Часть 35 (1/2)

— Тони, прости меня, что я посмел прикоснуться к тебе клыками. Прости, если сможешь, прости, прости… прости, — Рудольф прижался холодным лбом к моему и что-то нашёптывал, кляня себя за свой хищный поступок. Он до сих пор не осознавал реальности присутствия человека, слушая колотящееся сердце… живое, трепетное сердце, готовое даже стать жертвой ради бессмертного избранника. — Нет мне прощения. Ненавидь меня, прогони меня из своей жизни. Хочешь, ударь меня, чтобы тебе полегчало. Я не заслуживаю быть с тобой, смертный. Я причиняю тебе только боль и страдания, как и всегда…

Какой к черту укус, когда я сжимал в ладонях бледные капиллярные щёки до последнего иссушая свои глаза, полные слёз. Это слёзы счастья, потому что Рудольф был рядышком. Он со мной. Он — мой вампир. Мой и точка! Сладкая истома растекалась карамелью по всему телу от воскового запаха с нотками кофе и затхлого подвала. Я как-то не особо обращал внимания, как пахнут остальные кровопийцы, хотя от некоторых несло явной мертвечиной, но Секвиллбэк… мой маленький бледноликий мышонок излучал именно этот кофейный аромат. Терпкий. Горьковатый. Но такой, бесценный.

Мне было плевать, что под одеждой, по-прежнему сочилась кровь стекая по спине и предплечью. Мне важно чувствовать рядом с собой того, кто был для меня дороже всех бриллиантов на этой земле; ярче любой утренней звезды и желаннее любого смертного.

— А ты стал совсем взрослым, вампир, — не отрываясь ото лба Рудольфа я шептал ему в чуть улыбающиеся губы. — Ты, как и прежде немного выше меня. Как же мне тебя не хватало… — голос прозвучал хрипло.

— Смертный, а ты всё такой же милый, — Рудольф обвил руками мою шею, поёрзав своим лбом. — А зачем ты сменил прическу? Мне нравились твои длинные локоны. Стоп, погоди-ка, — клыкастый резко отлетел назад и окинул меня удивленным взглядом. — Ты чего это в моих старых вещах, готовишься стать частью клана и поэтому решил на себя примерить облик бессмертных?

— Бессмертие — это не моё, — я потрепал длинный плащ и подпрыгнул, имитируя вампирский полет. — Мне хватает одного, безумного, гадкого, кусучего хищника, которого я очень-очень люблю!

— Хм-м, и в правду так любишь? — Рудольф приложил палец к подбородку и горделиво состряпал задумчивую моську. — Как-то неправдоподобно звучит… Если это так, то докажи.

— Пожалуй, это можно, — я подошёл к Секвиллбэку и прижав его к себе утянул в глубокий поцелуй. Вампир лишь томно промычал и разомкнул губы, дав мне возможность насладиться своими острыми клыками. Язык то и дело блуждал у него во рту, касаясь острия белоснежных игл. Боже, как же я об этом мечтал. Я ощущал приятные уколы на своем языке и словно наркоман не мог остановиться, чувствуя ярко выраженный привкус железа от недавно испитой крови. Красноглазый мелко вздрагивал от этих прикосновений прижимая к себе всё крепче. Но почему-то в нём не было той рьяной наглости, с которой он мною раньше овладевал и которой сейчас мне хотелось, как никогда. Звуки смыкающихся и размыкающихся губ то и дело растворялись в полутемной комнате, сливаясь в унисон с раскатами грома и моим дребезжащим «движком» во вздымающейся груди. Я целовал Секвиллбэка так, как будто пытался наверстать все упущенные годы.

Вампирские тряпки надетые на мне неуверенно сминались в когтистых руках, наполняя тело жаркой волной искушения. Я слишком долго ждал, чтобы обойтись всего лишь одними поцелуями и «ничегонезначащими» обнимашками. Я желал Секвиллбэка всего. До последней капли. До последнего вздоха. Я вожделел погрузиться с головой в его объятия и раствориться в холодных прикосновениях, от которых земля уходила из-под ног. Хотелось ещё… Жарче, крепче, глубже… Утонуть в его глазах словно в омуте и захлебнуться вздохами и стонами от крышесносной близости, забыв обо всём на свете. Нутро полыхало пожаром, а в области паха уже чувствовался прилив, образуя твердость под тканью штанов. Желание слиться воедино становилось всё ярче и сильнее, а возбуждение, жёстче. Ещё немного и я не доживу до самого главного момента — кончу прямо сейчас. Нет… пока рано… Сдерживал себя как мог, но это было на пределе моих возможностей.

Секвиллбэк чувствовал как в ногу упирался мой стоячий колом член, вызывая у него не менее развратные желания овладеть телом своего фаворита, но пока ничего не мог сделать — внизу слишком много ушастых гостей. Ему не очень хотелось, чтобы нас тут застукали за постыдным делом, с мелькающими голыми задницами. Как-то не совсем по-вампирски… Хотя страх быть застуканными в самый пикантный момент, только разжигал непреодолимую страсть.

Я не мог ждать. Внутри всё клокотало от возбуждения, унося мои мысли далеко за пределы разума. Желал. Сильно. Страстно. На всю катушку. Руки совершенно не слушались, блуждая по крепкому мускулистому телу Рудольфа, заставляя его рвано выдохнуть и впиться в мои губы только сильнее. Я гладил его упругую задницу, сжимая ягодицы и придвигая вампира к себе. Теперь Я чувствовал твердость в его штанах, потираясь о неё пахом. Как остановить этот поток безумства, когда внизу живота всё скручивалось в крепкий узел. Моя непослушная рука проскользнула между нами и нагло прислонилась к бугорку оттопыренных вампирских штанов. Судя по внушительным размерам там под плотной тканью, ночка будет чрезвычайно страстной. Клыкастый мальчик явно повзрослел и возмужал.

Пока Секвиллбэк тихонько постанывал мне в губы, я даже сам не заметил как расстегнул ему ремень и ощутил в своей ладони холодный каменный член, который дрожал и истекал предъэякулятом мне в ладонь. Еще бы. За эти семь лет вампир настолько был увлечен своей трансформацией, что не было времени даже на удовлетворение простых подростковых потребностей.

— Тони, не сейчас, прошу, — рвано выдохнул клыкастый, остановив мою руку, которая по-хозяйски «игралась» с агрегатом бессмертного, размазывая прозрачные выделения. Рудольф сам был уже готов излиться мне на живот, но подобные моменты он желал разделить в тёплой людской постели. — Смертный, остановись. Потерпи, родной…

— Разве ты не хочешь, чтобы я сделал тебе приятное? — мне было трудно остановиться после долгой разлуки, но в глубине души я понимал, что Рудольф прав.

— Тони, пойми, в отеле много наших и я не хочу, чтобы нас застали в самый неподходящий момент, — вампир нехотя отстранился и заправив достоинство в штаны, спешно застегнул ремень, чтобы ненароком не сорваться и не наброситься. — Давай дождёмся, пока все улетят домой. Торжество скоро закончится. А после, делай со мной… всё, что пожелаешь. Я буду твоим… сколько захочешь. Твоим, также как и ты — моим… И потом, ты же знаешь мою сестру, она всегда появляется, как чёрт из табакерки. В конце концов, для постельных игр у нас с тобой теперь целая вечность, — вампир поиграл бровями и натянул хитрую лыбу. Вот же гад какой! Обломщик. А мне что теперь делать со своим либидо и ярко-выраженным возбуждением? Идти сдрачивать в душевую или прям на глазах у Секвиллбэка? Ладно… Потерплю… Семь лет терпел.

— Тони, ты жив? — Рудольф как в воду глядел. Из-за приоткрывшейся двери появилось взволнованное лицо Анны. Ну надо же — минутой раньше и рыжеволосая застала бы нас за непристойностями. Конечно, не особо хотелось, чтобы она увидела, как я тут стоял и наяривал привилегированному представителю авторитетного клана.

