Глава 5. Биостанция (1/2)

июль, 2021 год, «Лосиная Курья»</p>

— Айвазов, шлагбаум открой! — Ярослава Ростиславовна повернулась к недовольно зыркнувшему на неё парню. — Живэй, нэ в полэ ночэвать жэ!

— Почему бы и нет. — Айвазов полоснул взглядом в ответ. — Не привыкли к свежему воздуху?

— Нэ умничай! — не осталась в долгу Каргина, поглядев на Айвазова так, будто хотела его испепелить. — Сэйчас домой ногами пойдёшь!

— Ладно, ладно, иду, — буркнул Айвазов.

«Да сколько можно! Не хочешь спокойно открыть шлагбаум — дай другим это сделать!»

Наташа хотела влезть в перепалку, но её взгляд упал на высокую корягу, которую она заприметила ещё издали. И замерла, затаив дыхание, потому что это была не просто деревяшка, а искусно обработанный высохший обломок берёзы. Кто-то старательно придал коряге форму лосиной головы с выразительными глазами и выжег на заболони<span class="footnote" id="fn_28687958_0"></span> странные узоры. На деревянные рога были повязаны белые ленточки. Лось словно глядел на Наташу, а она завороженно рассматривала перетекающие друг в друга глубокие, сглаженные временем насечки.

Толстая железная цепь оглушительно звякнула, и Наташа вздрогнула, приходя в себя. Айвазов отвёл покосившийся шлагбаум, и «шишига» проползла на территорию биостанции. Наташа обернулась и глянула на парня, задержавшегося возле коряги. Он, задрав голову, всматривался в лося: его тоже заинтересовал тотем.

Удивительно, как близко в Сибири можно встретить местный колорит.

Наташа никогда не бывала в «Лосиной Курье», даже когда занималась на станции юннатов. Учеников возили на летние смены в разные места, но против биостанции высказывался папа, говоря, что не хочет, чтобы Наташа «находилась среди этих людей». Ну что ж, теперь она наверстает упущенное. Хотя, собственно, чего она не видела за три выездных практики в «Тайге»?

Между тем «ГАЗ-66», совсем как БГУшный «зилок»<span class="footnote" id="fn_28687958_1"></span>, выехал на полянку между щитовых домиков, содрогнулся и затих. Наташа, встав в полный рост, огляделась, невольно сравнивая «Лосиную Курью» с «Тайгой». Да, домиков здесь побольше, но сами они маленькие: Наташа насчитала шесть штук. Один выглядел поновее других, стоял на отшибе и, скорее всего, предназначался для особых гостей. Вот что здесь выглядело добротно, аж зависть брала, так это отдельный дом с новенькой табличкой «Лаборатория ботаники: гербарий». В «Тайге» приходилось сушить собранные растения на чердаках, потому как на стационаре ботаников не особо жаловали. Лаборатории орнитологии и териологии, на удивление, тоже выглядели свежо и крепко, а парочка заспиртованных в банках озёрных лягушек говорила, что здесь явно не забывают и амфибий с рептилиями. И чего только папа был против «Курьи»?

«Подождём до ночи, — усмехнулась про себя Наташа, принимая у Романова рюкзак. — Наверняка, здесь тоже всем миром пьют спирт и танцуют при луне. — Вот чего вокруг биостанции не было, так это забора. — Как они, интересно, отгоняют любопытных рыбаков? Наверное, как в «Тайге» — никак, а просто осуществляют представительство и пьют с ними водку».

― А где народ? ― Инесса спрыгнула на землю и придирчиво оглядела биостанцию. ― Когда я приезжала сюда не в общий заезд, было и то веселей.

Стоило ей это произнести, как из-за домиков, со стороны уходившей к реке поляны, раздались голоса, и показалась толпа студентов. Все в энцефалитках, они шли, нагруженные гербарными папками и, судя по красным лицам, изнывали от жары. Впереди утомлённой солнцем бригады бодро шагала женщина лет тридцати с забранными в конский хвост светло-рыжими волосами. Судя по лопате и самому большому количеству собранных растений, торчавших с обеих сторон газет, это была преподавательница.

― Здорово, Катерина Дмитриевна! ― воскликнул Романов. ― Вечерняя прогулка?

― С утра они на канавки ходили и на обходы по сетям, ― отозвалась Катерина, подходя ближе и распуская ребят по домикам. ― После ужина переложим гербарий, чтобы не сгнил! И захватите определители! Поковыряем то, что простенькое, а за сложное завтра возьмёмся при хорошем свете и с бинокулярами! Здравствуйте! ― Она оглядела отряд смеющимися травянисто-зелёными глазами. Невысокая, худенькая, Катерина будто состояла из углов и походила на осоку. ― Очень рада вас всех видеть! Располагайтесь, организовывайте быт и приходите на ужин, он в восемь. Ярослава Ростиславовна, предлагаю следующий расклад: вы с Маргаритой Алексеевной, Натальей Николаевной и Инной селитесь в новом домике, ― Катерина указала на строение на отшибе, ― а Николай Фёдорович, Адам Евгеньевич и Илья поживут с Бариновым. Пришло время ему потесниться, а то живёт себе припеваючи в таких хоромах.

