Часть 31 (1/2)
Сан-Диего </p>
Комната Тони. 02:20 ночи</p>
Сегодня, как никогда, на меня нахлынули неприятные ощущения, сдавливая нутро тяжким грузом. Казалось, будто бы рухнул мир и время застыло на одном месте. Я не мог уснуть. А если и удавалось провалиться в сон, то кошмарные видения всплывали перед глазами и словно цветные кинофильмы прокручивались кадр за кадром. Явно что-то было не так. Совсем… не так. Сердце как-то странно себя стало вести, простукивая непонятные такты и вызывая неугомонное чувство тревоги.
После расставания с Секвиллбэком прошло почти семь лет. Я ничего о нём не знал и не ведал о его вампирской судьбе. Сказать, что я по нему скучал — значит не сказать ровным счётом ничего. Первые два года я просто сходил с ума, не зная куда себя деть от тоски. Как же мне не хватало в своей жизни холодных, но в то же время нежных прикосновений. Моё смертное существование было пустым без ночных полётов над трансильванскими долинами. Мои чёртовы дни стали серыми без белоснежных острых вампирских клыков на фоне широкой обворожительной улыбки.
После последнего неудачного постельного опыта с Райли, мы с ним условились, что между нами будет только мужская крепкая дружба и не более того. И Браун меня понял, больше не пытаясь делать не единого намёка на иные отношения. Да, возможно я нравился Брауну, но в нём я не видел замену своему бессмертному существу, ибо Секвиллбэка никогда и никто мне уже заменить не сможет.
Само собой, я, как и любой другой человек не мог обходиться без интимной жизни. Вроде пытался знакомиться с парнями, хотя бы для общения и совместного времяпрепровождения, так сказать, «на раз подрочить». Но как только дело доходило до самого главного, в голове будто что-то щёлкало и всё заканчивалось на рукопожатиях, а в некоторых случаях меня просто посылали нахер. Я просто не мог. Вернее, больше ни с кем не хотел близости, кроме как со своим клыкастиком, по которому плакала моя истерзанная душонка. Единственное, что спасало в таких случаях — мастурбация. Во время неё я думал только о нём — о своём подлунном мальчике из тьмы. Зачастую я просыпался среди ночи оттого, что под тканью боксеров всё было липко и влажно, ведь как и прежде наши уединения с вампиром снились мне практически постоянно. От этих воспоминаний полыхало внутри и член был готов лопнуть от перенапряжения. Ничего не оставалось, как «разряжаться» себе на грудь, а потом вновь проваливаться в сон. Иногда приходилось это делать по три-четыре раза в день, потому что я больше не мог терпеть долгой разлуки с моим, чёрт возьми, красавцем-вампиром!
В маленькой пацанской комнате, в которой по логике вещей должны стоять по углам пустые пивные бутылки, были разбросаны кофейные зёрна, а по ночам частенько горели свечи. Они сводили меня с ума, поскольку излучали запах бессмертного… моего родного и желанного Рудольфа Секвиллбэка. В такие моменты мне казалось, что он здесь… рядышком со мной.
Несмотря на свои двадцать четыре года, я по ночам лил слёзы в подушку, а утром как ни в чём ни бывало отправлялся на работу, пряча красные глаза под стёклами затемнённых очков. Да-да. За эти семь лет я закончил универ и устроился в одну престижную компанию по разработке компьютерных программ для различных электронных устройств, поэтому с деньгами особых проблем не было. Помогал родителям как мог и наконец-то смог исполнить давнюю мечту — купить приличную тачку, хоть и подержанную. Думаю, Рудольфу понравится моя колесница. Я обязательно его прокачу с ветерком.
Ах, да… чуть не забыл: пришлось поменять и свой старый стиль, начиная от прически и заканчивая одеждой. Волосы были подстрижены и уложены ёжиком, почти как у Секвиллбэка. Вампирский образ мне всегда нравился до опупения, хотя при первой встрече с ним, его хаер на голове мне показался забавным, а в некоторых случаях дурацким. Но позже я осознал, причесон бессмертного — самый крышесносный причесон в мире. Единственное, что оставалось неизменным — это моя туалетная вода с ароматом цитруса и моря. Именно этот запах больше всего любил мой вампирёныш, хотя, наверное, вряд ли его таковым сейчас можно назвать. Скорее всего, Секвиллбэк уже далеко не юноша, а совершенно взрослый парень и наверное… очень красивый. Я бы сейчас отдал всё, чтобы вновь увидеться с Рудольфом хотя бы несколько минут и прижать его к своей груди.
За всё это время я получил единственное письмецо от Анны, в котором она набросала несколько строчек в виде каракуль:
«Привет, дорогой Тони. После того, как ты, Руди, Грегори и папа покинули наш дом, в отеле стало грустно и пусто. Надеюсь, что у них всё хорошо. Думаю, что и у тебя тоже. Очень скучаю по вам. Думаю, что ты нас ещё помнишь. Хотелось бы тебя увидеть. Совсем скоро мои родные и твой друг Рудольф должны вернуться домой. Но в последнее время меня что-то беспокоит. Надеюсь что у папочки и братиков всё хорошо. Обязательно приезжай, будем ждать тебя с нетерпением!»
И подпись: «Твои любимые вампиры»
Твою же мать! Последнее — просто ножом по сердцу! А с другой стороны, если Анна предчувствует нехорошее, значит так оно и есть. У бессмертных чуйка работает куда более сильнее, чем у простых смертных. Решено. Завтра же выдвигаюсь в Трансильванию, где навсегда поселилась моя живая душа.
Родители знают, если я что-то задумал, то перебить мои капризы ничем не удастся, поэтому просто соглашаются. Да и что они могут запретить двадцатичетырёхлетнему оболтусу, который нашёл свое место в жизни. Единственное, чем допекают меня предки, так это вопросом:
«А ты жениться собираешься? Ты хотя бы девушку себе завёл, что ли».
Я стараюсь уходить от подобных разговоров, ссылаясь на свою занятость, ведь ни мама, ни папа до сих пор не в курсе моих «предпочтений». Да, они знают, насколько трепетно я отношусь к Рудольфу и к вампирам в целом, но о том, что любовь всей моей жизни живёт во тьме, родителям знать пока ни к чему. Попробую немного поспать, ведь до Румынии придётся ехать пару-тройку дней.
***</p>
Замок Бервайнштайн. Германия.</p>
14:30 дня</p>
— Бегом-бегом-бегом! — вопил вампиролов, спускаясь по витиеватой лестнице со своим напарником на первый этаж за «добычей». — Он не должен уйти от нас, если даже и выжил!
— Можно помедленней? — пыхтел второй, еле перебирая ногами по узеньким ступенькам. — Куда ты так несёшься? Я за тобой не успеваю. Никуда не денется от нас этот упырь…
— Ты просто не знаешь, насколько эти адовы создания хитры и коварны.
— Я в последний раз так бегал на школьной спартакиаде в одиннадцатом классе, — поторапливался Вильям, уже находясь на последнем издыхании. — И ты и кровососы сегодня меня уже в конец измотали! Чувствую, я сейчас с бессмертным лягу рядом и сдохну.
— Терпи, браток, — подначивал Дик, перекинув арбалет с одного плеча на другое. — Зато отлично заработаем. Купишь себе новые кроссовки и штаны.
— Да пошёл ты! — злостно отнекивался младший вампирский киллер, останавливаясь и пытаясь перевести дух. — Чтоб тебя кровососы откровососили! Садюга… Фууух… Больше не могу.
— Не отставай, слабак.
***</p>
Рудольф безмолвно лежал на полу и не мог двигаться. Он был ещё в сознании, но вокруг всё плыло. Тело ныло так, будто по нему всю ночь топтались слоны или его колошматили палками. Вероятно от удара о поверхность паренёк получил серьёзные ушибы, хотя всеми силами пытался затормозить, применяя свою летучую способность. Секвиллбэк понимал, что скорее всего его время сочтено, потому как голоса охотников, звучавшие где-то на верхних этажах, становились всё громче и внятнее. Попытки подняться оказались тщетными и отбирали последние капли сил и энергии. Больно. Нет… так не может всё закончится — он здесь ни для того, чтобы в секунду покинуть этот мир и погибнуть от дерзкой стрелы или жгучего фонаря вампироловов. Секвиллбэк уже не думал о своей участи. Единственное, что беспокоило Рудольфа — это дальнейшая судьба его семьи: а как же мама и сестрёнка? Что будет с ними? Как они воспримут весть о том, что их сын больше никогда не влетит в окно с широкой улыбкой и не одарит всех своими колкими шутками?
Вампирёныш сделал рывок, чтобы оторваться от пола, но адские боли на корню пресекли сей резкий манёвр — Рудольф вновь упал. Находясь на грани своего сознания, всё что он смог — лишь тихо произнести: «Я люблю вас: мама, папа, братик и моя маленькая врединка-сестрёнка!»
***</p>
— Парни, парни, как у вас дела? Приём! — старший вампиролов решил узнать обстановку по рации. Босс шагал по верхнему этажу, где в глубине коридора располагался тронный зал, в котором находился Великий Санду. Вожак бессмертной стаи — главная цель охотника.
— Двенадцать упырей уже в аду, — раздалось на том конце связи. — Тринн-надцать, босс! Ещё один готов. Как эти твари красиво горят. Не работа, а сказка!
— Отлично, парни! Продолжайте в том же духе. Если что, вытаскивайте их на улицу, солнце их дожарит. Я сейчас наверху. Попробую установить световую бомбу и маленький секретик, от которого упыри будут просто без ума. Гоните всех сюда! Устроим кровососам праздничный фейерверк.
— Удачи, босс! — прозвучал ответ по рации. — Ещё трое поджарены!
— Красавцы… В конце концов, если ребятам не удастся их загнать в ловушку, упыри сами слетятся как мухи на мёд, — радостно пробурчал главный и направился в сторону царского зала, чтобы устроить для всех вампиров «почётный приём» со световым шоу.
***</p>
— Я не понял, а где… где вампир, которого мы подстрелили?! — возмутился Дик, оглядев первый этаж. — Он же упал вот сюда! Твою мать! Улетел что ли?
— Видимо, мы его с тобой не до конца добили, — бурчал Вильям, утирая вспотевший нос рукавом. — Или… бежали долго.
— Если бы ты шевелил ногами чуточку быстрее, кретин, мы бы успели его настигнуть! — схватил за грудки напарника Дик, разбрызгивая слюни по сторонам. — А ты словно дохлая муха: то жопа болит, то в боку колет, то видите ли, он устал. Какого хрена ты тогда вообще тут делаешь, если даже догнать недобитого упыря не можешь?!
— На себя посмотри, уважаемый, — Вильям скинул с себя чужие руки. — И не надо меня тормошить! Если ты опытней меня, это не означает, что можешь орать и хватать за грудки — я не твой подчинённый, ясно?!
— Ладно, извини, — кашлянул Дик, понимая, что немного перегнул палку. — Нервы уже ни к чёрту. Я думаю надо вызывать на помощь остальных ребят, что дежурят у дальнего склепа. Дай мне рацию.
***</p>
— Мгм… — Рудольф медленно открыл глаза и тело вновь пронзила оглушительная боль.
— Тихо! — послышался тихий, но напористый голос в темноте. — Ничего не говори, вампир!
— Ты кто? И где я? — еле слышно проскрипел Секвиллбэк, разглядывая образ во мраке. — Что происходит?