— Легка на поминках, Анна! — я улыбнулся и посмотрел на клыкастого, который был смущён до нельзя, понимая, что чуть-чуть не был застукан практически без штанов. — Всё в порядке, мы уже выяснили все наши недомолвки, — я развернулся и поцеловал Секвиллбэка в щеку, отчего юная леди скривилась и насупилась. Такая смешная.

— Можете, хотя бы ни при мне?! — Анна явно ревностно относилась к подобным проявлениям, ведь как и прежде, она испытывала ко мне трепетные чувства, скрывая их за маской девчачьей агрессии. А уж это она делала с особым мастерством. Маленькая упрямая врединка.

— Сестрица, прекрати завидовать, — Рудольф последовал моему примеру: он чмокнул меня в щёку и облизнув губы, хитро посмотрел в сторону сестры, у которой глаза были больше чем лицо. — Тони… мой! Даже не надейся! — подлунный приблизился и приобнял меня за талию.

— Хм! Я собственно и не претендую! — клацнула зубами вампирша, демонстративно отвернувшись в сторону. — Я только хотела узнать, что со смертным всё в порядке. А то я тебя знаю, братец. Опоздала бы на минуту и прилетела к моменту, когда бы ты уже отгрызал ему голову.

— Ну-да, ну-да, — пронеслось в моей фантазийной голове. — Влети ты хотя бы минуту назад, узрела бы голый мальчишечий зад.

— Погоди-ка, Тони, а как тебе удалось вернуть Рудольфа из забвения? На нём были очень сильные чары, наложенные самим Правителем.

— Не знаю, Анна, — я пожал плечами и пробежался взглядом по счастливому лицу клыкастого. — Наверное, когда любишь по-настоящему, чары ничего не значат. Коль ты уже всё знаешь о нас с Рудольфом, то теперь скажу, что я безумно люблю твоего брата. Настолько безумно, что готов был умереть от его укусов.

— Он что тебя всё-таки укусил? — вампирша резко взлетела и растопырила руки в боки. — Я так и знала, что этим всё и закончится. А я тебя предупреждала, смертный…

— Я уже попросил прощения, — нахмурился Секвиллбэк, стараясь скрыть свою вину под маской скептичности. — Ты сам понимал, Тони, на что шёл! Ты же знаешь, что я вампир.

— Знаю, Рудольф, вот поэтому и не злюсь. Сам виноват, — я вновь приблизился к Секвиллбэку и нежно, с придыханием прикоснулся к его губам своими, чем вызвал бурю гнева у Анны, которая по-вампирски матерно выразилась и скрылась за дверью, дабы не умереть от смущения, стыда и больше всего, ревности! И чем же брат так зацепил смертного, если его даже чары не берут?! Сволочь!

***</p>

Близился рассвет и летучие гости стали постепенно покидать отель. Немного пьяненькие и счастливые кровососы прощались с хозяевами икая на всё фойе и пытаясь попасть в широкие двери, которые явно двоились перед глазами. Мистер Секвиллбэк и сам немало пригубил не только крови, но и крепленого хозяйского винца, отчего как-то даже и жить вроде стало легче; и бытие кажется не таким скучным. Гордость за своего повзрослевшего сына не могла не оставить счастливый отпечаток в темной прожженной многовековым бессмертием душе главы клана. Он понимал, что не все из клыкастых сородичей были до треска в башке счастливы оттого, что какой-то там сопляк из занюханной Трансильвании стал в почете у самого Санду. Но это уже было не столь важным. Правила, есть правила. И вампиры обязаны их соблюдать — того требовали многовековые традиции тёмных.

— Ну что ж, мой дорогой Фредерик, — старый вампир остановился около дверей в ожидании всё тех же сопровождающих. — Вечер получился просто изумительным. Благодарю за гостеприимство и хочу напоследок сказать только одно — ваш сын Рудольф замечательный мальчик. Я всё также считаю, что он достоин быть избранным.

