Часть 18 (2/2)
— Да что ты понимаешь в настоящей дружбе, смертный, — зашипел Рудольф, обнажив клыки — будет тут ещё незнакомец учить жизни аристократа с трехсотлетним «стажем».
— Спокойно, вампир… — испуганно проголосил Райли, вжавшись в постель. — На самом деле, я хотел поблагодарить тебя за то, что спас мне жизнь, вместо того, чтобы вонзить в шею клыки. Непривычно как-то… Прости, если тебя оскорбил…
Секвиллбэк немного остыл, спрятав свои «кусачки» под бледностью тонких губ. Он медленно подлетел к постели Брауна, который смотрел на парящего вампира с широко открытыми глазами — что сейчас хотел сделать кровосос, было непонятно. Рудольф, не отрываясь, всматривался в глаза лежащего парня, который боялся пошевелиться. А потом поднес свои губы к самому уху Райли, нашептывая какие-то непонятные слова, отчего сознание человека стало немного мутнеть…
*****</p>
— Рудольф, ты что творишь?!
Открываю я, значит дверь в комнату, потому что хотел немного пройтись и заглянуть в гости к своему спасителю. И, что я вижу: вампир прикасался губами к уху Райли. Что за хрень?! Чёрт… Он что, теперь влюбился и в Брауна? Или мной уже наигрался…
Услышав знакомый голос Секвиллбэк, резко одёрнулся и отлетел от кровати, словно ошпаренный, понимая, что оказался заложником какой-то совершенно бредовой ситуации. Он ведь ничего такого и не пытался сделать, о чём мог подумать любимый смертный. Он просто читал некое заклинание, которое поможет забыть Брауну о неприятном разговоре по поводу близких отношений вампира и человека. Эта тайна, должна оставаться только между двумя сердцами, в одном из которых от чувств таял ихор, а в другом, бурлила кипящая кровь от ревности. Растерянные глаза вампира, сейчас во мне всё больше добавляли уверенности моим домыслам, поэтому я решил покинуть комнату и отправится в спальню к Анне, которая сейчас отсыпалась где-то в родительских покоях.
— Смертный, погоди… — прозвучал за спиной голос Секвиллбэка. — Тони, пожалуйста, остановись, прошу… Дай мне тебе хотя бы всё объяснить…
Но внутри меня взыграла ревностная обида, которая горькой пеленой окрашивала глаза в серые цвета. Почему тогда сам Райли не был против прикосновений вампира? Или что, Рудольф уже и на него наложил чары?
— Тони, да остановись же… — настигнув меня в комнате, пытался удержать бессмертный. — Дай мне ровно минуту…
Действительно, а чего я так распалялся: вампир не моя личная вещь, а свободное существо. Наверное, я просто не хотел его ни с кем делить. За эти три года, я настолько к нему привык и прирос душой, что, казалось, покинь он мой теплый мирок, прогнав меня взашей, то это будет самой глубокой и кровоточащей раной, которая никогда не заживёт.
— Райли каким-то образом стал догадываться о наших с тобой отношениях, — объяснялся клыкастый. — Поэтому мне пришлось применить заклинание, которое поможет ему забыться и стереть из памяти эту мысль. Пожалуйста, смертный, поверь мне… Ты ведь знаешь, что я… к тебе… эх… не умею я признаваться в чувствах…
От сердца немного отлегло, поскольку вампир не умел врать. Если и пытался что-либо сочинить, то у него это очень плохо получалось. Понимая, что он сейчас мысленно начинает себя истязать, я молча его обнял, зарывшись пальцами в густые пряди торчащих волос. Клыкастик дрожаще выдохнул, также заключив меня в объятия и по привычке уткнулся своим заостренным носом в мою горячую шею. Ночной зверь, рвавший недругов на части, сейчас так нежно прижимался ко мне, вызывая в глазах тысячи искр и заставляя забывать о дыхании. Боль… Я уже совершенно её не чувствовал — ощущал лишь приятный холодок его тела, отключавший меня от этого мира и, погрузивший в некое состояние невесомости. И, действительно, немного отстранившись от вампира, я понял — мы парили над полом. Ей Богу, как в сказке…
— Тони, тебе надо лежать, — заботливо проговорил вампир и помог мне устроиться в мягкой постели. Но мне почему-то сейчас не хотелось его отпускать, поэтому я схватил бессмертного за руку, когда тот развернулся и уже было хотел покинуть спальню.
— Не уходи, Рудольф… Прошу, останься…
Секвиллбэк натянул уголки своих губ и опустился на край кровати. Впрочем, он и сам уже никуда не хотел уходить — зря что ли сегодня получил от отца — время, проведённое с любимым смертным, стоило всех адских наказаний грозного главы вампирского клана.
