Глава 23. Земля и Небо (1/2)
июль, 2021 год, «Лосиная Курья» </p>
«Лосиная Курья» встретила отряд окосевшими от недосыпа орнитологами. По словам студентов, вопреки прогнозам Ильи Николаевича, что птицы в массе будут ловиться не раньше августа, пернатые уже сейчас забивали сети с самого утра. За день кольцевали по двести штук и круглые цифры не успевали обмывать. Грызуны и землеройки в ловчих канавках тоже радовали количеством, териологи<span class="footnote" id="fn_29603996_0"></span> ходили очумелые, пропахшие формалином и мышатиной, а в садках-«аквариумах» у этологов<span class="footnote" id="fn_29603996_1"></span> сидели десятки злющих чёрно-белых кутор<span class="footnote" id="fn_29603996_2"></span>.
Стояла обеденная птичья сиеста, жара растеклась по биостанции, заползая в домики. Все окна были распахнуты настежь, но легче не становилось: Наташа помнила такую изнуряющую многодневную жару перед грозой. От дождя бы она не отказалась.
Но сейчас ей было необходимо найти Каргину. Наташа чувствовала, что ещё минута, секунда молчания в неизвестности, и она уедет в дурку прямо с биостанции. Чокнется от непонимания, что происходит, и куда двигаться дальше. Поэтому, забросив вещи в домик и наскоро переложив гербарий, Наташа отправилась на песчаную косу за «Курьёй»: чувствовала, что Каргина там.
Та действительно обнаружилась на деревянном пирсе. Купальник обтягивал крепко сбитое загорелое тело, напоминающее древних этнических кукол. Каргина обернулась, почувствовав приближение: Наташа ощутила лёгкий, как прикосновение летнего ветра, откат приятия.
― Ярослава Ростиславовна, ― слова вылетали быстро и сухо, но осознавать сказанное было тяжело, ― бабушка велела поговорить с вами. Сказала, что вы всё объясните.
― Когда золото по рэкэ потэчёт, тогда хозяйка на мэльницу придёт, ― внимательно глядя на Наташу чёрными глазами, в которых плескались сосредоточенность и теплота, отозвалась Каргина. ― Я помню тэбя малэнькую, Наташа. Ты тогда чувствовала много. Чэго ты хочэшь тэпэрь?
― Понять, что происходит. ― Наташа скинула шлёпанцы и погрузила натёртые берцами ступни в воду. ― Я ничего не знаю, Ярослава Ростиславовна! Кто я и что я? Как же моя жизнь? Кто такие хозяйки земли? Что вообще творится в этом мире?! ― Её потряхивало, было просто-напросто страшно пустить в себя то, что сейчас расскажет Каргина.
― Ох, Наташа… ― протянула та. ― Пойдём в аил. Выгонэм дэтэй дрэмать, а сами поговорим.
― То, что я сэйчас расскажу, это основы. Азы, которыэ знают всэ. Готова? ― Наташа кивнула, отпив квас. А Каргина продолжила. Говорила она мягко, но чётко, чуть нараспев, утопая в клубах дыма «Примы». И в какой-то момент Наташа перестала замечать её акцент, словно Каргина говорила не словами, а напрямую в мысли.
― Очень давно, за тысячи лет до сегодняшнего дня, всё в мире считалось произошедшим от двух элементов ― Матушки-Земли и космических сил, зовущихся иначе Громовержцем-Перуном. И силы в мире делятся чётко: есть ведуньи, есть колдуны. Но мира между ними нет. Поэтому отвечаю на твой вопрос о хозяйках земли, иначе ― ведуньях. Их ведовство имеет глубокую связь с землёй ― родоначальницей их сил. Колдуны же черпают силу из космоса, Неба, от Перуна. Поэтому их противостояние извечно, как борьба Земли и Неба. Ведуньи и колдуны недолюбливают друг друга, хоть и относятся с уважением.
― Почему не любят? ― прошептала Наташа.
― Потому, что Небо и Земля разлюбили друг друга, говорят старые шаманы, ― отозвалась Ярослава Ростиславовна. ― И их дети подхватили ссору родителей. Перун строго запретил своим сыновьям вступать в связь с дочерями Земли, а Матушка, видя несправедливость, велела ведуньям не якшаться с колдунами. С тех пор так и повелось: браки между колдунами и ведуньями запрещены и караются смертью.
― Как же так, ― сглотнула комок Наташа. ― Что случилось между Небом и Землёй?
― От большой любви рождается большая ненависть, когда нет согласия. Ты же знаешь, Наташа, как это? ― В глазах Ярославы Ростиславовны плясали духи, и до Наташи дошло, что та в курсе всего. ― Тут и до грызни недалеко.
Ведь у неё, Наташи, и Адама всё было точно так же. Пропало понимание, а ревность и непрекращающиеся ссоры убивали уважение друг к другу. Сейчас, глядя на Адама, она уже не понимала, за что полюбила его тогда. До сих пор любила. Или ей казалось? Наташа помнила, каким он был добрым, ласковым и мудрым. А сейчас всё это исчезло. Или оказалось погребено под слоем скверны, которую вытащила, словно породу и золото, «Лосиная Курья».