— Пожалуйста, потише, прошу, иначе нас услышат, — прошептал кто-то из тьмы, и осмелившись, прикрыл клыкастый рот своей горячей ладонью. — Я не хочу, чтобы нас с тобой нашли.
Спустя минут пять, громкие голоса стали отдаляться. По-видимому, охотники направились в глубь замка на поиски подстреленной клыкастой «добычи». В этот момент темноту озарил маленький огонек чиркнувшей зажигалки. Красноглазый прищурился от внезапного света, ударившего в глаза. Немного привыкнув к обстановке он заметил, что его голова лежала на чьих-то ногах. Судя по теплу, исходившего от «лежака», Секвиллбэк понял — это не был кто-то из своих. Это был человек.
— Смертный?! — опешил Рудольф, немного приподнявшись, хотя это было сделать очень трудно. — Ты хочешь меня убить? Тогда чего медлишь… Давай. Мне уже всё равно.
— Нет, вампир… я пытаюсь тебя спасти, — дрогнул голосом мальчишка, всё ещё страшась кровавых зрачков темноволосого зверя. — Если бы я хотел тебя убить, уже давно бы это сделал. Хотя, кого я обманываю… У меня рука бы не поднялась, — парень выдохнул и прижался к противоположной стене крохотного помещения.
— С чего бы это? — нахмурился подлунный, поднявшись с колен человека и поджав ноги, устроившись напротив юноши. — Странный ты. То пытался нас убить, то теперь спасаешь.
— Н-ну, ты же меня спас… — еле слышно пролепетал Шон, достав из кармана маленький фонарик, отчего бессмертный вздрогнул и издал громкое шипение.
— Тихо, упокойся, пожалуйста, — не менее перепуганный паренек поднял руки вверх. — Это обычный фонарик, чтобы просто видеть в темноте. Он не причинит тебе никакого вреда, честно. Вот, смотри.
Шон включил светильник и медленно направил луч на руку Секвиллбэка. Тот дернулся, но поняв, что тусклый пучок света не жжётся, стал немного успокаиваться.
— Ладно, смертный, я тебе верю, — пробурчал Рудольф, осмотрев своё запястье на предмет ожогов. — Может всё-таки скажешь, почему ты меня спас?
— Когда тебя подстрелили, мои напар… кхм… в общем, охотники, ты упал. Я в это время направлялся к выходу, чтобы…
— Сбежать… — перебил вампир.
— Ну… в общем-то, да… — неуверенно кивнул парень. — Я не знаю, что меня остановило. В какой-то момент внутри как будто что-то перевернулось. Я смотрел на тебя и видел, как тебе было больно и плохо. Я видел, как ты мучался. В конце концов я не изверг. Даже если ты вампир, всё равно живое существо…
— Ну-у… тут, как сказать, — развел руки в стороны Секвиллбэк. — По факту, мы мертвы.
— Это не важно! — продолжал Колтбери. — Я на секунду представил, а вдруг вы — вампиры, хорошие. И если я дам тебе погибнуть, то потом никогда себе этого не прощу, что загубил чью-то душу. В общей сложности, пока ребята спускались вниз, я дотащил тебя до этой каморки под лестницей. Она хоть и маленькая, зато был шанс спрятаться. Не знаю почему, но ты мне симпатичен, вампир. П-прости…
— Вот значит как. С-спасибо, — тяжко выдохнул клыкастый, исподлобья кинув взгляд на смелого юнца. — Что ж, можешь считать, что ты искупил свою вину, смертный.
— Надеюсь, ты меня не укусишь, вампир? — насторожился паренек, нервно переминая пальцы. — Честно говоря, я тебя очень боюсь.
— Не волнуйся. Ты спас мне жизнь, взамен я сохраню твою. Но мне нужно идти, моим братьям нужна помощь, — попытался встать бессмертный, скривив лицо от свербящей боли. — Они без меня не справятся или опять начудят.
