Немой крик (1/2)

Осенняя гроза будила жителей замка в глубокую ночь. Мужчина лет тридцати, задумчиво сидел у камина вглядываясь в рисунок своей дочери. На листе была нарисована безликая женщина, с искаженными чертами лица, открытым ртом, с которого вытекала непонятная жидкость, похожая на кровь и черные впадины вместо глаз глядящие прямо на тебя. Девочке увлечение рисованием передалось от отца, поэтому он надеялся без особого труда расшифровать замысел маленькой художницы, однако попытка была четной. Перелистнув альбом на следующую страницу, он увидел тот же рисунок, но вырисованный другим карандашом, снова перелистнул страницы и снова эта женщина до конца самого альбома…

***</p>

Каждый мой день начинается одинаково, хотя разве тут сменяется день ночью? Сбор камней, река, бег за вытьем неизвестных, отчаяние, провал в памяти, река, сбор камней. Камни! Нужно найти как можно больше камней! Должен же быть от этой реки хоть какой-то толк. И почему в этой реке нету рыб? Я бы наловил их и съел. Начинаю чувствовать голод. Рыбешку или уже таракашку — неважно.

Голоден.

У меня мало сил.

Силы.

Кажется, я начинаю сходить с ума… Пытаюсь хоть немного прийти в себя, оперевшись о дерево. Слышу вдали скрип дерева. Там кто-то есть. Точно кто-то есть! Бегу на звук уже без всякой надежды — мне не в первый раз гоняться за призрачной надеждой. Выбегаю к совершено идентичному месту, где был раннее, но здесь я не один. Моя гончая? Смотрит на меня выжидая — делаю шаг к ней. Собака уходит прочь. Я иду следом за ней. Разум проясняется. Удивительно как хоть одна живая душа, может вылечить мое нарастающие безумие. Моя верная подруга вывела меня к… тюрбе? Её здесь раньше не было.

— Зачем ты меня сюда привела, милая?

Собака не смотрит на меня, только выжидает, что пойду следом, что я и делаю. Заходя во внутрь, подмечаю, что здесь куда больше красок, чем снаружи. Вижу черноволосого мужчину и плачущую на его плече девушку. Он ведет себя отстранено, словно всё это его касается. Девушка, растерявшись отстраняется, вытирая слёзы. Лале? Не секунды не задумываясь подбегаю к ней, касаюсь её щек, но она только поежилась, даже не взглянув. Выглядит болезненно, лицо бледное, глаза опухшие, что произошло? Я всё еще стоял рядом, но не понимал, почему она меня игнорирует. Она меня не видит? Наверное, я просто опять ею брежу во сне, однако сомневаюсь, что я настолько свихнулся, чтобы её представлять в чужих руках.

— Он был прекрасным человеком, самый добрый и честный из тех, которых я встречала.

— Судя по вашим рассказам — это действительно так. Наверное, впервые за всю мою жизнь, мне жаль османа. — холодно выпалил брюнет.

Лале передёрнуло от таких слов. Ну конечно, теперь я понял кто он. Валашский принц, которого должны были доставить, вместе с его младшим братом.

— Вам стоит быть осторожнее с высказываниями.

Ещё как стоит. Будь это всё в заправду — высек бы его за такое неуважение. С такими как он только так. Если младшему можно привить к нам верность, то этот всегда будет ненавидеть.

— Прошу прощение, если обидел вас, я не со зла. К вам у меня пока что неприязни нету.

— Да кто ты такой, что так разговариваешь с ней?! — кричу я на него глядя в упор и конечно же меня никто не слышит.

— Пока что? Меня обидеть не так-то и просто, тем не менее, другие во дворце… могут посчитать, что вы себе слишком много позволяете, в вашем-то положении.

Она изменилась. Холодная, отстранённая и готова напасть на кого угодно, кто на неё замахнется. Повзрослела.

— А вы не так проста, как мне сначала показалось на первый взгляд.

Ты даже себе не представляешь насколько.

— Приходиться. — очевидно не желая дальше продолжать этот разговор, Лале поспешно вышла.

Нет, нет, нет! Только не это!

— Лале, стой! Лале! — пытаюсь ухватиться за неё, за что угодно, но она не реагирует, — Лале! Постой, умоляю тебя, — случайно хватаюсь за её горло, в этот раз я чувствую её.