На миг Наташа представила Адама Небом, а себя ― Землёй. Ветер и плодородная почва, бескрайний простор и зелёная воля. Они были такими же. И история богов была историей отношений, которые зашли не туда. А Ярослава Ростиславовна продолжала:
― Каждый ведовской род берёт начало от определённой «своей» местности. В Карасукской республике такое деление идёт по орографическим<span class="footnote" id="fn_29603996_3"></span> районам. И каждая хозяйка земли передаёт наследнице силу. Поэтому ведуньи рожают первенцами только дочерей.
― Значит, у нас пять ведуний? ― Наташа жадно слушала Каргину, стараясь запомнить всё. Про понять она пока не думала.
― Да. А каждый колдовской род выступает как единое живое существо, порождение Неба-Перуна. Поэтому всякий колдун чувствует связь с предками. Ведь в таком роду ограниченное количество душ, которые воплощаются раз за разом.
― Реинкарнация? Постоянная реинкарнация? ― У Наташи голова шла кругом, но она держалась.
― Что-то вроде этого, ― кивнула Каргина. ― От предыдущего воплощения остаются отголоски, на нынешнее оно не влияет. Старики-алагумни ― учителя по-эвенкийски, в городе шаманов рассказывали, что каждый колдовской род пристально следит за ныне живущими представителями и блюдёт традиции передачи умений и навыков. У родов есть символы силы, которые носит старший потомок. Кольца, запонки, браслеты, серьги ― что угодно из ювелирных украшений. Ведь драгоценные камни и золото несут в себе большую силу. А если по какой-то причине наследник остался один, без отцовской опеки, род высылает к нему наставника ― духа одного из предков, который учит юношу уму-разуму.
― А колдунов много? Какие они бывают? ― Наташа вдруг вспомнила свои последние сны: полёт ветром над полями и тайгой, ощущение свободы и безграничного счастья. Жаль, что на самом деле она бескрыла. ― В смысле, их способности как-то ранжируются? Если вы сказали, что сыновей у Неба было много.
― Люблю понятливых студентов, ― улыбнулась Ярослава Ростиславовна и вновь закурила. Передышку она не делала. ― Родов приличное количество, но разновидностей, подвидов колдунов, всего пять. Самые сильные, но довольно редкие ― воплощения бога ветров Стрибога ― ветрогоны. Они умеют обращаться ветром, крутить смерчи, развеивать, ― на миг Наташе показалось, что на лицо Каргиной набежала тень, и та запнулась, ― владеют заклинаниями на след, вообще хороши в заклятиях. Есть ещё колдуны от Велеса ― скоморохи. Шоумены колдовского мира, мастера любовных чар и интриг, прирождённые артисты. Есть воплощения Даждьбога ― дажди. Прекрасные целители, исполнители желаний, те, кто дарит радость и забирает горе. А ещё есть семарглы ― олицетворение Семаргла, хранители памяти. Но учти, Наташа: я сейчас говорю про колдунов-мужчин, которые и владеют львиной долей способностей. Все женщины колдовских родов, все небесные колдуньи, несут в себе силу Макоши ― богини судьбы, плодородия и неумолимости рока. Ведь колдуньям приходится рожать наследников, а размножение у колдунов ― непростое дело.
― А что у них не так с размножением? ― нахмурилась Наташа. ― Вы упоминали, что духи-наставники учат лишь юношей-колдунов. А колдуньи, значит, только рожают наследников? Не очень-то честно. И как быть, если в семье колдуна два сына? Кому достанется символ силы?
― Не может такого быть, ― покачала головой Ярослава Ростиславовна. ― У колдунов бывает только один сын ― первый, он же и последний. После него рождаются только дочери-колдуньи. За наследника же они отдают жизнь: колдуньи умирают родами первенца от колдуна без сына. А вот последующие жёны спокойно рожают дочерей. Конечно, иногда колдуны берут в качестве первых жён дичек, но нечасто.
― За что? Почему? ― Наташа во все глаза смотрела на Каргину. Сказанное было дико.
― Всё из-за ссоры Неба и Земли, ― вздохнула та. ― Кто бы ни понёс от колдуна первенца ― колдунья, ведуньи, дичка ― дичками зовутся люди без чародейских способностей, ― они умрут. А вот после рождения первенца колдун безопасен, женится вновь, и в этом браке рождаются только дочери.
― И неужели нельзя никак спасти мать? ― прошептала Наташа. Смогла бы она носить под сердцем ребёнка, точно зная, что отдаст за него жизнь? Должно быть, эти мысли отразились у неё на лице, потому как Ярослава Ростиславовна наклонилась к ней и положила руку на плечо:
― Тебя это не коснётся. Адам ― дичок. И, я сердцем чую, твой истинный.
― Кто? ― Наташа совсем растерялась. В голову лезли странные мысли, перед глазами плясали завихрения ветра и сверкали малахиты.
― Истинные пары. Те, кто предназначен друг другу судьбой. Небом и Землёй, если хочешь. Мне о них брат рассказал. А откуда он узнал ― не ведаю. Но многие шаманы это чуют, только почему ― не знают.
― Тогда давайте брата спросим! ― воскликнула Наташа. Ну почему никто никогда не интересуется по-настоящему важной информацией, оставляя её в знаниях одного человека?
― Не спросим, ― отрывисто бросила Каргина. ― Он давно умер.
― Простите.
― Ничего. Мы не были близки. ― Ярослава Ростиславовна не лгала, но, Наташа чувствовала, и всей правды не говорила. Наверное, она очень любила брата. Поэтому Наташа поспешила перевести тему и спросила: