Часть 25 (1/2)
Сан-Диего. Город, ставший для меня зоной отчуждения, где я затерялся после тяжелого прощания с Рудольфом, где в нескончаемом потоке машин и пелене задымленного воздуха загибалась моя израненная душа; где утро начиналось, уж точно ни с кофе, поскольку запах, который я любил до потери сознания, больше не мог казаться ароматом привычного напитка, а разъедал горло, напоминая самое прекрасное существо на этой планете — существо, продолжающее посещать мои сны, прижимаясь ко мне и запуская свои когти под бардовое худи. Вампир звал меня по ночам: было ощущение, что мой мальчик сейчас находился не за тысячи километров от моего дома, а летал совсем рядышком. И каждый раз я просыпался в слезах, оглядывая свою комнату, в надежде хотя бы на одну секунду увидеть его образ, заглянуть в его кроваво-алые рубины и прижавшись к нему крепко-крепко, сказать: «Рудольф, я так больше не могу! Я просто без тебя умру!»
Даже в царстве Морфея я постоянно чувствую прикосновения холодных, но, до умопомрачения нежных вампирских пальцев, вздрагивая и покрываясь холодным потом. Я просыпаюсь среди ночи и могу до самого рассвета просидеть на кровати, уставившись в одну точку и представляя незыблемый образ обитателя ночи. С каждым разом сны становились всё более осязаемы и тактильны — это походило на полное безумие! Только во сне я мог наслаждаться вампирскими поцелуями и объятиями, которые стали частью моего смертного мира. Каждую ночь… я снова и снова испытывал сильнейшие оргазмы, во снах занимаясь любовью с Секвиллбэком — жаркой, безудержной, заставляющей утопать в какой-то неимоверной энергии чувств. Мне постоянно снится его страстный оскал и неистовое шипение от удовольствия, в сопровождении болезненных ощущений его когтей, впивающихся в мою кожу, но это только добавляло огня и в без того сумасшедшую близость. Мне слышатся его скулящие стоны в момент, когда в мою разгоряченную грудь ударяет мощная струя вампирского семени, стекающего на постель. Более того, наверное, теперь… хотя нет — уже точно, я хотел бы отдаться ему целиком и полностью. Я не уверен, что я к этому готов, но почему-то мне кажется, что Секвиллбэк был бы не против мною овладеть в полумраке нашей с ним комнаты. Или так думаю только Я? Ч-ч-о-рт! Это уже на пределе моих ощущений. Что это? Сумасшествие? Безудержная любовь? Или просто вампирские чары?
Находясь под каким-то мороком, я больше не мог ни о чём думать, кроме как о своём клыкастом хищнике, который поразил меня с самых первых дней нашего знакомства. Я даже не мог предположить, что очередная поездка в Трансильванию обернется для меня столь неоднозначно: мало того, что мы с бессмертным преодолели несметное количество испытаний, так я еще и познал совершенно новые чувства к Рудольфу — неуправляемые и трепетные, которые с каждым новым днем становились крепче, застывая во мне словно бетон.
Этот парень ни на минуту не выходил из моей головы, отпечатавшись чернильным пятном в окончательно поехавшем сознании. Секвиллбэк настолько мне доверял… нет, скорее любил, если мог, вот так запросто оголить своё тело передо мной… вот же чёрт! Он крышесносен! Он, красив! Он… чертовски сексуален! Последняя наша близость в душе дала мне понять, что я больше никогда не захочу интимных отношений ни с кем, кроме как с этим бессмертным. Его худощавый, бледновато-синий торс сквозь кожу которого проступали эти… темные ниточки капилляров, просто сводили с ума и отключали мозг, «выдернув шнур из розетки». Вампир каждый раз, хоть и смущался нашей близости, но заставлял меня претерпевать маленькую смерть во время «апогея». Или… я, наверное, настолько испорчен, что в красках прокручиваю каждую секунду удовольствия, испытанного в крепких вампирских руках.