Наташа сообразила, что этот Баринов, должно быть, местный старожил из преподов и негласный авторитет биостанции. В «Тайге» тоже такой был.

― Скажи спасибо Баринову, что у тебя есть лаба с гербарием и новый домик, ― улыбнулся Романов, закуривая, когда все разобрали вещи. ― Не зря сорок лет на биостанции просидел, теперь грант есть.

― Да толку от этого гранта, если всё скоро под воду уйдёт, ― с досадой махнула рукой Катерина и стянула через голову энцефалитку. ― Чтоб яхонтовцы под землю провалились вместе со своим золотом!

― Катэрина! ― Каргина прозвучала сумрачно и погрозила кулаком. ― Болтаэшь много.

― Поняла, Ярослава Ростиславовна. ― По лицу Катерины пробежало сомнение напополам со смущением. ― Я ж не со зла…

― Ты говоришь, а это ужэ сила. ― Ярослава Ростиславовна в упор посмотрела на Катерину, и та стушевалась.

― Какая вы суеверная! ― воскликнул Адам. ― К Катерине Дмитриевне зачем-то пристали. ― Он улыбнулся, желая подбодрить последнюю. ― Лучше покажите нам домики.

Обстановка распогодилась, и команда отправилась по домикам. Все, кроме Айвазова, стоявшего и придирчиво осматривавшего полянку.

― Айвазов, чэго встал? Мэнгиром<span class="footnote" id="fn_28687958_2"></span> раньшэ врэмени задэлался? ― Каргиной, судя по недовольному лицу, надоели выкрутасы строптивого пацана.

― Я буду жить в палатке, ― упрямо произнёс Айвазов.

― Нэт, ты будэшь жить с этими двумя!

― Нет, я буду жить в палатке.

― Хорошо, живи. ― На удивление быстро сдалась Ярослава Ростиславовна. ― К ужину сам явишься, не малэнький. ― И она широким шагом направилась к дому.

Новый домик понравился Наташе: просторный и светлый, он располагал к себе необработанными, дышавшими смолой стенами, печкой-буржуйкой и букетом полевых цветов на столе. Вдоль стен стояли двухъярусные кровати, старое трюмо с большим зеркалом, а тюль на окнах и дверном проёме добавлял уюта.

Наташа остановилась на веранде, глядя на заросшие тополями и берёзами берега Карасу и рассекавших в небе ласточек-касаток. От всего происходящего пела душа и щемило сердце. Будто Наташа снова окунулась в студенчество, где главной заботой было проснуться наутро после пьянки. Она медленно спустилась с крыльца и побрела по утоптанной тропинке, а когда вышла на ещё одну полянку, удивлённо вскинула бровь. Посередине стоял большой аил<span class="footnote" id="fn_28687958_3"></span> с распахнутой дверью, внутри которого суетились студенты.

― Это кухня? ― зачем-то произнесла вслух Наташа. ― Почему аил?

― Потому что все мы здесь шорцы и телеуты, ёшь твою в роги<span class="footnote" id="fn_28687958_4"></span>! ― прозвучал за её спиной жизнерадостный голос. ― Геннадий Палыч, лучше дядя Гена. ― Наташа обернулась и увидела коренастого, чёрного от загара и весёлого мужичка за сорок, который стоял и зорко следил за ней глубоко посаженными голубыми глазами. ― А вы кто будете?

― Наталья. ― Она так и не привыкла добавлять к имени отчество и мысленно отругала себя. Хотя, к чему этот официоз здесь? ― Нехлюдова.

― Нехлюдова, говоришь. ― Дядя Гена пожал ей руку. ― Знавал я одну Нехлюдову…

— Генка «Ёшь твою в роги» Фурса! ― Наташа изумилась, с какой скоростью Громова подлетела к ним. На её лице сияла неподдельная радость.

— Ритка-Два-Стакана! Ёшь твою в роги, Громова! ― Дядя Гена сгрёб её в охапку, звонко расцеловав в щёки. ― Сто лет тебя не видал! Слышал, защитилась ты, главная теперь везде!

― Я не думала, что инженер-Горыныч ― это ты. ― Громова, улыбаясь, смотрела на давнего друга. ― Пять лет учились вместе, а потом потерялись! Да что я говорю, я вообще любительница теряться! Что ты здесь делаешь, Генка? Ты ж хотел на северах шурфить и золото с адамантом<span class="footnote" id="fn_28687958_5"></span> искать!

— А кто, если не я, обеспечит сохранность имущества «Курьи» от народишка интересующегося? — Горыныч хлопнул Громову по плечу. ― Холодно на Севере, а ещё я медведей белых боюсь. Да и золота я уже намыл, не хочу больше, ёшь твою в роги! И вообще: где родился, там и пригодился! Я тут дом себе построил, не хуже прежнего, баню срубил, огород сажаю, пчёл развожу.

― Генка, ты мне всё покажешь, а сейчас мы ужинать и стратегию вырабатывать!

― Ежели надо скататься куда-то, свожу. Лодки тут все мои, как есть, вот как!