Глава 37. Гнездо райских птиц (2/2)
Знакомая тошнота, сопровождавшая попытки пробиться к собственной памяти, подкатила к горлу, но сейчас, в тишине родного дома с мужем, Рита не собиралась отступать. Глотнула вина и зажмурилась так крепко, что искры замелькали под закрытыми веками. Висок кольнуло, а снопы огоньков вдруг заволновались, словно потревоженные светлячки, и на миг сложились в картину.
С высоты птичьего полёта она видела окутанную ночной тьмой реку. Широкую и полноводную после весеннего паводка, она расстилала свои волны от берега до берега, окаймлённая по обе стороны лесом. Живым лесом. Деревья двигались, вырывались из земли и, перебирая корнями, точно исполинские спруты или энты, шли к реке и падали. Ложились, перегораживая мощными стволами бурный поток. Нерукотворная плотина всё росла и росла, а внизу, как на мгновение показалось Рите, двигались серебряные ручьи, и полыхало до дрожи знакомое голубое пламя.
― Рит! Рита, ты чего? Что с тобой? Врача вызвать? ― Обеспокоенный голос Жени долетел до неё как сквозь вату. Рита вдруг поняла, что отключилась, опрокинувшись на диван и почти соскользнув на пол. Руки были влажными, майка тоже пропиталась пролитым вином.
Женя держал её в объятиях, осторожно прижимая к себе, в его глазах плескался неподдельный страх. Рита облизнула пересохшие губы и попыталась сесть. Получилось не сразу, но Женя продолжат её обнимать, с трепетом заглядывая в лицо.
― Н-не надо врача, всё н-нормально, ― постаралась как можно уверенней отозваться Рита.
― Ага, нормально, с половинки бокала так не накрывает. ― Женя обложил её диванными подушками, как пару лет назад Еву, когда та училась сидеть. ― Винище палёное, что ли? ― Он сунул нос в Ритин бокал. ― Я завтра в Федерпотребназдор напишу, их всех натянут по самое не могу!
― Жень, это не от вина. ― Рита выпрямилась и взяла мужа за руку. Пришло время поделиться с ним своими опасениями.
― Что-то случилось в Сибири? ― Женя отставил бокал и повернулся к Рите.
― Да. ― Она собралась с духом и произнесла: ― Помнишь, я говорила, что Ярослава совсем в шаманство ударилась? Так вот, это правда. Но она не просто местная сумасшедшая. Она ― настоящая шаманка, Жень. С духами, бубном и силой земли. И тот мальчик, Илья, тоже непростой. Он ― колдун, который умеет летать ветром. Ну как умеет, должен уметь. А ещё… Илья поцеловал меня. Он влюбился, признался, но…
― Ты разбила ему сердце своим отказом, ― усмехнулся Женя. ― Серьёзно, бедный парень, я ему даже сочувствую.
― Ты сердишься? ― Рита заглянула мужу в глаза. ― Ревнуешь?
― Не то чтобы, я скорее его понимаю. И тебя понимаю. С парнем всё ясно. Но Ярослава… Ты вообще с чего вот это вот всё взяла? ― Женя серьёзно поглядел на Риту, и она порадовалась, что это не похоже на рассматривание умалишённой. Санитаров звать точно не будет, в Кащенко не отвезёт.
И Рита, как на духу, выложила Жене всё, что происходило в «Лосиной Курье». Как Генка Фурса вспомнил о том, что Риту и Женю называли райскими птицами, о разговоре с Кощеем, обернувшись птицей Сирин, как Илья рассказал ей про стрибогов и своё умение убивать, а Ярослава подтвердила, что всё случившееся ― правда.
И с каждым словом точно камень сваливался с души. Рита понимала, что, возможно, Женя скептически изогнёт бровь и скажет, что всё это ― ерунда. Но затем вспоминала, как тот вернулся к ней после стольких лет разлуки. Она не могла залезть к нему в голову, но чувствовала, что он тоже не верил в совпадения. И что прозвища Сирин и Гамаюн ему о чём-то говорят.