Я провел своей рукой по бледной холодной щеке, на которой проступали тонкие ниточки тёмных сосудов, отчего вампир лишь прикрыл глаза, немного оголив кончики своих безумно красивых клыков. Вероятно, ему нравились горячие прикосновения человеческих рук, от которых в мертвой груди что-то начинало трепетно отстукивать.
— Можно тебя поцеловать? — я смотрел в алые зрачки, которые поблескивали в полутемной, зашторенной спальне. На мой вопрос, Секвиллбэк лишь улыбнулся и согласительно моргнул.
Обхватив своими пальцами челюсть бессмертного, я стал притягивать его к себе — вампир лишь подался вперед, разомкнув свои чувственные губы. Желание прикоснуться к губам человека, отключало у вампира последние проблески здравого смысла — Секвиллбэк оглядывал каждую линию моего лица, как бы пытаясь запомнить образ перед поцелуем. Но, томить клыкастого я уже не мог и наши уста сомкнулись, отчего по телу пробежала волна холодной дрожи.
Чтобы не потревожить рану, вампир тихонько проводил своими бледными пальцами по смертному телу, обводя тонкие линии мышц. В голове стало шуметь, заглушая громкое тиканье настенных часов. Холодная рука аккуратно скользила по коже, опускаясь всё ниже, ниже, и… пока не уткнулась в плоть, которая содрогнулась где-то под тканью штанов в ожидании сладких ощущений. Вампир тут же одернул ладонь, боясь каких-либо возражений с моей стороны. А вдруг его наглость покажется чрезмерной и навязчивой. Но моё тело было на пределе, потому как, нахлынувшее состояние возбуждения сдерживать уже невозможно. Если раньше я этого боялся, то теперь был точно уверен, что хочу прикосновений своего клыкастого мальчика. Означало ли, что с каждым днём, я влюблялся в него всё больше и больше, или всё же тому виной вампирские чары. Но, сейчас это не столь важно.
Я понимал смущения вампира, который никак не мог насмелиться, поэтому решил помочь красноглазому, пододвинув его руку к «нужному» месту, отчего Секвиллбэк томно выдохнул, от волнения прикусив мне губу своим клыком.
— Ой, прости Тони, я не хотел, — испуганно посмотрел на меня Рудольф, понимая, что сделал больно любимому человеку. Я лишь только облизнул немного прокусанную губу и вновь подтянул бессмертного к себе, чтобы продолжить утопать в холодном, но сладком вампирском поцелуе. Наконец, вампир немного расслабился. Теперь уже язык бессмертного коснулся моей шеи и стал скользить по телу, оставляя тонкую, влажную линию… о Боже… у меня стало сносить крышу — всё, что я мог в этот момент сделать, так это издать тихий стон от несказанного удовольствия. Оторвавшись от увлеченного занятия где-то около резинки штанов, вампир заглянул мне в глаза, мол, а ты точно этого хочешь? Но, моё вздрогнувшее тело и резкий, рваный выдох, были самыми убедительными ответами.
Пока я пытался прийти в себя от одних ощущений, стал понимать, что Секвиллбэк уже осторожно стягивал с меня штаны и боксеры, а громкий шлепок раскалившегося до предела члена о живот, только усугубил и без того моё коматозное состояние. Так меня еще не колотило — волнение вперемешку с возбуждением не позволяли произнести ни слова, сковывая в напряженном молчании, усиливая сердцебиение в несколько раз. Я облизнул пересохшие губы и сжал в руках покрывало. Рудольф, оглядел область моего оголившегося паха, лишь тихонько сказав — «он прекрасен!».
Немного проведя рукой по лобку… вероятно, вампиру было приятно гладить мои волосы не только на голове… легко прикоснулся кончиками своих пальцев к белой отвердевшей плоти. Сейчас для вампира подобное происходило впервые, что немного его смущало. Бессмертный старался не смотреть мне в глаза, лишь периодически подкашливая — вероятно, сам факт сего контакта, вызывал у вампира некие смешанные чувства. Доставлять удовольствие себе — дело привычное, но, прикасаться к плоти друга, да ещё и человека — не каждый день приходится делать столь интимные вещи. Я провел рукой по ноге вампира, коснувшись пальцами его ремня, дабы немного разрядить обстановку и добавить некой уверенности своему рдеющему хищнику. Заметно, что под маской смущавшегося красноглазого мальчика пряталась сущность, жаждущая моих ласк, а его выпирающие штаны, безусловно это доказывали.