В глубине своей подленькой душонки, я понимал, что каким-то образом докатился до нетрадиционных отношений, да еще и с мальчиком совсем не из этого мира. Я частенько задавал себе этот вопрос, на который никак не мог найти ответа. А что теперь? Как жить дальше?
Вампир стал для меня не просто объектом обожания, а неотъемлемой частью всего меня, атомным реактором моего сердца, главным источником моей жизни, как бы это противоречиво не звучало. Так или иначе, гормоны не спрячешь в долгий ящик и не запрешь в сундуке под амбарным замком, в надежде повернуть ключ в нужный момент. Но, когда этот момент может наступить, не знал никто, поскольку расставание с клыкастым может оказаться куда дольше, чем предполагалось. И близость с Секвиллбэком не могла не оставить во мне бурлящие вулканом чувства: знаете ли, как-то не хотелось бы вернуться на 4 года назад, когда, будучи тринадцатилетним подростком я частенько мастурбировал в ванной, думая о своём новом друге-вампире, после возвращения домой из той самой таинственной Трансильвании. Да что уж там… после наших ночных полетов с Рудольфом, мы часто сидели на кровати в комнате и говорили обо всём: он рассказывал мне про свою «не жизнь», а я делился прелестями смертного обитания. Специально ли или случайно, вампир мог положить свою ладонь на мою руку и пристально смотреть в глаза, не отрываясь, а потом сам же приходил в себя, стыдясь подобного действия: «Мол, что я тут пялюсь на смертного, как на девушку?!».
Он так забавно смущался, покрываясь неким легким румянцем и натягивал уголки своих темный губ, опуская глаза, но мне это чертовски нравилось. Такой милаха!.. А, как только под утро дверь шкафа закрывалась, за которой бессмертный пытался умоститься в ожидании дневного покоя, я не мог себя больше сдерживать, поскольку подростковый стояк — вещь болезненная! Аккуратно, бесшумно, дабы вампирский слух не уловил малейший шорох, я старался по-быстрому «разрядиться», после чего проваливался в глубокий сон. Хотя от мысли, что Рудольф мог меня нечаянно застать за постыдным, но приятным занятием, возбуждало еще больше. Я даже себе не раз представлял, что именно в этот момент Секвиллбэк делал тоже самое, думая обо мне. Ну, и фантазии были на тот момент!..
*****</p>
По возвращению в родной город мы обменялись номерами телефонов с Райли. Он поклялся, что сохранит тайну о нас с вампиром, поняв, как говорит он сам: «Я рад ребятки, что вы нашли друг друга и вместе смотритесь опупенно, хоть и не совсем правильно».
На самом деле мы отлично смогли подружиться с парнем: у нас стало много тем для общения, осталось много воспоминаний, которые уже невозможно будет стереть из памяти словно файл с компьютера. Бывает, Браун иногда забегает ко мне в гости на выходных, чтобы поделиться результатами своих продаж, поскольку устроился работать курьером в магазин электроники и по расспрашивать о Секвиллбэке — видимо вампир ему тоже пришелся «по вкусу». Иногда во время очередного обсуждения моего кровососика, он нет-нет, мог в шутку проронить фразочки, типа: «Ух, Томпсон, ты так расписываешь своего летающего друга, что, я, наверное, сам с ним буду дружить!», за что незамедлительно получал ложкой по голове. Щ-щас! Никому не отдам свое тёмное существо — он мой и только!
Что касается Кэти, то мы решили остаться просто друзьями. Да, был долгий и тяжелый разговор, учитывая все последние события, пролившиеся на нас дождем и смешав яркую палитру красочного мира в грязные цвета. Через великую силу, ломая себя, я наконец смог ей признаться в том, что моё сердце принадлежит вампиру, отчего накатила волна переживания: не каждый день говоришь своей бывшей о чувствах к парню. Но, как оказалось, Кэт и сама всё давно поняла, поэтому ничуть не удивилась моему повествованию, лишь грустно проронив: