Часть 13 (1/2)

— Мгм…- протяжные и болезненные звуки слетели с темных губ обессиленного вампира. Он приоткрыл глаза всё также корчась от ожогов — заметно, что все движения бессмертному даются с большим трудом — парень был слаб и, к тому же, очень голоден. Рудольф посмотрел на меня из-под дрожащих длинных ресниц, пытаясь прочитать моё состояние, хотя сам выглядел не менее удручающе: опаленные кончики волос и обожженное ультрафиолетом лицо не могли не вызывать переживания.

— Тони, не надо было тебе сюда приезжать, — прокашлял вампир. Ты снова из-за меня попал в неприятности… Это Я должен был тебя защитить, а не ты меня, — Какой позор, — смертный спасает жизнь бессмертного, — помотал головой бледнолицый.

— Я сказал, что тебя не оставлю! — огрызнулся я на Секвиллбэка. — Даже, если это будут наши последние минуты, но я хочу провести их с тобой вампир, ты слышишь? — слёзы всё больше застилали глаза от какой-то чёртовой безнадежности.

— Скоро рассвет смертный, так что у меня не так много времени, — продолжал корчиться от боли Рудольф. — Но у тебя всё ещё есть шанс выбраться отсюда и спастись. У вас — людей, жизнь не такая длинная, чтобы раскидываться ею направо и налево, в отличии от нас. Ну, а, мне моего трехсотлетия вполне достаточно, наверное, — старался улыбаться вампир, чтобы хоть как-то меня успокоить, но меня такой расклад нисколько не устраивал. Я просто слушал вампира: в такие минуты, я даже не знал что сказать. Сейчас его речь больше напоминала некую исповедь, не давая мне произнести ни единого слова.

— Ты знаешь, смертный, после того, как я встретил тебя, я прожил чертовски крутую жизнь. Три года дружбы с тобой перевернули мой мир с ног на голову. Я всё своё бессмертие думал, что человек — это всего лишь наша пища и наш злейший враг, во всяком случае, меня постоянно в этом убеждали. Да, веками на нас охотились люди, пытаясь при первом удобном случае накормить чесноком или всадить кол в сердце. Теперь я понимаю, что открытое окно в твою комнату — это был не просто шанс на спасение, а дверь в твой маленький теплый мирок, в котором я обрёл защиту и… что-то большее, чего раньше не знал. Три года назад, когда, прячась от погони и солнца я вначале «нашипел» на тебя, но, когда ты подал мне руку, я был обескуражен таким доверием ко мне. Странно, правда? Я много раз себя спрашивал — «а, стоило ли это делать?» и, с каждым разом, видя тебя рядом, понимал — ещё как. Потому что был… счастлив. Даже, если сейчас придется сгореть с рассветом, то, я ни о чем не жалею, потому что — ты — рядом!

— Ну уж нет, Секвиллбэк, я тебя слишком люблю гад, чтобы так просто смириться и отпустить. Ты слышишь, вампир? Ты меня слышишь?!

Эти слова я говорил с особой злобой в голосе так, что на шее надувались вены. Я даже думать боялся о том, что менее, чем через пару часов, мой «герой» из темного мира превратится в пепел. А всё из-за меня! Черт побери, как же больно и горько. Я — своим упрямством погубил существо, которое, вопреки всем правилам и законам своего бытия, однажды доверилось мне.

Я пытался эти слова донести до Секвиллбэка, но он меня не слышал, потому как, снова впал в бессознательное состояние. Но, по-настоящему трясти меня стало после того, когда я увидел вдали порозовевшее небо. Нет! Так глупо и бессмысленно не может всё закончится! Только не сегодня, только не в этот раз!

Сквозь дикую боль изо всей силы я рвал эти чертовы наручники, словно озверевший пёс, который пытался сорваться с цепи, но, они не сдавались, лишь только разрезая запястья до крови. Я ненавидел всё — этот мир, эту жизнь, этого вампира и, в первую очередь, себя, потому что не мог ничего сделать, наблюдая, как небо светлело у меня на глазах. Я рвал снова и снова, надрывая своё горло в обезумевшем рыке, доносившемся откуда-то из груди. Больно. Нет, не может сейчас всё закончится, еще не начавшись — я не готов смотреть на пепел, который через какое-то время подхватит ветер и развеет по воздуху! Метавшееся под кофтой сердце не хотело сейчас принимать страшную действительность, которая проецировалась в виде небесных солнечных бликов где-то за границами Трансильванского леса. Находясь на грани безумия, я уже искал вокруг себя хоть что-нибудь острое, чтобы воткнуть себе в тело, только чтобы не видеть последние секунды жизни моего друга, моего Рудольфа, моего, черт возьми, любимого вампира. — Рудоооольф! Очнись! Изредка вытирая потоки слёз о своё запачканное худи, я даже не обращал внимания на резкую боль в своих руках, которые были окончательно исполосованы острыми краями наручников, потому как боль потери, становилась в тысячи раз сильнее.

*****</p>

«Я знаю смертный, что ты задумал — меня предупреждали!» — отголоском эха из прошлого раздавались в моей голове слова Рудольфа, залетевшего под утро ко мне в окно. Ведь тогда, сидя на верхнем ярусе кровати, он хоть и казался агрессивным, но безумно прекрасным существом с блестящими красными глазками и острыми клычками, потому как, сам был не меньше напуган всем происходящим. Почему я понял это только сейчас?

«Но я, даже люблю вампиров» — вспомнил я и свои слова, отчего незваный, до в душе, долгожданный гость, был в какой-то мере удивлен. Вероятно, эти признания и отключили в нём зверя по отношению ко мне.

«Ты не сдал меня этим смертным… ты очень странный» — вновь в моём сознании послышался голос вампира. Скорее не странный, я счастливый. Еще вчера я читал о кровососах, казалось бы, выдуманные сказки, а сейчас, он уже протягивал мне свою руку… да, тут свихнуться можно… Я всю жизнь мечтал познакомиться с этим парнем, а теперь сам же его и отталкивал от себя. Какой же я урод!

*****</p>

Внутри взыграла атомная ненависть ко всему происходящему, что выпустило из меня нечеловеческую энергию. Что есть сил и, издав истошный крик безумства, я рванул связывающие оковы, отчего цепь наручников со звоном разлетелась по сторонам, ударяясь о каменные плиты надгробий. О, небо, значит, всё было не зря!

*****</p>

Собрав силы в единый нервный комок, я подбежал к Рудольфу. Все мои старания привести его в чувства оказались тщетны — вампир был без сознания, скорее, на грани. Почти не ощущая рук от обескровливания, я развязал верёвки, которые не давали бессмертному даже шевельнуться — вампир стал сползать и распластался на моих руках тряпичной куклой. Мне ничего не оставалось, как подхватить его и постараться удержать. Оставаться здесь нельзя! Эти отморозки найдут. Бежать. Только бежать. Бежать в лес, да куда угодно, только не здесь. Это был последний шанс. Но, далеко уйти всё равно не придётся — рассвет вот-вот покажется из-за горизонта, раскинув первые лучи над туманной Трансильванией.

Сейчас Рудольф не казался мне таким тяжёлым, возможно сказывался кипящий внутри адреналин, а, возможно, он просто немного похудел, ведь не вкушал ни капли «красного» уже несколько дней. Спотыкаясь о ветки и камни, я бежал как мог, держа на руках Секвиллбэка, всё крепче прижимая его к себе.

— Мм… — раздался снова тихий стон. — Тони, оставь меня, рассвет, ты не успеешь добежать до отеля, а сам я уже не смогу добраться. Поздно, друг… слишком поздно… Я не могу смотреть как ты страдаешь.

— Заткнись, Рудольф! Вот сейчас, просто помолчи… — я сквозь зубы гневился на Секвиллбэка, всё также продолжая нести его на руках.