Рудольф вновь провел пальцами по человеческой плоти, которая напряженно дрогнула, испустив каплю прозрачной смазки. Ахммм… Сквозь бешенный стук моего сердца было слышно, как бессмертный взволнованно сглотнул и, аккуратно размазав жидкость по упругой головке, крепко обхватил ствол своими тонкими пальцами. Мой сон… Сегодня я видел это во сне… Для меня было какое-то дежавю, хотя прикосновения вампира сейчас были совершенно новым, если не сказать, крышесносным ощущением.
Рудольф медленно проводил своей рукой вверх и вниз, вероятно наслаждаясь тем, как моё прерывистое дыхание ласкало острый вампирский слух. Изредка приподнимая веки, я мог отрывками уловить выражение его лица, которое говорило о том, что вампир готов был хоть сейчас предаться любовным утехам, погрузившись в объятия смертного, но, в силу своего аристократического воспитания, лишь молча прикусывал себе губу. Хотя в его желании я был уверен полностью, поскольку его напрягшийся орган толкался в мою ладонь.
О более открытой близости с Секвиллбэком не могло быть и речи, хотя я изредка ради интереса себе представлял, как мы занимаемся любовью где-то на крыше, под светом полной луны, сливаясь в страстном поцелуе, а он покусывает моё тело, еле касаясь кончиками своих клыков. Представлял, как я провожу губами по бледной коже сжимая его ягодицы в своих ладонях. Самое странное, что это не вызывало каких-либо неприятных ощущений, наоборот, только больше поднимало теплую волну, где-то внизу живота. Оухх… От разыгравшихся фантазий, перевозбуждение сейчас просто зашкаливало — тело покрылось потом, а дыхание стало более глубоким. Вампир вновь размазал очередную партию предъэякулята и продолжил мне мастурбировать, немного ускорив темп. Боже… Ахмм… Как же чертовски здорово он это делает!
Я всем телом чувствовал, что вампир сейчас не меньше жаждал моих прикосновений, поэтому вскоре послышался звук расстегнутой ширинки вампирских штанов. Секвиллбэк лишь немного закинул голову назад в предвкушении приятных прикосновений человеческой руки и показавшийся бледный упругий орган Рудольфа только подтвердил мои догадки, поскольку количество стекавшей смазки говорило о том, что вампир вот-вот испытает оргазм. Мне хватило сделать лишь пару движений рукой, как бессмертный сжал клыки в чувственной гримасе и, издав скулящий протяжный стон, испустил обильную струю «белого» мне в руку и себе на грудь, мелко вздрагивая всем телом, тем самым, передав свою энергию мне и, заставив моё сознание помутнеть: голова тут же отяжелела, и жаркая волна погрузила в поток безумного наслаждения. Я крепко сжал свободную ладонь Секвиллбэка в попытке сдержать стон от нахлынувшего удовольствия, пока в руку вампира не прекратилась плескаться густая горячая жидкость из моего перевозбуждённого организма. Сам же клыкастый, лишь взволнованно выдохнул, поскольку мастурбация человеку, в первую очередь, давалась с трудом психологически.
— Можно воспользоваться твоим полотенцем? — еще более засмущавшись, спросил вампир, вытирая следы моих ласк. Судя по лицу Секвиллбэка, он был готов хоть сейчас провалиться в преисподнюю от стыда, но старался содержать свою мордашку в нечитаемых эмоциях. Смешной такой…
— Есть охота, — я решил смягчить стыдливую обстановку, закинув руки за голову. — Щас бы слопал пару колбасок Миссис Эммы.
— А вы люди, все такие… бесстыжие? — приподняв бровь, удивлялся вампир. Он тут видите ли, не знает куда себя деть от смущения, а человек лежит и, вот так просто может сейчас говорить о еде. — Как у тебя это получается, смертный?
— Что именно? А, ты про моё спокойствие? Рудольф, когда кого-то любишь, не думаю, что стоит этого стесняться.
— А ты, и в правду настолько сильно в меня влюблен? — засмущался клыкастый, бросив пропитанное результатами стараний полотенце в угол комнаты. — Может, зря всё это… Любовь очень сложное чувство, Тони и я не…
Я уж было хотел возразить вампиру, но моё внимание отвлек голос, доносившийся откуда-то из холла. С трудом напялив на себя одежду и воткнув ноги в свои любимые тапки, я приоткрыл дверь комнаты — сквозь перила лестницы, где-то внизу просматривался силуэт, стоящий около входной двери.
— Здравствуйте, здесь есть кто-нибудь? — вновь разлетелось по коридорам отеля. Кого еще принесло? Щас всех кровососов перебудит. Но, немного приглядевшись, я впал в шоковое состояние — из-под элегантной шляпки просматривались уже знакомые мне черты — это была моя Кэт. Что она здесь делает?! Судя по всему, я произнёс это вслух, поскольку лицо вампира исказилось в хищной оскалившейся гримасе.