золотые сполохи. Разгораясь всё ярче, они разгоняли тени, убирая пелену с глаз, обостряя слух.
— Продержитесь до Сухарки. — И Дорохов шагнул в портал, обдавший Наташу сухим жаром пустыни.
Миг, и они оказались в полутьме закрытой части госпиталя для колдунов. Дорохов бесцеремонно толкнул дверь кабинета, а меддухи отпрянули на почтительное расстояние.
— Даждьбог с вами, Павел Константинович, что произошло? — Наиль Азатович поднялся из-за стола и, нахмурив густые брови, склонился над Наташей.
— Обсуждали дела, ей стало плохо, полагаю, давление упало, — отчеканил Дорохов, пока Милорадский командовал духами и разворачивал над Наташей, которую уже положили на кушетку, энергетическую карту. В оголённое духами бедро тут же воткнулась игла, и практически мгновенно стало легче.
— Тяжёлый длительный стресс, разъединение с землёй рода, общая ослабленность энергетических узлов, — констатировал Наиль Азатович, окуривая травами и благовониями более-менее пришедшую в себя Наташу. — Павел Константинович, вы объединили с Натальей Николаевной чародейские силы?
— Да, самую малость, — отозвался удалившийся в кресло, чтобы не мешать целителям, Дорохов. — Подумал, вдруг проклятие или реакция на эхиноцистис.
— Да, на него часто бывает аллергия, — кивнул Милорадский, просматривая карту Наташи. Вдруг его лицо просветлело и он произнёс: — Наталья Николаевна, давно вы недомогаете? Тошнота, рвота, слабость?
— С августа. — Она приподнялась на локтях. Давление начало выравниваться, но разбитость не отпускала. Наташа слушала Милорадского и понимала, куда он клонит. И готова была услышать ответ на давно мучивший её вопрос.
— В полости матки определяются два плодных яйца размерами на девять недель, — сообщил Наиль Азатович. — Мужское и женское! Поразительно!.. — Он задумчиво потёр квадратный гладкий подбородок. — У вас в роду не было шаманов? Для ведуний подобная беременность не характерна, для колдуний тоже...
— У подий такое бывает, — вклинился Дорохов, поднимаясь. — Наиль Азатович, какие прогнозы, рекомендации? — В его глазах отразились золотые сполохи, а тени по углам кабинета заволновались. Наташа одним взглядом поблагодарила Павла Константиновича за возможность не отвечать на вопросы Милорадского, в котором заговорил учёный-исследователь.
— Прогноз благоприятный, необходимо встать на учёт в женскую консультацию у дичков и у нас, на Сухарке, — зачастил Наиль Азатович, опасливо покосившись на губернатора. — Рекомендую переночевать у нас, палаты индивидуальные. А вообще в вашем положении лучше всего быть на земле рода.
— Я, наверное, пойду, — попыталась уклониться от госпитализации Наташа. Больницы она не любила, тем более, что с ней и с детьми, судя по всему, было все в порядке. — Адам Евгеньевич...
— Адам Евгеньевич — взрослый человек и в состоянии переночевать один, — отрезал Дорохов. — Тем более, что у него есть взрослая дочь. А вы отдыхайте, Наталья. — Он коснулся её плеча, рассыпая золотые искры, от которых, несмотря на примесь сумеречных теней, становилось спокойней. — И до встречи. — Дорохов исчез в портале, обдавшем Наташу, Милорадского и духов шорохом песчинок.
Наиль Азатович отправил Наташу в палату, где она впервые за много дней осталась одна. Больничная сорочка странно и приятно касалась тела, а закатное солнце ложилось на белые колонны госпиталя, высвечивало ботсад, до которого было рукой подать.
Наташа не могла сказать, что чувствовала от известия о беременности. Она знала. Ощущала уже давно, но не могла себе признаться, отгоняла мысль, отодвигала подтверждение.
Что там Ярослава Ростиславовна сказала ей? Беречь косулю и ветер. Значит, сын и дочка. Наследники двух родов — колдовского и ведовского. Наташа пока не представляла, как такое возможно, да и не хотела вникать. Она уже беременна. И не собиралась ничего с этим делать.
Перевернувшись на спину на удивительно уютной и приятной на ощупь постели, Наташа поглядела в потолок и, чувствуя себя донельзя глупо, провела ладонью по впалому животу. Ничего. Пока. И даже пока в голове не укладывалось, что будет потом.
Резко зазвонивший смартфон заставил Наташу вздрогнуть и быстро взять трубку. Подумалось, что это Адам её потерял, но на дисплее высветился номер Маргариты Алексеевны.
— Здравствуй, Наташа, — говорила Громова вроде бы бодро, но Наташа чувствовала: что-то не так. — Не отвлекаю, как ты?
— Всё нормально, — еле нашлась она. Голова шла кругом, соображалось с трудом, и она сама была словно не здесь. Тут же запищал звонок по второй линии, и вот это уже был Адам. Но Наташа, больше не в состоянии держать всё в себе, выпалила: — Маргарита Алексеевна, я беременна.