— Благодарю, Ваше Величество, — Секвиллбэк преклонил голову, пытаясь держаться молодцом, поскольку винцо давало о себе знать и стены постепенно стали уезжать куда-то в стороны. — Я надеюсь, он преодолеет все тяготы и сможет стать в будущем главой клана.

— Лично моё мнение, роль наследника престола я бы предпочёл отдать твоему второму сыну — Грегори, — размышлял седовласый старец, коснувшись ногами пола. — Он серьезен в своих суждениях, а у Вашего младшего отрока более развито ментальное мышление. Он умеет быстро ориентироваться в сложных ситуациях. И как никто другой, Рудольф это доказал.

— Ну и каков будет Ваш вердикт, Ваше Темнейшество? — Секвиллбэк потирал ладони в ожидании, боясь потерять равновесие от ударившего в голову винишка.

— Пройдет время и я думаю, что Руди сможет занять моё место, — добавил Санду, вызвав шквал эмоций у главы глана. — Проще говоря, он станет Правителем тёмных. Но это только в том случае, если ваш сын разорвет всяческую связь с человеческим миром, то бишь, прекратит любые отношения со смертным другом.

— Но ведь вы же разорвали эту связь, — старший Секвиллбэк нахмурился и потупился в пол.

— Видите ли, мой дорогой Фредерик, — Санду старался корректней подбирать слова, чтобы упаси Дракула не вызвать конфликта. — Энергия смертного ребёнка намного сильнее любых вампирских чар. Я всего лишь на время поставил барьер в его разуме, подселив ненависть к смертным… но сердце… его не обманешь. Рудольф еще юн и находится на пике своей энергетической привязанности, что не совсем правильно с точки зрения нашего бессмертного мироздания. Но против его желаний мы бессильны. Подумай, Фредерик… Кем ты хочешь видеть в дальнейшем своего сына — Властелином ночи или всё тем же защитником — Черным ангелом? Хотя в данном конкретном случае, выбор всё равно останется за Рудольфом.

Санду хлопнул хозяина по плечу и покинул отель вместе со своими «секьюрити», оставив в голове Секвиллбэка массу неизвестных со звездочкой. Получается, юный принц может занять место Великого… а значит, стать Правителем всего бессмертного сообщества, как и Господин Санду. Это шанс один на миллиард! Но из-за привязанности к смертному мальчику перед ним каменной стеной встает преграда. Хм… Стоит поговорить с сыном. Сейчас же!

***</p>

— Рудольф?! — дверь в комнату распахнулась и в неё словно ураганный ветер влетел вампирский папаша. — Есть разговор, сын!

— Зд-дравствуйте Мистер Секвиллбэк, — мои колени дрогнули от столь грозного вида главы клана. Прошло семь лет и я уже вроде не мальчик, но образ статного батьки-вампира по сей день селил во мне неподдельный ужас. И с этим я вряд ли уже смогу совладать.

— Здравствуй, Тони, — нечитаемые эмоции старшего кровососа давали понять, что он не намерен сейчас со мной открыто делиться гостеприимством и великодушием. А явный запах спиртного говорил о том, что дядя Фред был ещё и под градусом. Странно, я никогда не замечал за ним подобного. В любом случае, я понимал, что у него с Рудольфом был какой-то очень важный разговор, поэтому без тени сомнений покинул комнату и отправился на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Сейчас это точно не помешает.

***</p>

До рассвета было еще пару-тройку часов. Воздух после грозы был насыщен ароматом трав и свежестью предутреннего тумана. Природа играла ни с чем несравнимую музыку этого загадочного места нотами из лёгкого ветра, приправленного сольным пением ночного филина, доносившегося со стороны озера и хора сверчков, стрекочущих во тьме. Душа ликовала от этой таинственной тирады, ограждаясь от повседневных и тягостных проблем. Каждая клеточка ощущала мощнейшую энергетику среды обитания моих летающих любимцев, напитываясь каким-то несметным благоденствием. Вот то место, где я чувствовал себя счастливым — место, где бы я остался навсегда. Сладко потянувшись и вобрав в лёгкие как можно больше воздуха, я крикнул что было сил:

— Как же я тебя люблю, моя Трансильвания! Как же я вас обожаю — мои бессмертные друзья!