Девушка замирает. Чувствую тепло, много тепла. Словно какая-то невиданная мне энергия переходит от неё. Я не в силах отпустить её. Не хочу. Обнимаю второй рукой, чувствую её запах. Она тяжело дышит. Мне давно не было так хорошо. Прижимаюсь как можно ближе. Мне нужно ещё! Как же приятно. По телу пробегают мурашки, чувствую, как по моим венам с бешеной силой циркулирует кровь. Держу крепко за талию, буквально впиваясь пальцами. Услышь же меня, увидь меня.

— Взгляни на меня… Ну же! Посмотри мне в глаза! — Лале покорно медленно поворачивается.

— Лале-хатун, вы в порядке? — спрашивает валах

Карие глаза наполняются ужасом, без того бледное лицо, становится синим, как у мертвеца, я улыбаюсь ей, придавливая еще ближе к себе, она пытается что-то сказать, но изо рта хлыщет кровь.

— Пойдем со мной, любимая, — говорю я ей, наплевав на то что это всего лишь ведение, — мы будем навсегда вместе.

***</p>

— О Аллах! Что с госпожой? Лекарей скорее! — спрашивает меня служанка, в ужасе глядя на девицу, что сейчас покоится на моих руках.

Я передал Лале слугам. Она дышит, а это сейчас самое главное.

— Я не знаю. Она просто упала, когда мы были в гробнице её кузена. Когда я пытался её привести в чувства увидел кровь. Может ваша какая-то здешняя хворь?

Женщина оскорблённо посмотрела на меня и ушла вслед за остальными. Да, может, маленькая госпожа права — мне пора бы начать следить за своей речью, а ей стоит следить за тем, что она пьет и есть. Не знаю, кому эта девушка перешла дорогу, но это очень похоже на то, что, её кто-то отравил. Я бы списал обморок на скорбь, но от горя — кровь со рта не течёт, а вот от яда вполне.

***</p>

Тело ватное, словно всё затекло в один момент, мне страшно открывать глаза. Слышу знакомые голоса, набравшись смелости, всё же делаю первые движение веками. В глаза ударяет яркий свет, сначала не осмысляю, что происходит, передо мной дядя, наставница и… Мехмед? Он стоял позади всех. Все разом облегченно вздыхают, кроме моего новоиспечённого кузена, он смотрел с полным равнодушием. Но заговорил первым:

— Моя дорогая кузина, мы так рады, что вы очнулись! — не единой эмоции, он словно каменный.

Дорогая? Ты со мной впервые заговорил, за этот месяц.

— Лале, как так вышло? — спрашивает обеспокоено дядя.

Силюсь выдавить из себя хоть звук, но выходит только шипение, в горле всё буквально пересохло, чувствую, что всё-таки я не парализована, пробую привстать, чтобы найти воды, вески ударяет, так словно с двух сторон воткнули кинжалы. Шахи-хатун сразу подала мне чашу воды. Жадно глотаю жидкость.

— С…пасибо, — допивая последнею каплю выдавливаю я, — можно мне ещё?

— Конечно, милая, сейчас принесу! — поспешно протараторила наставница.

Но преграждает ей путь лекарь, которого я до этого не замечала, осматриваясь обнаруживаю ещё трех.

— Нельзя перебарщивать с жидкостью, если ещё попросит — дайте только через некоторое время.

— Но как же?! Если человек хочет воды, она, итак, сутки пролежала, едва живая! — возмущенно машет руками Шахи-хатун.

— Шахи-хатун, делай как говорят лекари. — устало говорит султан.

Смотря на него, сейчас не уверена, кто из нас должен лежать в больничной койке. Поняв мои мысли, он лишь слегка улыбнулся, давая безмолвный ответ: «оба». После сказал:

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, голова немного болит. — принимаю полусидящее положение, в знак доказательства.

— Вы нас очень напугали, — скаля улыбку, говорит шехзаде, — осторожнее нужно быть, если склоны терять сознание.

— Что? — с непониманием оглядываю всех, — склона терять сознание?

Ничего подобного. В жизни я не падала в обмороки.

— Да, милая, я рассказала лекарем, что у тебя такое бывает. — вмешивается наставница.

Перевожу взгляд на неё. Зачем она лжет? Она знает, что я видела?

— Ладно, тебе нужен отдых, завтра мы ещё тебя навестим, Шахи-хатун останется неподалеку, на всякий случай. — поглаживая меня заботливо по волосам, сказал дядя.

Я же только сейчас ощутила повязку на голову — видимо ударилась, когда упала. Как же неловко вышло перед Владом. Лучше первого знакомства и не придумаешь. Спасение гончей бывшего потенциального жениха и прогулка к его тюрбе, где я падаю в обморок от ужаса. Точно меня десятой дорогой обходить станет.