― Меня всегда напрягал Генка, ― сообщил Женя, когда Рита закончила рассказ и с ожиданием поглядела на мужа. ― Он, как Мишка Генрих ― прикидывался дурачком, а на самом деле знал очень много. Про нас с тобой, кстати, тоже.
― Вот чёрт! ― До Риты только сейчас дошло, что Генка говорил о них с Женей как о чём-то само собой разумеющемся.
― Ага, ― кивнул Женя. ― Но он молчал, как рыба, поэтому я пообещал не подбивать ему глаз, когда он видел нас у моря. Ты думаешь, чего я в кустах долго сидел тогда? С Генкой разбирался.
― Я была молодой и влюблённой, ничего не видела, ― улыбнулась Рита. ― А ещё… Жень, до моего отъезда ты говорил ночами. Всё время твердил, что рядом со мной ходит смерть. Я не стала тебе говорить. Ты же в принципе часто во сне разговариваешь.
― Я на самом деле видел смерть, ― резко произнёс Женя. ― Она снилась мне. Точнее, он. Оно… Существо в чёрном балахоне в пещере, полной горящих свечей. Он… оно гасило эти свечи. А кто-то потом зажигал новые. И ты ходила с тем, кто эти свечи зажигал. Я не видел его, но знаю, что ты была там. И я продолжаю чувствовать эту смерть рядом. Пока ты была в Карасукске, только это и снилось. Наутро я почти всё забывал, но ночью бывало очень страшно. Я уже думал к тебе лететь и разнести там всё к чертям, но потом решил не оставлять Еву из-за дурацких снов.
― Ты видел Гасящего, ― сглотнула комок Рита. ― Что с нами происходит, Жень? Может, нам пора на транквилизаторы?..
― Я не знаю, Рит, у меня порой такая каша в голове. ― Женя откинулся на диванные подушки и залпом допил своё вино. ― Знаешь, когда это началось? С прошлой весны.
― А что было прошлой весной? ― нахмурилась Рита. ― Я ничего такого не помню.
― Так в этом и дело! ― воскликнул Женя и тут же покосился на приоткрытую дверь Евиной комнаты. ― Я тоже не помню! Я, блядь, помню все раскопки, публикации, аспирантов и дни рождения коллег, даже свои пьянки. Но то, что было в две тысячи двадцатом году в конце апреля ― нет. Как начинаю пытаться вспомнить, сразу голова раскалывается, будто я перепил. Знаешь, какой день у нас вообще выпал? Я подсчитал — Вальпургиева ночь.
― Я вот сейчас вспомнила реку, ― отозвалась Рита, опустошив свой бокал. Оказывается, она скрывала ещё не так много. ― Широкую, с тёмной водой, в окружении леса.
― Это Темноводная в области, на границе с Невгородчиной. Где так водохранилище и не построили, ― усмехнулся Женя. ― Может, в ней всё дело?
Рита глубоко вздохнула. Картинка начинала потихоньку складываться. Что-то случилось с ними в прошлом году на Вальпургиеву ночь. Нечто, связанное с Темноводной, на берегу которой располагался научно-исследовательский стационар «Тайга» БГУ, где Рита десять лет назад встретила Вадима Ильина.
Рита и Женя встретились взглядами, и она потянулась к айфону. Пришло время расставить все точки над «i» и поговорить, наконец, с Лешим. Узнать, кто он такой и что, чёрт возьми, происходит. Потому что Рита чувствовала: только Ильин может ответить на её вопросы.
Набирая сообщение, Рита вспоминала, как познакомилась с ним. Как странное наваждение заполонило сердце. Словно она встретилась с чем-то родным, но не таким, как было с Женей. С чем-то, принадлежащим исключительно срединному миру.