Голос разлетелся по округе, отзываясь где-то вдалеке запоздалым эхом. Всё было таким близким и таким… родным. Окинув взглядом окно комнаты, где, по-видимому, был очень серьезный разговор, я решил немного пройтись по двору, вспоминая самые яркие моменты наших с Рудольфом встреч. Плечо немного ныло, но даже это не могло испортить волшебную ночь, в которой рождались совершенно новые и трепетные чувства.

Цифры на часах показывали 4:22 утра, а спать совершенно не хотелось, потому что я боялся даже на миг прикрыть глаза. А вдруг это сон. А вдруг, я проснусь и окажусь опять в своём осточертевшем Сан-Диего с запахом асфальта и повседневной людской суматохой. Немного побродив в тишине Трансильванской ночи, я уж было хотел сесть в свою тачку, чтобы просто включить тихонько музыку и подождать, когда наконец-то смогу провести время со своим летучим бродягой. Но вспомнил, что ключи от машины у Райли. Стоп. А где сам Браун? Я совсем про него забыл. После того, как он покинул комнату прошло больше трёх часов. И с тех пор о нём ничего неизвестно. В отеле его не было.

Не может быть. Неужели он стал ужином для бессмертной стаи, которая сегодня праздновала повышение Рудольфа? Да нет, это вряд ли… Анна или Грегори уже подняли бы тревогу. Тогда где Грег? Странностей в этом доме становилось всё больше и больше.

Я вернулся в отель и направился в главный зал, где всё ещё горели свечи, а на столах виднелись остатки от пиршества. Да уж, вампиры куда приличнее нас, людей. Сразу вспоминаю посиделки по праздникам у нас дома. Как только гости расходились, они оставляли после себя горы немытой посуды, огрызки, салфетки и грязные скатерти. А тут… всё чинно. Даже пустые стаканы ровно стоят по своим местам. Вот, что значит аристократия, несмотря что жители загробного мира.

— Тони, ты кого-то ищешь? — наконец, я смог узреть хоть одну живую душу. Ну-у… живую — это слишком громко сказано, если речь шла про Грега. Парень появился из ниоткуда и был тоже немного ни в себе. Видимо, перепутал стаканы с кровью и вином. Проще говоря, Секвиллбэк был подшофе.

— А… я ищу своего товарища, ты его не видел? — я почесал затылок, окинув взором пустынное помещение, в котором стоял терпкий запах воска, вина, крови и той самой мертвечины. О чём я и говорил. Вампиры…

— Будешь? — бессмертный подлетел и протянул мне стакан с чем-то красным, усевшись на скамью. — Не бойся, это не кровь, это вино.

— А разве вампиры пьют вино? — это стало для меня неким открытием.

— Бывает, но редко, — выдохнул красноглазый, устремив свой хмельной взгляд куда-то в пустоту. — В вине есть вещества, схожие с человеческой кровью. Главное, не увлекаться.

— Ну да, вампир-алкоголик — это чересчур, — я сделал большой глоток. Вино и впрямь оказалось даже очень презентабельным, чего нельзя сказать о бледнолицем брате Рудольфа. — Ты чего Грег, что-то случилось? — я уселся с ним рядом и пытался понять, о чём грустил паренек.

— Смертный, — вдруг Грегори как-то замялся, пытаясь сформулировать вопрос и теребя свою сеточку на руке. — Ты правда любишь его?

— Ты сейчас о ком? — чувствуя напряженный и деликатный разговор я залпом осушил стакан, потому что понимал, о ком конкретно идет речь. — Что ты имеешь ввиду?

— Да ладно тебе, Тони, я всё знаю, — Секвиллбэк тоже сделал глоток из своего стакана и подлил мне красного из рядом стоящего графина. — Я знаю, что ты и мой брат пылаете друг к другу далеко не дружескими симпатиями. Не забывай, что я вампир и прекрасно всё вижу и слышу. Твоё сердце и твои глаза выдают тебя с потрохами. Как только Рудольф к тебе приближается у тебя внутри всё колотится. Это уж точно не от страха.

— Значит, ты всё понял, — я от ужаса опрокинул в себя второй стакан вина, дабы немного успокоиться. Судя по интонации Грега, ему совершенно не нравилась перспектива наших с Рудольфом отношений. А что дальше. Покусает? Сожрет и костей не оставит? Прогонит прочь и скажет, чтобы я к брату больше и на метр не приближался? Ну и пусть грызет, всё равно не отступлю. Рудольфа не отдам и буду бороться за него до последнего!

— Если хочешь меня укусить за это, то валяй, Секвиллбэк, мне всё равно, — теперь во мне заиграл алкоголь, но я буду отстаивать свои чувства, ради которых прошёл неимоверные испытания и преодолел несколько лет. — Хочешь прогнать, прогоняй. Хочешь убить… ну в общем сам знаешь.

— Успокойся, Томпсон, я тебе это сказал не для того, чтобы тебя в чем-то обвинить, — парень помотал головой, отпив ещё глоток со своего стакана. — Да, это всё неправильно. Он вампир, ты человек. В общем… Айй… Так не может быть, но я вижу брата. Я вижу, как он к тебе тянется и поэтому я должен поблагодарить тебя за то, что ты не просто готов защищать его, но и делаешь его счастливым. Счастливым… — Грегори грустно выдохнул, поджав губы и отвернулся в сторону. — Приручить вампира… Хех… До момента, пока мы с тобой не познакомились, смертный, я думал, что это невозможно. Наш мир и твой веками соприкасались лишь в конфликтах и войнах. А ты ворвался в нашу жизнь и разом всё изменил. Буквально всё. Люди перестали казаться такими жестокими, во всяком случае, не все.

— Дружище, объясни, что ты хочешь этим всем сказать, — вампир всё время кидался какими-то философскими загадками, но они не совсем мне были понятны. Наверное, мозг отказывался что-либо сейчас обрабатывать из-за воздействия алкоголя и эмоционального перенасыщения. — Ты хочешь сказать, что ты не против того, что мы с Рудольфом, ну… это… близко общаемся.

— А что это изменит, смертный, вы же два неразлучника. Даже, если закрой вас в склепах в разных концах света, вы всё равно прокопаете лаз под землёй и будете ходить друг к другу в гости, — Грег посмотрел мне в глаза, в которых плескались не только вино и кровь, было явно что-то ещё, чего я пока не мог правильно трактовать. Видимо, он в действительности хотел от меня услышать что-то большее, нежели просто слова поддержки и понимания. Но что? — Ладно, забудь, Тони… Кажется, ты искал своего товарища Райли, он у озера неподалеку.

— С-спасибо, позже поговорим, Грег, хорошо? — я хлопнул бессмертного по плечу и направился на улицу, чтобы отыскать Брауна. Жив бродяга — это уже успокаивает. Видимо он на том месте, где мы жарили колбаски и где я сказал «да» Секвиллбэку. Приятные и волнительные моменты. А потом мой бессмертный истребитель устроил мне экстремальные полеты, чтобы выветрить дурь из головы. Я ему благодарен. Рудольф меня видел насквозь и знал как подобрать ключик от того или иного замочка. Всё-таки вампиры очень разумные существа.

Через минут десять поодали показался небольшой костёр у озера, в свете которого мелькали две фигуры. Райли был не один? Они о чём-то мило беседовали, обменивались шутками и… обнимались? Не понял. Кого в этой глуши мог подцепить Браун. Хотя этот облупень мог и в глухом лесу отыскать людей для беседы, а потом присесть на уши. Это он делал профессионально. Я тихонько приближался к месту дислокации парочки, чтобы в шутку напугать чертягу. И потом, мне же интересно, с кем проводил время мой Сан-Диеговский товарищ, но, чем ближе я подходил, я осознавал, что Браун что-то рассказывал и обнимал… Рудольфа?!