— Погоди, не спеши, — остановил клыкастого человек, схватив его за полуразорванный плащ. — Не выходи пока. Давай, сначала я проверю, чтобы в коридорах никого не было, а потом дам тебе знак. Хорошо?
— Угу, — кивнул Рудольф и уселся обратно на пол в ожидании сигнала, не отводя взгляд от розовощёкого мальчонки в спортивном костюме.
Шон тихонько приоткрыл маленькую дверь каморки и одним глазом оглядел пространство через узкую прощелину, чтобы убедиться в отсутствии людей с оружием. К счастью, холл был пуст, лишь только громкие голоса раздавались откуда-то с верхних этажей.
— В общем так, вампир, я тебе сейчас скажу главное, — прикрыв дверь продолжил Шон. — У босса есть одно приспособление, которое издает специальные электромагнитные импульсы и воздействует на сознание таких, как ты.
— Электо… что? — вскинул бровь Секвиллбэк, почесав подбородок.
— Ай, не заморачивайся, — махнул рукой паренек. — Суть в другом. Это устройство заставит твоих сородичей слететься в эпицентр излучения. Во всяком случае, так рассказывал наш шеф. Он сказал, что его изобретение позволяет вгонять вампиров в бессознательное состояние и управлять ими словно марионетками.
— Хочешь сказать, что…
— Именно так! — добавил Колтбери. — После того как лишённые рассудка вампиры окажутся рядом с этим прибором, Главный активирует световую бомбу и тогда… погибнут все твои собратья. До одного.
— Дьявол! — прошипел красноглазый. — И что делать теперь?
— Есть два варианта: либо заткнуть уши как можно сильнее, либо сопротивляться всеми силами зову устройства. Но, думаю, первое, будет самый верный способ себя обезопасить. А теперь, уходи.
— Спасибо тебе, человек, за помощь! — благодарно кивнул Секвиллбэк, открывая дверь каморки. — Я что-нибудь обязательно придумаю.
— Как хоть звать тебя, вампир? — шмыгнул носом Шон, нервно подёргивая вверх-вниз собачку на замке своей испачканной олимпийки.
— Рудольф… Рудольф Секвиллбэк, — гордо улыбнулся бледнолицый и вспорхнул ввысь, растворившись в огромных коридорах замка Бервайнштайн.
— Удачи тебе, Рудольф Секвиллбэк, — промямлил про себя мальчонка, провожая взглядом столь загадочное существо настоящего времени. — Береги себя…
***</p>
Великий Санду знал, что этот день настанет. День столкновения тёмного мира с миром живых. Великое событие было предначертано много веков назад и описано на страницах тайных вампирских писаний, которые хранились где-то в склепах под Германией. Пророчества знаменовали о войне бессмертных и смертных, но до последнего Великий надеялся, что это время никогда не настанет. Безусловно, люди испокон веков гонялись за кровососами и истребляли их десятками и даже сотнями. Но именно день сегодняшний знаменовался как «Судный». Даже в тысячелетних пожелтевших от времени письменах мира мёртвых этот момент был описан именно так:
«И ночь превратится в пылающий день и тёмного царства рассыплется тень! Под гнётом людского живого тепла бессмертные души сгорают до тла!».
Всё, что мог сейчас сделать Правитель всея бессмертного сообщества — не дать погибнуть подданным. В противном случае, вампирская эра завершит своё существование.
Санду взмахнул рукой и в полумрачном зале всколыхнулись свечи, которые были потушены после всех церемоний. Над замком Бервайнштайн стали сгущаться чёрные как смоль тучи, кружась в едином танце и закручиваясь в огромную спираль. Нужно остановить безумие, которое вытворяли чужаки, истребляя вампиров одного за другим. Лишь только Правитель произнёс первые слова заклинания, как дверь в тронный зал с грохотом распахнулась и в неё зашел высокий мужчина, прицеливаясь в седовласого вампира.