Часть 14 (2/2)
— Я же знаю, что ты этого очень хотел, вампир, а я просто хочу тебе сделать приятное, — возбужденно выдохнул Томпсон и, аккуратно размазав выделившуюся смазку, стал медленно мастурбировать, наблюдая, как бессмертный корчился от удовольствия. Секвиллбэк уже было хотел откинуть руку «наглого» смертного, мол, ты что творишь, но погрузившись в его ласки, утопал в дрожи, которая обливала всё тело. Всё, что сейчас мог делать вампир — тихо поскуливать и сжимать пальцы от удовольствия, изредка облизывая тонкие линии своих темных губ.
— Уффф — вновь возбужденно выдохнул клыкастый. Рудольф чувствовал желанную, горячую руку человека и не мог поверить в эти реальные ощущения — как же он об этом мечтал. Но, фантазия взыграла настолько, что он уже не мог не представлять этого светлого мальчика в своих объятиях и абсолютно без одежды. Чёрт, что же этот смертный сейчас творит? Мы же друзья…или…уже нет, — сквозь затуманенный разум, проблескивали еле заметные вопросы к самому себе. Но, голубоглазый лишь ускорил темп, крепче сжав окаменевший орган вампира, который всё больше стал испускать скользящую прозрачную жидкость, приближая приятный процесс к апогею удовольствия.
«Мгхх… Ммгхх…» — стал учащать дыхание вампир, стиснув зубы и сморщив свой маленький острый нос. Томсон, который в подростковый период изучал «искусство рукоблудия» по порнофильмам, сейчас заставлял вампира громко стонать и изгибаться. Прерывая процесс перед выплеском, а потом, снова «издеваясь» над бледной плотью бессмертного, обводя большим пальцем головку, парень доводил Секвиллбэка до какого-то душераздирающего безумия — вампир уже чуть ли не шипел от удовольствия, погружаясь в кипящий адский котел наслаждения, отчего даже холодное тело начинало гореть огнем.
— Тони…я… ссс… — только успел голосом проскрипеть вампир и вздрогнув всем телом, излился в руку Томпсона, сопровождая оргазм протяжными шипящими стонами, блеснув в полутьме сексуальными клыками — уффф. Такой взрыв эмоций вампир испытал впервые за свои 300 лет; после чего, еще немного наслаждался моментом, пока смертный хлюпая рукой по вампирскому органу, размазывал результаты своих трудов.
Наконец Секвиллбэк сглотнул сквозь пересохшее горло и открыл глаза; сейчас вампир был до нельзя смущен ситуацией, наблюдая, как Томсон вытирал залитую руку об свое худи, которое в принципе уже не жалко отправить в «архив» ненужных историй, то бишь, выкинуть на помойку.
— Тони, ты сейчас сошел с ума? — вновь пытался подобрать нужные слова вампир.
— Вот, скажи, что тебе не понравилось? Я же старался, — с обидой в голосе промямлил Томпсон, продолжая избавляться от вампирской «влаги».
— Нет, прости, мне очень понравилось, правда… просто мне немного стыдно, ведь мы же друзья… — застенчиво взглянув из-под своих ресниц, буркнул довольный клыкастик, скорее заправляя в штаны свое вампирское достоинство.
— Понимаешь, Рудольф, — усевшись рядом с Секвиллбэком, — волнительно произнес Тони, — я много раз себя спрашивал — а, хочу ли я вообще друга-вампира, нет — не хочу…
От этих слов Секвиллбэк удивленно вскинул брови. Странный всё же, этот смертный: вначале пострадал сам, чтобы спасти бессмертную жизнь, то признавался в любви, заставляя пить свою кровь, да еще немного «поразвратничал» с ним, а теперь, оказывается, не хочет остаться даже друзьями. Сейчас вампир был немного растерян ответом уже близкого друга и своими собственными предположениями.
— Да, Руди, именно, так… я не хочу, с тобой дружить, — глядя в изумленные вампирские глаза, произнес Томсон. — Перемолов в себе тонну чувств по отношению к тебе, я стал понимать, что ты для меня стал чем-то большим, чем просто друг… Я стал понимать Рудольф… (человек начал нервно сминать свои губы) — я… наверное… очень… люблю тебя Секвиллбэк… поэтому, я не хочу с тобой дружить. Я хочу с тобой встречаться.
Было слышно, как вампир судорожно выдохнул, — А как же твоя девушка?
— М-да, уж… Кэти… — отвёл в сторону глаза Томпсон, — даже не знаю… если честно.
Парень понимал, что до сих пор бился меж двух огней и совершенно запутался в себе. Как понять свои чувства и разобраться в них, ощущая себя какой-то неприкаянной душой, метавшейся между мирами.
— Тони, не делай спешных выводов сейчас, — взяв руку человека пытался успокоить Секвиллбэк, потому что он, как никто другой, чувствовал внутреннее, потерянное состояние своего смертного мальчика.
— Подумай хорошенько, может ты сейчас совершаешь ошибку, признаваясь в столь высоких чувствах — действительно ли ты готов посвятить свою жизнь вампиру? Я не хочу, чтобы ты страдал. Ты же знаешь, что я бессмертный — хищник, а ты — человек и очень… нежный, — последнее слово Рудольф произнес особенно трепетно и практически неслышно. Вампиру очень хотелось, чтобы слова Томпсона были искренними. Омертвевшее сердце сейчас как-будто стало подавать признаки жизни где-то под слоем одежды только от одного прикосновения юного голубоглазого избранника, которого он любил с самой первой встречи, — наконец себе же признался Секвиллбэк. А, как быть с чувствами человека и его юной и светлой душой, — выдержит ли она темную сторону вампирского мирка? Больше всего Рудольф боялся повторить свои ошибки и причинить боль, но, он понимал, что изменить себя уже не получится, а, вот, оградить от своей агрессии Томпсона может вполне.
— Тони, давай об этом поговорим чуть позже… И потом, уже закат, нам нужно выбираться, — решил отойти от темы вампир, проведя черными ноготками по бледной щеке голубоглазого парня со взъерошенными от ночных приключений волосами.
— Барнс! Я их нашел… они здесь… — прозвучал уже знакомый мерзкий голос откуда-то сверху.