— Ах ты ж ублюдок, а ещё друг называется! — такой ярости я в себе раньше не ощущал. Внутри всё закипело горячим гейзером. Я подлетел к Брауну и со всего маху зарядил ему по зубам. Он упал на траву и вытаращил на меня непонимающие глаза. Сзади послышалось громкое шипение. Вампир поднялся над головой, поэтому в темноте я не мог различить его лица, лишь обратив внимание на синий наплечник и ремешки на правой руке. Еще и алкоголь давал о себе знать, затуманивая разум.

— А ты пошипи мне ещё тут! — я указал пальцем в сторону парящего и растопырившего руки кровососа. Мой гнев был настолько пылающим, что даже сам вампир был ахере от такого хамства, оставаясь уже безмолвно висеть в воздухе, хлопая своими алыми пуговками. — Приятного вечера!

— Тони, постой, ты всё неправильно понял, друг! — Райли кричал вслед, но в душе плескалась дикая злоба и отчаяние до звона в ушах. — Это не Рудольф! Постой!

— Ну да, граф Дракула, — я не успел удалиться из комнаты, а Браун уже клеил Секвиллбэка. Вампиров он не любит. Я же строго наказал ему — к моему клыкастому не приближаться! Сволочи! Гады! — Не друг ты мне больше! — обернувшись и злостно выплюнув, я быстрым шагом направился в сторону отеля. Сейчас немного отосплюсь и вернусь обратно домой. Больше здесь меня ничего не держит. Устал бороться за свою любовь. Слишком великая ноша.

***</p>

— Отец, о чём ты хотел со мной поговорить? — Рудольф плыл в тишине комнаты, понимая, что сейчас до его ушей долетит очень важная информация, если папа Фред влетел сюда природной стихией.

— Сынок, я очень горжусь тобой, ведь ты заслужил признание в нашем бессмертном сообществе и достиг неимоверных вершин, став Черным ангелом, — глава клана по старинке расхаживал по спальне, изредко спотыкаясь. Вино творит чудеса. — Но ты бы хотел обладать более великим могуществом, нежели просто быть защитником? Желал бы иметь в руках истинную власть над всеми кланами?

— Отец, опять ты за своё, — вампиреныш помотал головой, громко цыкнув. — Даже если бы я этого хотел, чего я априори не хочу, то всё равно придется выполнить ряд условий, которые ты мне сейчас наверняка озвучишь.

— Совершенно верно, сын, — кивнул Мистер Секвиллбэк. — Великий сказал, что со временем ты сможешь занять его место, но для этого тебе нужно…

— Помыть усыпальницу, собрать полтонны тысячелистника и слетать на луну, так? — Рудольф разливался в сарказме. — Я же понимаю, что всё это не спроста.

— Нужно всего-то ничего, — развел руки в стороны старший вампир. — Отказаться от дружбы со смертным.

— Что?! — опешил подлунный. — Нет! Нет! И еще раз — нет! — клыкастый вытянулся во весь рост и впервые за все годы посмел показать зубы строгому до мозга костей родителю. Сейчас он имел на это право, поскольку уже давно не мальчик и имеет собственное мнение. — Даже и думать забудь, Господин глава! — парень отвернулся и отлетел к окну, оперевшись о подоконник.

— Сынок, ты же понимаешь, что это очень важно для нашей семьи и клана, — пафосно протянул Фредерик, окинув рукой пространство. — Только представь, тебя будут слушаться все-все вампиры. Ты станешь владыкой нашего загробного мира.

— Папа, а ты не хочешь узнать, надо ли оно мне? А как же преданность, дружба, — юный Секвиллбэк фырчал на предка, глядя куда-то в даль, всё также стоя у открытого окна. — Впервые за триста с лишним лет у меня появился друг. Настоящий. Истинный. Преданный. Готовый за наше семейство лечь костьми. Разве это не ценно? Только благодаря Тони, мы смогли ощутить мир и покой. Только благодаря этому смертному наша жизнь в корне изменилась. Ты всегда был справедлив и я на тебя ровнялся, отец. Ты учил меня быть правильным. А сейчас ты пытаешь переубедить меня в обратном.

— Сынок, я просто подумал, что это в корне может изменить наше будущее, — парировал Мистер Секвиллбэк, пытаясь всё же переубедить своего сынишку в правильности своих слов. — Подумай хорошенько.

— Будущее? — вампирёныш отлетел от окна и раскинул руки. — Отец, оглянись… О каком будущем идет речь? Мы веками прозябали в подземельях и пытались жить, прячась в катакомбах. Наш мир — это ночь и кровь, в то время, как этот смертный живет… по-настоящему. Не забывай, что именно благодаря ему у нас теперь есть новый дом и за нами никто не охотится.

— Но мы вампиры и статус…

— Ах, ста-атус, — протягивая, перебил юноша. — Ну да, конечно… Как я мог забыть. Тебе же главное, статус, — Рудольф хмыкнул, ударив себя по щеке. — Если ты считаешь, что статус может заменить мне истинную дружбу, о которой я мечтал три столетия, то ты глубоко ошибаешься! — юный принц клацнул отцу практически в лицо. — У меня и при жизни-то не было друзей. Я же помню, как нас ненавидели окружающие. Мы были сливками общества, а ты противился моему общению с простыми мальчишками из трущоб, считая, что эта чернь не достойна быть моими друзьями. Я сбегал из дома, чтобы поиграть во дворе с ребятами, как ты их называл «нищебродами» и ты, папочка, меня запирал в комнате.

— Сынок, я просто хотел, чтобы ты был истинным дворянином, — добавил глава клана, уже стыдясь за поступки прошлого. А ведь Рудольф целиком и полностью прав. Мало того, что парень был лишён людской жизни слишком рано, так ещё и не смог напиться смертного детства среди обычных детей.

— Я далеко не мальчик и сам хочу делать выбор! — клыкастый закружил по комнате, выливая свои переживания и гнев. — Запомни, отец, ни один статус, ни горы золота, ни бессмертие — ни что иное не сможет заменить настоящую дружбу. И если ты попытаешься меня в этом переубедить или помешать, ты потеряешь сына.

— Возможно, ты прав… — Фредерик покачал головой. — Я действительно не такой уж и хороший отец, если позволил в себе усомниться. Делай так, как считаешь нужным. Ты уже взрослый. И извинись за меня перед своим другом.

Глава семейства резко выдохнул и взглянув на своего статного паренька, покинул комнату. Старший вампир понимал, что юноша сам вправе выбирать себе путь бессмертия и уж тем более, друзей. Черный ангел — это высокий статус среди вампиров, а для Правителя, он пока что ещё совсем молод. И если у мальчика не было детства при жизни, то не стоит рвать его сердце хотя бы после смерти.

***</p>

Я словно ветер влетел в отель и направился в нашу комнату, чтобы завалиться на широкую кровать и отрубиться до самого полудня. А потом просто свалю из Трансильвании. Как Секвиллбэк так мог со мной поступить?! Совсем кукушкой поехал, если поддался на уговоры Брауна! А тот тоже хорош. Решил увести у меня из-под носа моего же парня. Урод! Пусть тут и остается!

Распахнув дверь в спальню, я опешил. Рудольф, как ни в чём не бывало спокойно поправлял свой гроб у стены, видимо, готовясь к предстоящему сну.

— А ты когда успел вернуться? — я смотрел на клыкастого с открытым ртом и совершенно перестал воспринимать действительность сегодняшней ночи. Складывалось ощущение, что кукушкой поехал как раз-таки я. — Ты же вроде, сейчас… там… у озера…

— Ты о чём, Тони? — вампир непонимающе вытаращил на меня свои алые блюдца. — Что у озера?

— Томпсон, ты дебил трёхвольтовый! — в окно влетел Райли в сопровождении… еще одного… Рудольфа? — Че бить-то сразу по морде?! Ты даже объясниться не дал, — Браун тараторил по чём зря, держась за припухшую губу.

— Ребята, ущипните меня! — моя задница приклеилась к полу, поскольку от удивления и шока подкосились ноги. — Может кто-нибудь мне наконец объяснит, что здесь происходит?